Как оказалось, он взял мой телефон и набрал номер Темных Сил, который был последним, с кем я разговаривала по телефону.

Я закатила глаза. Не так давно друг собственными руками переименовал себя в записной книжке телефона в «Милого Олега».

* * *

Ярослав Зарецкий не верил в волшебство. Слабо верил в любовь. И даже в людей – почти не верил. Но то, что произошло в тот странный вечер, почти заставило его изменить свой взгляд и на любовь, и на магию. А иначе как объяснить то, что его так сильно потянуло к этой наглой девице с высокомерным взглядом и характером выскочки.

Это было нелогично. Неправильно.

И волшебно.

Рядом с ней он забывал о Полине. Не помнил даже ее лица, забывал цвет глаз и то, как тонко, с насмешкой, зазывающе она улыбалась.

В какой-то момент, когда они с Настей уже были на улице, в объятиях речной прохлады, он поймал себя на мысли, что не вспоминает о Полине, об уходе которой совсем еще недавно печалился. И зачем вообще ему нужны губы Полины, если рядом – только протяни руку – губы Насти.

Сначала они просто сидели рядом – плечом к плечу – и смотрели на реку. Изредка Яр поглядывал на девушку, отчего-то нервничая и не понимая, что с ним происходит. Ему казалось, впрочем, безотчетно, что мир прояснился, и пусть сейчас темный вечер осенним шарфом опустился на землю, но ощущение было такое, будто раннее розовое весеннее утро. Время пробуждения. Время нового взгляда на мир. Время чувств.

А потом Настя поцеловала его под шум воды. И так же, как стремительно бежал водный поток, так же разносилось по крови Ярослава и странное, почти эйфорическое чувство.

Сначала он растерялся – не ожидал от нее ничего подобного. И даже испугался, не понимая, чего девушка от него хочет и что сделает в следующей момент. Так и замер, чувствуя на своих губах ее губы – теплые, мягкие, но настойчивые. На них не было помады, но казалось, будто он чувствует слабый привкус пломбира – сладкий и манящий. Как в детстве.

Ярослав всегда любил мороженое, любил холод и любил неприступность – ту, которая ломается лишь под сильным напором, оголяя провода нервов, всегда натянутых и искрящих – только дотронься, ударит током. И, ощущая, как близко от него Настя, чувствуя ее дыхание, понял, что все это есть в ней.

Вкус пломбира добил его.

И Ярослав вдруг решил – была не была. Даже если потом придет сожаление – неважно, к нему, к ней или к обоим – все равно… Нельзя упустить этот странный болезненный шанс. Нельзя упустить эти губы.

И он поцеловал Настю в ответ. Узнал, наконец, какие на ощупь ее волосы. Почувствовал, как откликается на прикосновение тело.

Ее нельзя было целовать спешно, с непонятной взрывной страстью, затухающей так же внезапно, как и появляющейся.

Ее желательно было целовать нежно, неспешно, останавливаясь и касаясь губами щек, скул, подбородка. Гладя по плечам и спине.

Ее нужно было целовать искренне. И тогда она возвращала все – и искренность, и чувственность, и желание – в многократном размере.

Она целовала его с непонятной обоим тоской и плакала. И когда он увидел ее слезы, сам едва не закричал от пронзившей насквозь копьем боли.

Хотелось обнять ее, прижать к себе, и больше никогда, никому не отдавать.

А потом они просто были вместе – позволяли друг другу находиться рядом и дарили друг другу тепло. Они гуляли по набережной, держась за руки и забыв обо всем, молчали и – парадокс – заново узнавали друг друга.

Ярослав Зарецкий ни разу в жизни не чувствовал себя так – будто нашел давно потерянного человека и исчезнувшее века назад чувство. Возможно, он не мог принять это зыбкое странное ощущение полностью, но то, что чувствовал в тот поздний вечер, стало открытием.

В такси он был почти счастлив: девушка, которую хочется назвать своей, приятное головокружение, мигающие по обеим сторонам дороги ночные огни – глупая романтика, но сколько вдохновения и жизненных сил она дарит! И если бы друзья узнали обо всем этом, они бы долго смеялись над Яром, который пытался выставить себя перед ними крепким циником.

Настя уснула, положив голову ему на плечо, но Ярослав не сразу понял, что у него проблемы – сначала просто наслаждался ситуацией. А когда все-таки решил разбудить ее, поскольку пора было возвращаться домой, у него это не получилось.

Сколько бы Зарецкий ни звал ее, сколько бы ни тряс за плечо – сначала осторожно, затем с раздражением, девушка не просыпалась. Водитель поглядывал на него через зеркало заднего вида с усмешкой – явно думал, что парень напоил девчонку, чтобы склеить, и Яра это неимоверно злило.

Романтическое настроение улетучилось, хотя сердце все еще билось сильнее, чем положено.

Ярослав попросил остановиться на какой-то площади, окруженной яркими фонарными столбами, вытащил из сумочки Насти ее телефон и попытался понять, кому из людей в записной книжке можно позвонить в столь позднее время суток, чтобы они сказали адрес этой Спящей красавицы. Оказалось, что все контакты у педантичной Насти разбиты по группам: «друзья», «коллеги», «знакомые», «университет»… Обнаружился даже «черный список смертников», над которым Яр похихикал. Только группы «родственники» не было.

Остановившись на «друзьях», Зарецкий задумчиво потер подбородок. Из всех них более всего его заинтересовал контакт «Милый Олег». И тотчас Яр обозлился – и куда только делся весь его романтический настрой? У Днища есть парень?! Неужели тот самый недоумок, капитан команды «Олег и потерпевшие»? Но он же вроде встречался с темненькой подружкой Насти. Дно его что, отбила?

Зарецкий посмотрел на спящую девочку с раздражением и обидой.

Старпер-немец, «Милый Олег» – кто еще у нее есть?

Ярослав, подумав, набрал девушку по имени Алена. Трубку она подняла быстро. На заднем фоне слышались громкие голоса, смех и электронная музыка.

– Здравствуйте, вы – Алена? – уточнил он.

– Алена. Откуда у вас Настин телефон? – быстро спросила девушка.

– Мы гуляли, и она заснула. Не знаю, куда ее везти, – признался парень.

– Настя напилась? – прямо задала новый вопрос Алена. Ее голос не нравился Зарецкому. Слишком уверенный, слишком пафосный, с нотками стервозности. Он помнил ее с игры. Красивая, конечно, но… Было в ней что-то такое, что Яру ужасно не нравилось на чисто интуитивном уровне.

– Нет, – буркнул Яр.

– Вы ее напоили? – продолжала допытываться Алена.

– Не поил я ее!

– Тогда что с ней?

– Просто уснула. Скажите адрес, куда вести.

– Не помню адрес, – сообщила Алена и громко крикнула кому-то: – Да иду я, иду! Минуту!

– Как мне узнать ее адрес? – с ангельским терпением спросил Ярослав, надеясь, что в отличие от этой глупой девицы ее друзья помнят.

– Вам нужно позвонить Даниилу, – сообщила Алена.