Наконец Эва добралась до двери в свои апартаменты. Толкнулаее. Вошла. Подлетела к окну. Вскарабкалась на подоконник и, сощурившись,уставилась вдаль. Было уже довольно темно (солнце еще не село, но низина ужетонула в сумраке), так что световые сигналы должны быть отчетливо видны.Однако, проторчав у окна минут десять, Эва не увидела ни одного всполоха, ниединой вспышки. То ли Дуда еще не добралась до конечной цели, то ли Эва проворонилапервый сеанс связи!

Мысленно выругавшись, она сползла с подоконника и началапереодеваться. Ее вещи уже были собраны и запакованы, поэтому пришлосьнапяливать на себя не то, что хотелось, а то, до чего смогла добраться.Добралась Эва до кашемировой водолазки и спортивных штанов, которые брала длязанятий йогой. Эти вещи совершенно друг с другом не сочетались, а уж с ееботиночками, украшенными аппликацией из меха и жемчуга, – подавно, но Эварешила наплевать на это. Главное – ей тепло и удобно, а остальное, да проститее Тома, ерунда! Наскоро облачившись в эклектичный наряд, Эва вернулась на свойпост.

* * *

Прошло полчаса. Ноги Эвы затекли, спина устала, в глазах отнапряжения начались рези. Но все эти мелкие неприятности меркли перед однойбольшой, а именно страстным желанием опустошить мочевой пузырь. Эве ничего неосталось, как спрыгнуть с подоконника и кинуться в уборную. К несчастью, тамокна не было, так что наблюдение вынужденно прервалось. Но ненадолго, ибо Эвастаскивала и надевала штаны по дороге. Короче говоря, уложилась она секунд всорок и могла бы этому порадоваться, если б, выбегая из туалета, не увидела,как за окном что-то сверкнуло. Быстрая вспышка и темнота. То есть короткийсигнал. Точка.

Точка! А дальше?

Рванув сползшие штаны за шнурок, Эва ринулась к окну.Вспрыгнула на подоконник. Прилипла лицом к стеклу. Сощурилась так, что заболелапереносица, но…

Ничего!

Абсолютная темнота!

«Как так? – мысленно возопила Эва. – Ведь мыдоговорились, что Дуда повторит сигнал через минуту! На тот случай, если ясразу не пойму…»

Но сигнал не повторился ни через минуту, ни через две, ничерез пять. Низина продолжала тонуть во мраке (солнце уже зашло, а луна еще непоказалась), и мрак этот до дрожи в коленях пугал Эву, ибо его беспросветностьговорила о том, что с Дудой что-то случилось…

Нехорошее, страшное, непоправимое!

Подумав об этом, Эва заплакала. Горько, слезно, сопливо, ане как обычно – беззвучно, аккуратно роняя слезинки на шелковый платочек иследя за тем, чтобы нос не покраснел. Рыдала она долго. Сколько именно, сама незнала. Может, минут пять, а может, и двадцать, и все никак не моглаостановиться. Ей было жаль Дуду, жаль Пола, Ганди, Клюва, даже И-Кея! А вглубине души она больше всего жалела себя: ведь теперь она осталась одна!Единственный человек, которому она доверяла, сгинул в том вязком мраке, чтозавладел пространством вокруг дома…

Устав плакать, Эва пошла в ванную, умылась. Без увлажняющегогеля, обычным мылом и водой. Вытерла опухшее лицо полотенцем. По привычкеглянула на свое отражение, но тут же отвернулась от зеркала, потому что увиделане БОГИНЮ, а какую-то кошмарную бабу с узкими глазами, лоснящимся носом,бесформенным ртом, а самое ужасное – с морщинами! У красных глаз и безобразногорта! А еще меж бровей… И на шее!

Да она просто старуха!

