здесь следу несколько месяцев. Да и Рута плутала будь здоров. – Она глубоко вздохнула и предупредила: – Мне нужно настроиться, так что не отвлекайте.

Кивнув, Норма отошла подальше, чтобы только не сбивать сестру с настроя. Все ж таки большое чудо, которое впоследствии может спасти стольких людей! Чтобы как-то занять руки, она достала короткий клинок и принялась ковырять им поваленное дерево, на которое присела. Через минуту к ней подошел Никлас.

– Ты ж не из обидчивых? – вполголоса спросил он.

Норма оторопело помотала головой.

– Я тут заметил, как ты клинок держишь. Ты так руку себе вывихнешь при первом же столкновении. Смотри. – он обхватил пальцы Нормы, повторяя их положение: – Ты держишь вот так. А надо так. – он сместил ей кисть, отчего захват стал совершенно иным. – У тебя же рука узенькая, запястье подвижное. Тебе и клинок бы поменьше, и двигать им больше. Может, даже метать. Тебя что же, совсем не учили?

Норма не нашла слов, поэтому только бестолково покивала.

– Прохор-Прохор, – прищелкнул языком Никлас. – Он сам негибкий, как и его приемы, не человек – топор. Ну как, запомнила?

Она подвигала запястьем, клинок теперь ощущался совершенно иначе. Оказывается, не надо было его так стискивать, а она держала, как рукоять тяжелого тренировочного меча! Неудивительно, что ей было так неудобно, вес ведь совершенно иной. Но вместо облегчения Норма почувствовала себя идиоткой – это ж надо было не понять такой простой вещи самостоятельно!

– Да ты не переживай. – Никлас неожиданно опустил ладонь ей, Норме, на макушку, совсем как до этого трепал по голове Диану. – После него, насколько я слышал, все переучиваются.

И поднялся с бревна. Норма смотрела уряднику в спину, и вдруг ей подумалось – насколько лучше была бы ее жизнь в учебке, если бы наставником в ней был Никлас? И не только ее.

– Постойте, – громким шепотом позвала она. Никлас обернулся. – Спасибо и… Только если вам не трудно… и если вы не против…

Малахит весело задрал темную бровь, и она наконец выпалила:

– Вы можете научить меня чему-то еще? Пожалуйста.

Усмехнувшись в усы, он не задумываясь ответил:

– Да запросто! Вот только душегуба…

Тут Диана так шумно втянула воздух, что все взгляды тут же обратились к ней.

Младшая вытянулась, будто борзая, почуявшая зверя, и подняла руку:

– Образ нечеткий, он прерывается. Но я вижу… девушку. В длинной рубахе. Еле бежит. А за ней следом… будто бы медведь, но нет. Идемте дальше, нужно двигаться. – и целеустремленно потрусила в глубь леса.

Переглянувшись, геммы последовали за ней. Норма ступала осторожно, перебирая пальцами рукоять клинка. Не так, как делала прежде, по-новому, как показал ей только что Никлас. И правда, так ведь гораздо удобней!

На ум пришли полночные признания Руты. Проплакавшись, девушка рассказала историю, которая все еще казалась маловероятной. Рута поведала, как хотела найти под снегом ягоды, что только после морозов обретали особые целебные свойства, – она обещала сделать отвар для старичка, что жил по соседству. Она не заметила угрозы, но, когда склонилась над ягодами, кто-то ударил ее по голове. Очнулась она в каком-то погребе, но была там не одна. На узком топчане лежала девушка из их селения, о которой говорили, что она подалась в город. Та девушка умирала от истощения и многочисленных ран.

Раз в несколько дней к ним спускался Зверь. Держал на хлебе и воде. Он измывался над обеими, но больной доставалось больше. Когда она окончательно надоела извергу, он свернул несчастной шею и куда-то уволок. Несколько недель Рута провела в темноте и одиночестве, боясь и ожидая возвращения Зверя. Она никогда не видела его лица, ведь в погребе было слишком темно и его скрывала звериная шкура.

Когда она начала слабеть от его измывательств, Зверь принес другую девушку, тоже из Болиголова. Зосю, с которой Рута была даже дружна. Только в открытую рану на голове Зоси попала грязь, и та сгорела в лихорадке за пару дней. Тогда-то Рута едва не повредилась умом. Она скребла крышку погреба, пытаясь выбраться, а рядом костенело тело ее подруги.

Зверь вернулся через четыре дня, когда сама Рута уже почти не могла двигаться. Душегуб поволок мертвую Зосю прочь, и тогда, на грани забытья, Рута услышала голоса серафимов. Они шепнули ей что-то похожее на «живи», «уходи» и «спасайся». Рута, поддерживаемая чудесной силой, встала, тронула крышку и поняла, что Зверь забыл навесить замок. Тогда она бросилась прочь. Рута не могла сказать, как долго и в какую сторону бежала, но порой ей казалось, что Зверь следует за ней по пятам. Ноги принесли ее к реке, где она наткнулась на местного рыбака Микоту. Тот испугался, но все же предложил ей укрытие. К этому моменту девушка едва могла говорить связно, чтобы объяснить ему, что с ней стало.

Микота, убедившись, что бить его больше не станут, приободрился и подтвердил ее слова. Девушка выбежала из леса в изорванной одежде, перемазанная кровью, полубезумная. Он тайно стал выхаживать ее, но не знал, от кого она бежала. Рута шла на поправку очень медленно, а он неумело ее лечил и подкармливал.

А через месяц у его дома нашли труп другой девушки из Болиголова – Ларки.

Отправив свидетелей спать после порции успокоительного отвара, геммы посовещались и пришли к нескольким выводам. Во-первых, Микоту подставил Зверь, так как видел его с Рутой на берегу. Душегуб боялся, что перед неизбежной смертью девушка расскажет все ундину. Зверь не знал, что она не была способна свидетельствовать, но решил таким образом отвести от себя возможные подозрения. Во-вторых, больше всего на свете убийца любил власть, и власть в высшем ее проявлении – над чужой жизнью. Оттого ему нужны были пленницы, силы которых он медленно гасил. В-третьих, его логово несомненно находилось в барском лесу. Все складывалось одно к другому, но для ареста еще не хватало вещественных доказательств.

Диана уверенно шла меж деревьев, следуя за призрачными образами, недоступными для всех остальных. Ей было плевать на цепкий подлесок и буреломы, на оленьи тропки и зверей – она шла по следу. Остальным только и оставалось, что поспевать за сестрой.

Наконец она повела перед глазами ладонью, будто стирая видение, прикрыла веки и медленно вернула на место защитные окуляры:

– Дальше по прямой. Тут меньше версты, так найду.

– Ого-го, так теперь и весь сыск не нужен, – радостно и без тени зависти заявил Илай, обмахиваясь треуголкой. – Ты одна стоишь дюжины!

– Не каркай, – махнула на него Диана, но все же польщенно зарумянилась.

Они прошли еще с пару