как урядник свойски треплет Диану по макушке, Норма вдруг задумалась. Ее обеспокоили две вещи разом. Не то чтобы это было для нее редкостью, но все же. Первая: почему никто и никогда не говорил им о персональных талантах геммов и они узнали о такой важной вещи едва ли не случайно? А вторая: чем же было тогда странное свечение, что терзало ее днями напролет, потом пропало и мелькнуло вновь только сегодня? Она не могла его контролировать. Какая-то гнусная, тщеславная часть ее хотела заявить и о себе, и о том, что с ней было, но Норма подавила это желание. Лучше она разберется сама.

Они продолжили путь. Диана уверенно прокладывала дорогу, и вскоре под ногами снова зачавкала прибрежная грязь. Но река сужалась и мельчала, уводя в заросли разлапистого кустарника, который топорщился во все стороны когтистыми ветвями, хватал геммов за плащи и мундиры, будто пытаясь задержать. Вскоре даже Норма смогла разглядеть в глинистых наплывах и разводах отпечатки необычайно вытянутой и широкой в пальцах ступни. Неужели этот безумец передвигался босиком? Норма зябко повела плечами.

Никлас как мог медленно разводил ветви в стороны, и мельком можно было заметить, что многие из них обломаны, будто кто-то прорывался через них не разбирая дороги.

Диана остановилась, придержав свое короткое ружье у бедра, и склонилась над следами.

– Здесь много зверья. И лес молодой. А вон обломки и огрызки. – Она резко подняла голову: – Бобровая плотина.

И точно, присмотревшись, Норма увидела впереди угловатое, но явно природное сооружение, перегородившее и без того мелкую реку, что лениво струилась и будто бы иссякала. Ноздри Дианы затрепетали даже под седлом окуляров:

– Нашелся, красавец. Только… – Она нахмурилась и вдруг сорвалась с места, не говоря больше ни слова.

На бегу она вынула из ножен на боку короткий клинок.

Норма и урядник Никлас последовали ее примеру. Ладонь Нормы тут же вспотела, и единственное, о чем она могла волноваться, – это как бы не упустить клинок в ледяную вязкую грязь, не потерять его и не остаться совершенно безоружной, бесполезной, впрочем, как и всегда, когда дело доходило до драки. Как она ненавидела это чувство!

Малахиты набросились на плотину, словно безошибочно определили, куда должен прийтись удар. Диана расшвыривала в стороны острые обломки веток, едва ли не рыча. Норма оторопело прижала клинок к груди.

За треском ломаемых ветвей она не сразу расслышала стон:

– Молю… молю!..

Бегом приблизившись к разворошенному некогда бобровому гнездовищу, она заглянула внутрь вместе со всеми и едва не вскрикнула.

Внутри, свернувшись раненым зверем, лежал беглый полукровка. Перепончатыми руками и ногами он обнимал иссиня-бледную, до крайности изможденную девушку.

Та еще дышала.

«Диана, у нас пять тридцать вечера, шестое седоглади, село Болиголов, что к северо-западу от Шеврени. Я в жизни не видел столько язычников. Есть подвижки, а у вас? Диана? Диана!»

Илай и подумать не мог, что так соскучится по сестрам, но в зловещем Болиголове, в окружении его недружелюбных жителей, которые, казалось, еле терпели друг друга, не то что пришлых геммов, это чувство охватило его очень быстро. К тому же нестерпимо хотелось похвастаться сделанным открытием.

Норма почему-то ощущалась вне досягаемости, с Никласом они были едва знакомы, а вот вредина-младшая отзывалась глухим шумом, то есть явно его слышала, но, по своему обыкновению, отвечать не торопилась.

«Диана, должен сообщить, что здесь чудесные вишневые пироги», – развлекался Илай, жуя этот самый пирожок с вишней, закинув ногу на ногу. Лес как раз вышел на воздух, чтобы обмозговать полученные сведения и, вероятно, отлить.

«И на кой мне эта информация?» – наконец сварливо отозвалась Диана.

«Ага, значит, слышишь меня! – обрадовался Илай, едва не вскочив с места, но поймал пристальный взгляд головы и принял невозмутимый вид. – А мы тут выяснили, что убитых, скорей всего, несколько. От двух до десяти, исчезли за последние два года».

«Мы нашли второе тело в бору, убита летом. Там почти наверняка есть еще», – отрапортовала Диана нехотя.

У Илая вытянулось лицо. Он-то думал удивить девчонок, как лихо они с Лесом разбирают это дело по косточкам!

«А что с ундином? – спохватился он. – Вы же шли по следу».

«Мы идем по следу сейчас. – младшая явно теряла терпение. – Хватит мешать, я бегу!»

«Все, все», – поспешил заверить Илай сестру, но она уже вытряхнула его из своего разума. Даже удивительно, что так долго продержалась.

Значит, все так, как они успели предположить, – здесь уже два года орудовал систематийный душегуб. Этот вид был так редок, что считался едва ли не легендой. Когда Илай еще в учебке заявил, что хочет единолично поймать такого, Норма охладила его очередной справкой из статистики, мол, из сотни только один убийца может называться систематийным. Первые свидетельства о них появились еще при серафимах, когда те повелели отменить крепостное право, а хаотичное расселение крестьян по землям тогда еще молодой империи привело к неконтролируемому росту преступности и, как следствие, необходимости в организованном сыске.

Систематийники убивали… систематически. Одинаковым образом, одинаковых жертв и через примерно равные промежутки времени. Именно эти закономерности и позволяли сыскарям их выявлять и обезвреживать, но, увы, не всегда. Такие душегубы, несмотря на слабость к единообразию, были изворотливее прочих.

Илай потер ладони. Пока у него было не так много доказательств этой теории – разве что примерно одинаковый возраст жертв и даты их пропажи. Надо было, конечно, всех родителей привлечь к составлению портретов, но, во-первых, Илай бы умаялся рисовать десятерых девиц, а во-вторых, наверное, это было бы жестоко. Он и так видел за этот день достаточно слез.

– Ну что, ответили? – спросил с порога Лес, по-хозяйски вытирая об него ботфорты.

– Есть еще труп. – Илай пожал плечами. – Вроде как с лета в лесу пролежал.

– Э, так они нас обставят в два счета!

– В один. Сестры вот-вот схватят ундина, и конец истории. – Янтарь упер подбородок в подставленную ладонь и флегматично откусил от остывшего вишневого пирожка. – А кофе у вас водится? – с надеждой спросил он у жены головы.

– Сбитень есть, – буркнула та.

Но Илаю отчего-то подумалось, что она туда и плюнуть может, потому от идеи попить горячего он отказался.

«Я вот что понял, – заговорил он с братом неслышным голосом. Да, трепаться можно было и вслух, но как же тайна следствия? – Вот если бы мы узнали, как именно наш душегуб убивал, у нас появилось бы больше аргументов. Ведь как говорят: дело начинается с тела».

«А еще с орудия убийства», – непривычно коротко ответил брат, так что Илай воодушевился:

«Руки