– Вам так нравится быть мальчиком на побегушках, Пайк?

– Это дело официальное, – буркнул Грейди.

– Ничуть. И сегодня я обедаю с женой и ее семьей. Но потом нанесу визит мэру. Можете сказать ему, что я не могу дождаться.

Грейди ответил яростным взглядом, развернул лошадь и помчался к городу.

– Я поеду с тобой, – решительно заявила Макс.

– Ни за что. У тебя не хватит выдержки, – отрезал он, но тут же, смягчившись, добавил: – Зато ты можешь меня спасти, если я окажусь в тюрьме.

– Он не посмеет, – прорычала она, но, взглянув на него, фыркнула: – О, ты шутил!

– Но я не исключаю такой возможности. Впрочем, я знаю о Карле Бингеме только с твоих слов, а ты любишь преувеличивать. Кроме того, у тебя гость.

Проследив за его взглядом, она взвизгнула и слетела с крыльца, чтобы обнять брата:

– Джонни!

Диган прислонился к перилам, наблюдая, как молодой человек подхватил и закружил Макс, сдавив ее в медвежьих объятиях. С первого взгляда было ясно, что это брат и сестра. У обоих светлые волосы, похожие черты лица. Она была прекрасна, он – красив. И хотя парень на несколько лет младше Макс, все же был выше ее на полголовы.

– Взгляни на себя! Вот уж вытянулся, младший братец! – восклицала Макс.

– Тебя долго не было.

Тон парня был таким осуждающим, что сестра ущипнула его за руку:

– Не по своей воле!

Уязвленный Джонни пробормотал:

– Здесь без тебя был сущий кошмар. Я ожидал твоего возвращения в прошлом году, когда мэр стал нашим опекуном.

– Я об этом не знала, а, узнав, бежала бы со всех ног в противоположном направлении. Пусть он снял обвинения против меня, но не позаботился отозвать объявления о розыске!

Они подошли к крыльцу, и Джонни уставился на Дигана.

– Господи боже, это правда? – ахнул он. – Ты привезла с собой мужа?

– Кто тебе сказал?

– Уж точно не Карл, – пожаловался Джонни. – Я услышал, как слуги сплетничали после визита шерифа.

– Бабушка сказала, что осенью ты собираешься в колледж. Твоя идея?

– Да не то чтобы я так уж хотел учиться дальше. Но я думал, что если Карл откажется послать меня в колледж, это раскроет все его лицемерие. Но он не отказал, и это лучше, чем остаться в Бингем-Хиллз. Любое место лучше, чем этот город.

– Значит, тебе не нравится жить в доме Карла?

– Смеешься?

– Но ты уж точно одурачил бабушку, – покачала головой Макс. – Она уверена, что тебе там нравится.

– Я всячески притворялся. Не хотел, чтобы она обо мне беспокоилась.

– Мы все уладим, Джонни. Обещаю. Не думаю, что теперь Карл останется твоим опекуном. У нашей семьи есть новый глава. Пойдем, познакомишься, – предложила Макс и добавила, хоть и шепотом, но Диган все равно расслышал: – Не бойся его. Он на нашей стороне.

Диган гнал лошадь вверх по холму, столь крутому, что прогулка пешком была бы утомительной, тем более для человека возраста Карла Бингема – может, поэтому перед домом стояли лошади и экипаж. Бингем и хотел жить так высоко, чтобы видеть весь основанный им город, но не учел, как сложно будет подниматься в гору. Его двухэтажный дом был выстроен из камня и окружен широкой верандой.

Дигана проводили в парадную гостиную. Такую же можно было встретить в богатых домах Чикаго. Обставлена безвкусно, слишком роскошно, но очевидно, что всю мебель привезли с Востока. Скорее всего, ею почти не пользовались и выставляли напоказ, чтобы произвести впечатление на местных жителей.

Его не заставили ждать долго. Слуга подошел и попросил Дигана пройти в кабинет мэра. Бингем уже был там.

Он был не так стар, как описывала Макс, лет шестидесяти пяти, не больше. И все же выглядел здоровым и крепким, на лице почти не было морщин; грива белых волос, бакенбарды и светло-зеленые глаза, в которых не было злобы. Дигану с трудом верилось, что этот человек способен так запугать Макс. Он казался совершенно безобидным, но Диган вдруг почувствовал, что это всего лишь иллюзия. Под маской публичной персоны скрывается его истинная натура. Неудивительно, что он так долго дурачил город.

– Полагаю, взаимные представления необязательны, – заметил Карл, показывая на удобный стул напротив большого письменного стола. – Возможно, вы пользуетесь недоброй славой на Западе, мистер Грант, но здесь мы о вас не слышали… до сегодняшнего дня.

– Это имеет значение?

– Полагаю, нет. Виски?

– Нет.

Бутылка и стаканы стояли на столе. Карл налил себе виски. Пока мэр станет держать руки на столе, пистолет Дигана будет лежать в кобуре. Угрозы бесполезны. Они потеряют смысл, как только он уедет из Бингем-Хиллз. Но кое-что все же необходимо сказать:

– Если бы вы изнасиловали Макс, эта встреча состоялась бы по иной причине. Вы ведь знаете это, верно?

Карл растерялся на кратчайшее мгновение, прежде чем уверенно ответить:

– Вы бы не убили меня.

– Убил.

Уверенность мгновенно испарилась, и истинное лицо этого человека мгновенно проявилось, когда он горячо пожаловался:

– Она стреляла в меня.

– Самооборона. Правда не на вашей стороне. Я пришел требовать объяснений. Хочу знать, почему из-за вас она была вынуждена покинуть город почти на два года.

Карл вздохнул и откинулся на спинку кресла со стаканом в руках, еще не сделав ни глотка.

– Я привык получать все, что хочу. Потому и основал этот город двадцать лет назад и сделал его таким, каким вы его видите сегодня. Попомните мои слова, когда-нибудь он станет соперничать с Форт-Уэртом. Это мой город. Я контролирую все, что здесь происходит. Я думал, Макс будет счастлива выйти за моего мальчика, когда подрастет. У нее были бы слуги, исполняющие ее желания, любые модные платья – все, чего пожелает ее маленькое сердечко. В жизни бы не подумал, что она откажется от всего этого.

Он обвел рукой комнату.

– Знаете, я бы сделал и кое-что похуже, лишь бы избавиться от мозолящей глаза фермы. Но не сделал. Я не настолько бессовестный и беспощадный, как она обо мне думает. Иногда меня заносит, вроде того случая, когда пытался обесчестить ее, чтобы довести до алтаря. Но тогда я был в отчаянии.

– По какой причине?

– Девушка стала настоящей красавицей. Половина мужчин города были в нее влюблены. Еще немного – и кто-нибудь увел бы ее.

– Ошибаетесь. Заставьте ее делать что-то против воли, и она будет сражаться не на жизнь, а на смерть. И это я проверил лично.

– Что же, упрямство – фамильная черта. Я предложил вдове Доусон целое состояние за ее ферму. Даже предложил разобрать дом и построить там, где она пожелает, и к тому же она бы разбогатела. Но эта женщина лишена здравого смысла. Она даже не желала обсуждать это. Но мое предложение по-прежнему в силе.