новым лозунгам, бросаемым демагогами всех оттенков, от толстого Родзянки до Ленина. Люди точно посходили с ума. Началась травля офицерства. Отказ от наступления. Пошли братания с врагом. Затем дезертирство, распродажа немцам орудий, пулеметов. И гнусное массовое избиение лучших генералов и офицеров.

Только самые крепкие части, где имелось больше старых настоящих офицеров и солдат, сохраняли еще вид воинской силы. И среди них была первая чехословацкая дивизия. За этот период она проявила много доблести и оказала немало подвигов; эта дивизия пыталась сдержать натиск германской пехоты на Стоходе, она старалась сдержать около себя и худшее, а именно – разложение русской армии, сохраняя в себе и дисциплину, и боеспособность, и даже внешний воинский вид; в грустные дни Тарнопольских боев в июле 1917 года 1-я чешская дивизия совместно с немногими крепкими русскими частями прилагала все силы, чтобы остановить бегство «революционных войск 18 июня» и преградить вражеское вторжение вглубь страны.

Но Каиново дело – русская революция шла гигантскими шагами и докатилась до своего логического конца, до «похабного» Брест-Литовского мира. Тогда чехословацкие части, сведенные к этому времени в отдельный корпус, решили, что им в России больше делать нечего, надо выбираться на Западный фронт, во Францию. Да и небезопасно им было дальше пребывание в свободной советской республике, так как в случае выдачи их австро-германцам (а тогда большевики исполняли еще все приказы главной германской квартиры), что ожидало бы чехов, как изменников присяги и верности своему отечеству? Чехословацкий корпус в полном составе, с оружием в руках, погрузился в эшелоны, чтобы выбраться из России. Не было надежды пробиться в Архангельск, решили ехать на Владивосток, через Сибирь.

Большевики как будто были согласны выпустить чехословаков, но требовали сдачи оружия; Бронштейн (Троцкий) отдал приказ об этом и предписал принять решительные меры. Многие подчинились приказу и сдали пушки, пулеметы и винтовки. Но часть чехов, лучшие, понимали, что безоружные они будут игрушкой в руках коммунистов, и решили пробиваться силой.

Произошел почти одновременно ряд выступлений, от Пензы до Байкала, так как чешские эшелоны успели уже растянуться чуть не по всей длине Великого Сибирского пути.

Всюду чехам оказали помощь тайные организации русских офицеров и казаки. Общими их усилиями была очищена от красных банд вся огромная восточная часть России. Как раз около этого времени прозвучали, как мировой набат, призывы союзных народов – Великобритании Америки, Японии, Италии и Франции – всем сплотиться вокруг русского национального знамени и образовать снова восточный фронт для борьбы против Германии и большевиков. Отпала поэтому необходимость чешским дивизиям выбираться из России на французский фронт. Надо было усиливать и развивать действия здесь; все взоры были устремлены на Сибирь и Урал; на Волге образован был фронт. Загорелась борьба.

Это был период героев. Русские и чехи дрались вместе, как братья, не считаясь жертвами и подвигами, видя перед собой общую священную цель – освобождение России от большевиков, этих «апостолов социализма и насадителей на земле нового рая».

Справедливость требует сказать, что без помощи офицерских организаций восстание чехословаков не имело бы успеха, – на каждой станции, по уходе чехов, снова появлялись бы большевицкие банды, борьба приняла бы затяжной характер в чужой для чехов стране, на железной дороге длиной в пять тысяч верст со всеми преимуществами на стороне красных; чехи были бы разбиты по частям и уничтожены. Доблестное многострадальное русское офицерство встало с оружием в руках на всем пространстве от Волги до Тихого океана и оказало братским славянским полкам могучую поддержку. Да и самые боевые действия чехословацких полков, имевшие такое славное начало, направлялись также русскими офицерами (как полковник Ушаков, павший в бою у Байкала, Войцеховский, Степанов и много других). Целый ряд городов – Омск, Иркутск, Челябинск, Орск, Оренбург и Троицк – был очищен от большевиков без всякого участия чехов, одними белогвардейскими организациями и казаками. В освобождении Сибири от банд кроваво-красной армии летом 1918 года первая и большая заслуга была за русскими белогвардейскими организациями. Но эти настоящие герои, русский офицер и доброволец, ценили помощь братьев-чехов, рады были ей бесконечно и уступали в благодарность им первое место. Население же встречало чехословаков повсюду как избавителей, засыпало цветами и подарками.

Временное Сибирское Правительство, образовавшееся 30 июня после свержения большевиков, издало в первый же день своей власти благодарственную грамоту, где отмечало крупные заслуги чехов и словаков в истории освобождения и спасения Сибири, и даже перед всем славянством.

После быстрых успехов первого выступления чехи были повернуты, по приказу из Парижа, на запад, к Волге, – союзникам необходимо было образовать восточный фронт против немцев, – тогда судьба Мировой войны еще далеко не была ясна.

Так развивались события. Без особых трудов и потерь были взяты города Уфа, Самара и Симбирск. 7 августа 1918 года заняли Казань, после чего и был создан Волжский фронт, командование которым было вручено чешскому поручику Чечеку, произведенному в генералы. Операции на этом фронте велись главным образом также русскими добровольцами-белогвардейцами, отряды которых шли безропотно в подчинение чешским безграмотным офицерам и генералам; из последних только один Чечек был лейтенантом военного времени австрийской службы, Ян Сыровой служил раньше коммивояжером, Гайда – фельдшером….

Порыв в то время, летом 1918 года, был грандиозен. Наша, тогда еще не выбитая и не забитая, интеллигенция посылала тысячами свою учащуюся молодежь в ряды белой гвардии; офицерство поголовно бралось за винтовки, даже старые генералы становились простыми номерами к орудиям. Выдвинулся блестящий военный талант молодого полковника генерального штаба В.О. Каппеля, который делал чисто суворовские чудо-маневры, поспевал везде и бил красных, как хотел. Чешские полки, увлеченные этим порывом и успехом, шли вместе с нашими; их охватила та же могучая волна и увлекли легкие победы. И опять-таки вся слава и благодарность радостными волжанами, освобожденными от гнета большевиков, отдавалась чехословакам. Их только-только не носили на руках. И дарили им все, дарили широко, по-русски, от сердца. Забитые и полуголые бедняки чехи стали богатеть от русской щедрости, аппетиты у них разожглись, и очень скоро у чехов вошло в обычай – тотчас по занятии города, нашими ли белогвардейцами или ими, – приступать уже просто к реквизиции русских казенных складов, налагая руку иногда и на частное имущество. И на это вначале махали рукой наши: «Все бери, наплевать, – только помоги с большевиками покончить».

Бронштейн и Ленин, напуганные успешными действиями белых на Волге, начали собирать все возможные силы