– Ты будешь спать со мной, – сказал он с насмешкой. – Почему герцогу можно с леди Кларенсией, а тебе со мной нет?

Она вскрикнула со слезами в голосе:

– Что ты мне все время про эту леди Кларенсию?

– Нужно отвечать герцогу тем же, – ответил он с той же насмешкой. – Он сам дал повод…

Он поднял край одеяла и лег рядом, сразу же попытался передвинуться и навалиться на ее хрупкое тело, одновременно задирая подол ее длинной ночной сорочки.

Иля жалобно заплакала, я рывком сбросил одеяло со своей стороны, толчком сбил ошеломленного насильника с ложа и, прыгнув сверху, прижал к полу, сразу же приставив нож к горлу.

– Не шевелись, – предупредил я, – и ни звука. Я не знаю, какой ты чародей, проверять не собираюсь.

Он замер, только глаза скосил, стараясь рассмотреть холодное лезвие, что уперлось в яремную вену.

– Ответствуй, – велел я, – но прямо и четко, не виляя… Почему ты выбрал место сенешаля?

Он прошептал:

– Доходное место…

– Ответ неверен, – произнес я безжалостно, острие кинжала пропороло кожу, тонкая струйка крови побежала по шее. – Говори правду.

Он едва слышно вздрогнул, в глазах дикий ужас, даже губы побелели, прошептал, едва шевеля ими:

– Это власть… и даже герцогиня в моей власти…

– Ответ верен, – произнес я так же холодно, – но уклончив. Сознаваясь в малом, прячем что-то крупное?.. Тогда такой вопрос: сам ты решился на это или кто-то велел?

Он шепнул:

– Сам… конечно же, сам!

– Слишком быстро ответил, – сказал я. – Ответ неверен…

С кровати над нашими голосами донеслось плачущее:

– Сэр Ричард, ну что у вас за такие забавы?.. Убейте его скорее!

– А получить удовлетворение? – спросил я. – Для мужчины это выше, чем распластать под собой голую женщину. Вон Вервельд это понимает… Отвечай, или…

Он прошептал:

– Мне велено…

– Кем?

– Великим магом Тартеносом…

Имя мне показалось знакомым: порылся в памяти, всплыло искаженное мукой лицо распятого в глубоком подземелье Агалантера, тоже мага, что провисел там двести пятьдесят лет, пока я его не освободил.

– Могучий маг, – согласился я. – Как-то, помню… гм… так что он хотел? Мог бы и сам стать герцогом!

– Ему нельзя, – прошептал он. – А я бы снабжал его всем, что ему понадобится. Все Ундерленды были бы в его власти, хоть люди, хоть недра…

– Тартенос добивается власти не только магической? – спросил я.

– Да…

– Тогда он опасен, – пробормотал я. – И ты с ним…

За спиной у меня пахнуло воздухом, по запаху я определил, что это Иля, не стал оглядываться, пора с этим Вервельдом кончать, уже все понял, но в этот миг нечто жесткое перехватило мне горло, я захрипел, а в глазах Вервельда блеснуло злое торжество.

Другой рукой я попытался просунуть пальцы под шелковый шнур от балдахина, но он сильно впился в горло, я хрипел, Вервельд начал осторожно высвобождаться, и моя рука с силой вогнала кинжал ему в горло.

Кровь из перехваченной артерии ударила горячей струей. Глаза мага стали безумными, я выпрямился, все еще сидя на нем, ухитрился захватить за тонкую кисть руки и дернул на себя.

Иля упала, не выпуская шелковый шнур, лицо безумное, глаза вытаращены; я скатился с Вервельда, подмял под себя теперь женщину, распластал ее руки в стороны и крикнул:

– Иля!.. Все кончено!.. Мы победили!

За спиной послышалось злобное:

– Еще нет… И не сумеете…

Я скатился в сторону, над головой вжикнула острая сталь. Я выхватил меч, Вервельд уже на ногах, на лице злобная ухмылка.

– Магия не действует, да? – спросил я. – Ну тогда подействует…

Я быстро и с наибольшей скоростью, едва не перервавшись в безумном усилии, взмахнул мечом. Острый клинок ударил в основание шеи колдуна, рассек все жилы и сухожилия.

Голова слетела с плеч и покатилась по полу. Я сильным пинком забросил ее в середину полыхающего камина. Там затрещало, взвился чадный дым, сильно пахнуло горелой плотью, донесся тоскливый вопль, хотя голова ну никак не может вопить, не имея доступа к легким.

Иля попыталась подняться и снова набросить на меня удушающий шнур. Я легко повалил ее на пол, придавил всем телом, чувствуя под ночной рубашкой нежную женскую плоть.

– Все-все!.. – сказал я громко и настойчиво. – Иля, дорогая, опомнись!.. Мерзкий колдун уже мертв. Даже магия не прирастит голову. Смотри, как хорошо горит! Словно сосновый пенек.

Ее трясло, подбрасывало, я прижимал все сильнее, начал шептать на уши успокаивающие слова, целовать глаза и щеки, наконец и вовсе впился в губы.

Она вздрогнула, я ощутил, что начинает приходить в себя, отстранился и с надеждой смотрел в ее лицо.

– Леди Иля?

Она посмотрела на меня в ужасе, глаза немедленно наполнились слезами.

– Сэр Ричард!.. Что я наделала… Простите меня!.. Я все помню, я все чувствовала, но мои руки не подчинялись мне…

– Все кончилось, – повторил я. – Все позади. Черный маг мертв, вы теперь свободны. Все хорошо. Теперь все хорошо.

Она прошептала:

– Но… как вы? Он же сперва пытался вас нагнуть и заставить! Я видела, я чувствовала…

– Я толстокожий, – пояснил я неуклюже, – а вы тонкая, чувствительная, отзывчивая, ласковая, теплая, нежная, трепетная, хрупкая…

Она проговорила с мольбой:

– Вы не толстокожий, раз сами пришли на помощь, не дожидаясь зова. Наверное, у вас мощный защитный амулет… Сэр Ричард, я вся дрожу…

– Это вас не портит, – заверил я, – еще как не портит!

Я взял ее на руки и понес к ложу, что вообще-то рядом, но я нес долго, с этой стороны распласталось обезглавленное тело, руки и ноги все еще дергаются, хотя все слабее и слабее, а я обошел очень медленно и неторопливо эту балдахинную кровать, прижал к груди трепещущую испуганную женщину, со вздохом и, словно отрывая от себя, опустил на ложе и бережно укрыл одеялом по самый подбородок.

Наши взгляды встретились, я собирался то ли пожелать спокойной ночи, то ли вызвать слуг, чтобы убрали обезглавленный труп предателя, а леди Иля прошептала, покраснев настолько сильно, что заметно даже в этом скудном освещении:

– Сэр Ричард… останьтесь, мне страшно.

Я проговорил в нерешительности:

– Леди, но это как бы не совсем… Я настолько вас чту и уважаю…

– Вы останетесь, – сказала она с неожиданной твердостью. – И вы знаете почему.