Девушка говорила правду, но Сергей ощутил, что каждое слово дается ей с трудом. Она, похоже, колебалась, рассказывать ли то, что было дальше.

– Потом… Потом – еще звонок. Тот же голос… Он сказал, что вы совершили должностное преступление, когда добыли документы. Что есть свидетели, и теперь я ~ соучастница. И если я не хочу попасть в камеру, а потом – в лагерь, то должна выполнять то, что мне скажут…

И тут Пустельга почувствовал в ее тоне легкую странность. Не то чтобы Вера говорила неправду, но что-то, похоже, было не совсем так. Она явно недоговаривала…

– Они хотели… Вначале я думала, что этот неизвестный хочет того же, что и Рыскуль…

Внезапно девушка уткнулась лицом в ладони. Узкие плечи вздрагивали – Вера плакала. Плакала без звука, словно ей что-то сдавило горло. Наконец медленно подняла голову:

– Извините… Это было так омерзительно… Рыскуль – он животное… Дайте мне платок… Или полотенце…

Чистого платка у Пустельги не оказалось. К счастью, полотенце было рядом.

– Но потом он сказал, что я должна познакомиться с вами. Что это будет легко: вы человек молодой, симпатичный… – Вера горько усмехнулась. – Что даже посредственной актрисе это вполне по плечу. А мне – тем более… Он, похоже, видел меня в спектаклях: назвал несколько моих ролей… Я должна стать вашей знакомой, другом и выполнять их указания…

– Какие именно? – История была самой элементарной. Вербовка, простая и не очень грамотная. Сам Сергей никогда не вербовал агентуру подобным образом. Страх и угрозы – стимул не особенно надежный, особенно в длительной перспективе.

– Они не сказали. Я должна вначале войти к вам в доверие…

Стоп! Вот это уже не так – Вера лгала. Лгала очень убедительно, но Пустельга кожей почувствовал неправду. Ей сказали, это точно…

– Я лишь поняла из его намеков, что должна узнавать от вас какие-то служебные тайны. Вы ведете важное расследование…

И это – тоже ложь. Тут не требовались даже отмеченные в его служебной характеристике «особые способности». Только человек, далекий от спецслужб, мог допустить, что сотрудник Большого Дома будет поверять служебные тайны своим знакомым – даже очень красивым, даже актрисам Камерного театра…

– Я отказалась… Мне угрожали… Вчера я заметила у дома каких-то подозрительных типов, сегодня утром тоже. Я не пошла в театр, весь день ходила по городу, а потом решила идти к вам. Мне нужен совет… Мне просто некуда деться – ведь они знают, где я живу, знают адрес родителей… Что мне делать, Сергей?

– Сейчас? Успокоиться и лечь спать. – Пустельга встал, прикидывая, куда он уложит гостью. Жаль, что он не успел обзавестись хотя бы раскладушкой; Веру придется уложить в кровать, а самому – устроиться прямо на паркете…

О деле он решил больше не говорить. Похоже, Веру все-таки сломали. Она дала согласие, иначе откуда девушке знать его адрес на Бронной, который не был известен еще даже отделу кадров Большого Дома? Ее сломали, она согласилась… Бедная Вера! К тому же грязная, непрофессиональная работа. Такие агенты держатся недолго, они срываются, их очень легко перевербовать.

– Вы ляжете здесь, – Пустельга кивнул на кровать и направился к шкафу, чтобы достать оттуда свое старое пальто. – Простыней и одеял у меня, увы, пока нет. Я вам дам шинель…

Пальто было нужно ему самому – чтобы постелить на пол. А поговорить надо будет утром, когда Вера успокоится…

– Сергей! Вы мне не верите? Ну что же мне делать, помогите! Я попала в какую-то западню…

Холодные ладони легли на плечи Сергея. Ее глаза оказались рядом – широко раскрытые, испуганные. И все-таки она играла – играла прекрасно, профессионально. Пустельге внезапно стало невыносимо жаль молодую актрису. Да, она попала в западню, и теперь надеется выжить. Наверно, тому, кто звонил по телефону, хватило серьезных аргументов…

– Я вам верю, не надо, – Пустельга осторожно отстранился, заставив себя улыбнуться. – Давайте я вам скажу главное: никакого преступления я не совершал. Эти мерзавцы лгут, вам бояться нечего. Так что поспите, а утром поговорим конкретно…

В ее глазах мелькнуло что-то похожее на облегчение. Но затем – снова страх, и Пустельга еще раз убедился, что девушка рассказала ему далеко не все.

– Правда? Но почему они… Господи, что же мне делать?

– Пока – отдыхать. Не волнуйтесь, все будет в порядке…

В последнем Сергей был, конечно, не уверен. Но что-то он попытается сделать. В конце концов, за подобные вещи положено крепко бить по рукам. Да и Веру жалко: запутали девушку, сволочи…

Он укрыл Лапину шинелью и начал устраиваться у двери, прикидывая, что можно подложить под голову. Внезапно Вера спросила:

– Сергей! Вы что, собираетесь спать на полу? Пустельга лишь пожал плечами.

– Прекратите немедленно! На этой кровати можно уложить пятерых! Если вы настаиваете, я лягу на самом краю. Можете положить между нами пистолет вместо меча…

– Как в «Тристане и Изольде»? – сообразил Сергей и невольно усмехнулся: перспектива показалась забавной. «Тристана» он видел в Харькове, в исполнении разъездной труппы.

– Мы как раз собираемся ставить «Тристана». – Вера пододвинулась к самому краю, и Пустельга, не испытывавший воодушевления при мысли о ночевке на холодном паркете, неуверенно присел на кровать. – Я, честно говоря, очень хотела сыграть Изольду, но в последний момент роль дали, как всегда, Алисе. Это жена нашего главного…

Похоже, девушка понемногу успокаивалась – во всяком случае, голос ее стал совсем иным. Сергей вздохнул и устроился с другого края кровати, накрывшись с головой своим старым пальто. О театре можно будет поговорить после. Интересно, что они от него хотят? Уже засыпая, он вдруг подумал, что подсылать к нему агента стоило лишь в одном случае – если требуется подготовить убийство. Иначе не получалось, разве что кто-то думал скомпрометировать старшего лейтенанта. Но тут не тот случай:

Пустельга не женат, Вера, похоже, не замужем. В крайнем случае, выговор по партийной линии, да и то без занесения.

Это было одновременно и грустно, и смешно. На агента-убийцу Вера никак не тянула. Бедная, замученная девушка: попалась, бедняга, в жернова! Что она могла сделать – придушить его ночью? Предложить прогуляться в пустой парк? Да и зачем? После истории с Рыскулем его и так могли арестовать, хотя бы за похищение важных документов. Может, Рыскуль решил отомстить? Пока это было единственной версией. Если так. Пустельга не боялся: пусть попробует, мерзавец! Хуже, если за этим стоял кто-то неизвестный: бороться с тенью куда опаснее…

Ночью он почувствовал резкий холод. Открыв глаза, он сообразил, что девушка совсем рядом, ее рука легла поверх пальто, лицо чуть касалось его затылка – и было холодно, очень холодно. Сергей отодвинулся на самый край. Вера глубоко вздохнула во сне, по лицу пробежала быстрая судорога. Похоже, девушка действительно была больна…