Яростно отшвырнув полотенце, Эвы вышла из ванной. Прошагалак чемоданам. Отыскала косметичку и начала краситься. По всем правилам. Стональным кремом-пудрой, маскировочным карандашом. Не только чтобы привестисебя в порядок, но и с целью успокоиться: одних умиротворяет вязание, другихсекс, третьих созерцание огня, а вот ее – наложение макияжа…

Через пять минут зеркало полетело в сторону. За ним тени,тушь, подводка. Алым пятном по ковру растеклась жидкая помада. Эва вскочила скресла и, не обращая внимания на рассыпавшиеся по полу дорогущие тюбики ибаночки, проследовала к двери. Все! Больше нет сил оставаться одной. И горесвое скрывать! И тайну! Она должна рассказать всем о сорвавшемся плане Дуды. Обазбуке Морзе, о точках, тире. О световом сигнале, оборвавшемся так внезапно…

Выйдя из апартаментов, Эва заспешила к лестнице. Спустиласьна второй этаж. Встав на распутье (пять дорог имели место: две вверх, две встороны, одна вниз), огляделась. В холле ни одной живой души. В коридорах тоже.Видимо, весь народ по-прежнему находится в гостиной. Эва собралась уже ко всемприсоединиться, но тут заметила, что дверь хозяйской комнаты чуть приоткрыта.Это не удивило и не испугало Эву, но привлекло внимание, поскольку до этого онани разу такого не замечала – и Антон, и Ольга следили, чтобы покои Элены быланедосягаемы для гостей. А то еще вломятся в неурочный час, разбудят хозяйкуили, того хуже, застукают ее за каким-нибудь нелицеприятным занятием. Илипросто из любопытства нос сунут, кому ж такое понравится? Эва понимала –никому, но, невзирая на это, двинулась к двери, сгорая от желания заглянуть занее. Одним глазком! Только чтобы рассмотреть интерьер (в тот единственный раз,когда она проникла в комнату взглядом, не смогла этого сделать).

На цыпочках Эва приблизилась. Прислушалась. Тихо. Значит,хозяйки в комнате нет. Это хорошо – никто не застукает ее за постыднымзанятием. Осторожно ступив вперед, Эва изогнула шею и заглянула в щель.

В комнате был бардак. Кровать не заправлена, вещи раскиданыпо полу, обувь грудой свалена у порога, но при этом ни одной пустой бутылки, ниединого окурка, ни кусочка недоеденной пищи. Очевидно, Элена тщательно следитза тем, чтобы замести следы своих пирушек. Куда, интересно, она прячетопорожненную тару? В окно, что ли, бросает? Или в шкаф засовывает? А может, подматрас? Эва покосилась на кровать Элены. Подушки грудой, одеяло комом, шелковаяпростыня сползла на пол (видимо, госпожа Рэдрок очень неспокойно спит), а наобнажившемся полосатом матраце какое-то черное пятно. Близорукая Эвапригляделась повнимательнее. Оказалось – не пятно, а предмет, имеющий формукирпича… Книга, что ли?

И тут «книга» подмигнула ей зеленым огоньком!

Эва от неожиданности подскочила и, сама того не замечая,начала пятиться. Однако не ушла. Справившись с волнением, остановилась,огляделась, а потом вновь двинулась к двери… И на сей раз ворвалась в комнату!Расстояние до кровати преодолела в два прыжка, подскочив к ней, протянула руку,схватила мигающий предмет и ринулась вон. Оказавшись в коридоре, Эва захлопнуладверь и заспешила к гобелену, закрывающему проход на лестничную клетку.Отодвинула его, нырнула в проем, но не стала спускаться, а села на первуюступеньку, согнув ноги в коленях. На них положила похищенный из комнаты хозяйкипластмассовый «кирпич» и начала изучать, пытаясь понять, что это. Идентификациямного времени не заняла. Эва быстро поняла, что держит в руках. Поняла иужаснулась.

У нее на коленях лежал аппарат спутниковой связи. Он походилна обычный телефон, только был гораздо больше, грубее и имел толстую антенну.Эва однажды уже пользовалась таким, когда отдыхала в Карибском море. Это былэкстремальный отпуск на необитаемом островке. Ее затащил туда тогдашнийбойфренд, охочий до всякой экзотики, пообещав полный релакс через слияние спервозданной природой, но Эва, прожив в хижине из пальмовых веток двое суток,потребовала вернуть ее обратно в цивилизацию. И для того чтобы исполнить этожелание, всего-то и надо было, что позвонить по спутниковому телефону (ихвыдавали всем экстремальным туристам) и вызвать вертолет…