— Мадам, — начал Одли, — позвольте представить вам епископа Гардинера, сэра Томаса Чейни, сэра Ричарда Рича — все они члены Тайного совета — и сэра Уильяма Кингстона, ревизора королевского двора и констебля Тауэра.

Тауэр! Анна почувствовала, как у нее похолодела кровь, пока она подбирала слова, чтобы приветствовать иссохшего старика, который, казалось, едва дышал, но учтиво поздоровался. Неужели на улице стоят солдаты, готовые арестовать ее? Или сэра Уильяма привели сюда только для того, чтобы нагнать на нее страху?

— Мадам, — вступил в разговор Саффолк, — мы здесь для того, чтобы повторить просьбу короля о вашем согласии на церковное расследование законности вашего брака и выслушать ваш ответ.

Анна заставила себя милостиво улыбнуться:

— Милорд, я очень серьезно обдумываю этот вопрос. Вы вскорости получите мой ответ.

Саффолк раздраженно хмыкнул:

— Хорошо, мадам, но будет уместно, если вы не станете тянуть слишком долго. Дело не терпит отлагательств.

Анна молча кивнула.

Тишину нарушил голос Одли:

— Мы получили некоторые документы, имеющие отношение к предварительному соглашению о вашей помолвке. Вам известно, проводились ли официальные процедуры по ее аннулированию?

Анна силилась сохранять спокойствие.

— Господа лорды, как я уже говорила королю, в момент помолвки я была ребенком. Мне сообщили об этом после заключения соглашения. Через несколько лет меня поставили в известность о том, что помолвка расторгнута. Боюсь, больше я ничего не могу добавить.

— Значит, когда обсуждался вопрос о вашем браке с королем, вы считали себя свободной для замужества?

— Да, милорд.

— И вы не знали, что ваша помолвка не была официально расторгнута?

— Я думала, что она расторгнута.

Одли вздохнул:

— Мадам, ваш брат прислал королю в качестве доказательства нотариально заверенный сертификат, составленный и подписанный в присутствии великого магистра двора Гохштадена и вице-канцлера Олислегера. В нем утверждается, что предварительное соглашение было аннулировано пятнадцатого февраля тысяча пятьсот тридцать пятого года.

— Значит, у вас есть необходимое доказательство, — сказала Анна, испытав облегчение.

— Нет, мадам, мы его не имеем! — рявкнул Гардинер. — От этого сертификата попахивает подделкой. Под ним стоит печать с изображением пивной кружки! Можно ли доверять такому документу?

— Более того, — добавил Одли, — в нем не содержится обещанных советниками герцога доказательств.

— Возникает впечатление, что никто в Клеве не может их предоставить, потому что они просто отсутствуют, — пролаял Гардинер. — Должны быть соответствующие записи в церковном архиве, и в архивах герцогства Клеве тоже, но, похоже, их не удалось найти.

Анна поняла, что дело об аннулировании брака может обернуться серьезными проблемами, но решила ничего не отвечать, не посоветовавшись с доктором Харстом.

— Это звучит так, будто вы обвиняете меня в очевидном отсутствии доказательств, господа лорды.

Одли откашлялся:

— Вовсе нет, мадам. Мы просто хотим дать понять вашей милости, с какими трудностями столкнулись, пытаясь подтвердить законность вашего брака.

— Но я официально отказалась от помолвки по просьбе его величества.

— Боюсь, это не удовлетворяет короля, — сказал Гардинер. — Он не может рисковать, что права его потомства на престол, если ваша милость родит ему детей, могут быть оспорены. Все должно быть неопровержимо законно. Другой вопрос, который мы должны задать… — Он сделал паузу и хищно, как ястреб, посмотрел на Анну. — Может ли ваша милость выносить королю детей?

Краска бросилась в лицо Анне. Ответ им известен! Но она не станет подтверждать их догадки. Если брак не завершился физической близостью супругов — это основание для его аннулирования. Признайся она в этом, и господа лорды не станут утруждать себя разбором деталей помолвки!

— Я каждый день молюсь об этом благословении, — сказала она.

— И вы не знаете ни о каких препятствиях к его обретению? — не отставал Гардинер, впиваясь в нее черными глазами.

— Ни о каких, милорд. — Пусть считают ее наивной!

— Мы хотели бы поговорить с вашими дамами, — сказал лорд Одли.

Анна мысленно вернулась к тому странному разговору, который имела с леди Ратленд, леди Рочфорд и леди Эдгкумбе недели две назад. Он был похож на допрос, и теперь она подозревала, что им приказали расспросить ее о том, что происходит у них с Генрихом в спальне.

— Я пошлю за ними, — ответила Анна, понимая, что они скажут.

Следующий час или около того Одли и Гардинер провели, беря показания у придворных дам; каждую расспрашивали отдельно. Одна за другой женщины выходили из зала смущенные, расстроенные или с поджатыми губами.

— Мы ничего не можем сказать, мадам, — таков был их постоянный рефрен, когда Анна донимала их вопросами, что происходит, но она легко могла представить, о чем их спрашивали.

Матушка Лёве отказалась повиноваться.

— Я сказала, что не говорю по-английски. В конце концов они от меня отстали, и Катарину с Гертрудой тоже бросили донимать. Они не заставят меня потворствовать никаким аннулированиям!

Анна обняла ее:

— Благодарю вас, мой бесценный друг. Что их интересовало?

— Девушка ли вы до сих пор. — Матушка Лёве многозначительно глянула на нее.

Анна поделилась с няней своими подозрениями, что леди Рочфорд, леди Эдгкумбе и леди Ратленд получили задание выведать у нее правду.

— Теперь все они, без сомнения, радостно пересказывают то, что узнали.

По прошествии часа последняя фрейлина вернулась из приемного зала. Через пару минут Анну вызвали обратно.

— Я пока еще королева! — сказала она церемониймейстеру. — Никто не вызывает меня! Скажите лордам, что я дам им аудиенцию через четверть часа.

Она отстояла свое достоинство, но какой ценой! Это были самые долгие пятнадцать минут за всю ее жизнь. И когда Анна вошла в приемный зал в сопровождении своих дам, то застала Одли и Гардинера в не слишком хорошем настроении. Они не стали тратить времени и сразу приступили к сути дела.

— Мадам, мы услышали свидетельства того, что ваш брак с королем остался не приведенным к окончательному завершению.

Анна не ожидала такой прямоты.

— На это пусть ответит король. Он всегда был очень внимательным супругом.

— Его величество уже открыл нам, что ни разу не имел сношений с вашей милостью, — сказал Гардинер. — Король заявил, что его ум не соглашался на это, так как в сердце своем он знал, что вы жена другого мужчины и ему нельзя к вам прикасаться.