– Оставь его в покое, – окликнула трелля Фейнт. – Тебе нужно к нам.

– Сперва мне нужно позавтракать, – отозвался тот по-даруджистански, вполне сносно.

Тряся головой, Умник метнулся на кухню, откуда тут же донесся пронзительный поток кухаркиных ругательств. Закрывшаяся дверь слегка их приглушила.

Фейнт подтащила ближайшую лавку (ни один стул не выдержал бы вес великана) и помахала варвару.

– Иди сюда, усаживайся. Однако предупреждаю: Семи Городов мы стараемся избегать. Там разразилась страшная чума, и неизвестно, закончилась ли.

– Нет, – пробасил трелль. – Я вовсе не собираюсь возвращаться в Семь Городов или Нэмил.

Лавка под ним прогнулась с жалобным треском.

Сладкая Маета разглядывала чужака с нескрываемым интересом. Рекканто Илк просто смотрел на него разинув рот и судорожно сглатывая.

– Это я к тому, – сказала Фейнт, – что мы сейчас мало годимся… для подвигов. Мастеру Квеллу придется кинуть клич, подобрать новых пайщиков. Дело может затянуться на несколько дней, а то и на неделю.

– Плохие новости. Однако если не ошибаюсь, у вашей гильдии в Даруджистане есть контора…

– Да, есть, но так случилось, что на данный момент здесь только наша бригада. Куда тебе надо и как скоро?

– Где ваш Мастер или с кем мне договариваться? С тобой?

Гланно Тарп наконец сумел выковырять Квелла из сортира. Мастер был весь бледный, потный и еле держался на ногах, а смотрел диковато.

– Полегчало? – поинтересовалась Фейнт.

– Немного, – выдавил Квелл, пока Гланно волок его на себе до стула. – Треклятый к-камень. Размером с кулак. Я уж не думал, что… ладно, проехали. Боги, а ты еще кто?

Трелль приподнялся с лавки и поклонился.

– Прошу прощения. Меня зовут Маппо Коротышка.

Он снова сел.

Квелл облизнул пересохшие губы и трясущейся рукой схватил кружку. Увидев, что там пусто, поморщился и поставил ее обратно.

– Трелль, которого вечно преследуют беды. Ты его потерял, так?

Варвар нахмурился.

– Ясно… И где же? – сдавленным голосом поинтересовался Мастер Квелл.

– Мне нужно попасть на материк под названием Летер. Там есть империя, которой правят тисте эдур во главе с про́клятым императором. За опасность доплатить готов.

Фейнт еще не видела навигатора таким напуганным. Поразительно. Квелл явно узнал трелля, по крайней мере, его имя… о чем-то ему говорило.

– И что же, Маппо, он дрался с императором? Вызвал его на поединок?

– Навряд ли.

– Почему?

– Думаю, я бы… почувствовал это…

– Мы бы уже наблюдали конец света, хочешь сказать?

– Возможно. Но что-то там определенно случилось, и мне нужно это выяснить. Мастер Квелл, вы доставите меня туда?

– У нас не хватает людей, – ответил тот. – Но я могу зайти в контору, посмотреть, нет ли свежих претендентов. Собеседуем мы быстро. Завтра в это же время я дам ответ.

Великан вздохнул и обвел взглядом корчму.

– Ладно, идти мне все равно некуда, поэтому подожду здесь.

– Мудрое решение, – сказал Квелл. – Фейнт, давай со мной. Остальные, приведите себя в порядок, проверьте экипировку, лошадей, фургон. Потом побудьте с Маппо. Бивни у него жутковатые, но не бойтесь, он не кусается.

– А вот я кусаюсь, – заметила Сладкая Маета с игривой улыбкой.

Маппо поглядел на нее, затем провел руками по лицу и встал.

– И долго тут ждать завтрака?

– Пойдем, Фейнт, – сказал Квелл и, крякнув, поднялся.

– Точно дойдешь? – спросила она.

– Угу. Сейчас в конторе заведует Харадас. Она меня быстро подлатает.

– Отлично. Плечо подставить?

В любви, как вам, без сомнения, подтвердят сонмы горестных поэтов, нет места незначительности, так же как и в родственных ей страстях, которые часто путают с любовью: похоти, вожделении, обожании, беспрекословном подчинении, где на алтарь чувства приносят волю и независимость, одержимости разного рода фетишами – мочками ушей, ногтями или пережеванной едой, – и, конечно же, ребяческой жадности, что у взрослых (поскольку возраст тут, видимо, ни при чем) проявляется в виде безумной ревности.

Подобная несдержанность немало кораблей отправила в плавание, а заодно и потопила, если смотреть на это дело в широкой перспективе, что, как легко догадаться, не только полезно, но и жизненно необходимо, – впрочем, наш пухляш отвлекся. Сейчас не время ударяться в перечисление сенсационных утрат, трагедий и прочего, а также жаловаться на нынешнее одиночество – совершенно, прошу заметить, добровольное!

Лучше обратим внимание (с облегченным вздохом) на троицу, чей каждый шаг дышит любовью, бурлит ею, словно готовый извергнуться вулкан, сквозь стон материков, сотрясание долин и сжатие несжатых борозд… Впрочем, честность требует упомянуть также о скрытых течениях и заводях. Ибо только двое из трех бьются в сладостных муках того, что принимают за любовь, а предметом их обожания является третий член этой милой троицы – естественно, женщина. Ей еще предстоит сделать выбор, хотя, если принять во внимание волны оказываемого внимания, надо ли? А ежели те двое претендентов на ее сердце когда-то и сгорят в пламени безответной страсти, что ж, в пруду еще порядком сыщется угрей.

И вот эта троица, сплоченная войной и теперь, когда война кончилась, еще более сплоченная безудержной страстью, оказалась в славном граде Даруджистане. Куда одна, туда же и двое, и ей даже интересно, как далеко она может завести своих спутников. Поживем – увидим?

Она нацарапала в списке свое имя – видимо, безграмотно считая, что его звучание можно передать рисунком, похожим на сжавшееся в предсмертной судороге куриное сердечко, – и это лишь подстегнуло ухажеров к еще более вычурным проявлениям безграмотности, ибо даже здесь они нашли повод для соревнования: первый обозначил себя запутанным символом, напоминающим извивающуюся в экстазе улитку, а второй, желая перещеголять соперника, начертил с помощью кисти, чернильного порошка и ногтей что-то вроде змеи на подмостках, где некое племя в танце испрашивало милости у капризного бога дождя. Покончив с этим занятием, они обменялись угрожающим оскалом, после чего обратили довольные улыбки к своей пассии. Та тем временем отошла к ближайшему прилавку, за которым старуха в венке из водорослей готовила на угольной жаровне фаршированных полевок.

Ухажеры поспешили следом, равно горя желанием заплатить за завтрак или же избить старуху до беспамятства – как пожелает их зазноба.

Вот так и вышло, что главмаршалы Юла Валун и Амба Валун, а также болотная ведьма по имени Наперсточек, в прошлом – Моттские ополченцы, оказались под рукой и с радостью согласились стать пайщиками, когда Мастер Квелл с Фейнт прибыли в контору Тригалльской торговой гильдии. И хотя трое на полноценное пополнение не тянули, пришлось согласиться и на это: уж очень срочное дело было у Маппо.