Эва не отвечала, ей не хотелось говорить, единственнымжеланием было побыстрее забраться в теплый салон, а уж потом приступать крассказу о «чудачествах» Ольгиной работодательницы. Но ее напряженное молчание,как видно, было красноречивее слов, ибо Ольга остановилась, развернула Эву ксебе, обеспокоенно заглянула в глаза.

– Что вы скрываете, Эва? – спросила онавзволнованно. – Что еще произошло в мое отсутствие? Опять кто-то умер?

– Я не знаю, – тихо ответила она.

– Как это?

– Когда я видела их, они спали…

– Кто «они»?

– Все. Все, кроме Элены… – Эва испуганно глянулана Ольгу и шепотом добавила: – Она сошла с ума!

Пока Ольга переваривала услышанное, Эва преодолела два шага,отделяющие ее от дверки авто, влезла в салон, свернулась калачиком на сиденье,давая промерзшему, смертельно уставшему телу покой. Она знала, что надо стащитьсапоги и растереть ноги, но не хотела шевелиться. Даже дверь, в которую задувалветер, не было сил закрыть. Хорошо, что в салон тут же влезла Ольга и сделалаэто за нее. Усевшись рядом с Эвой, она спросила:

– Что вы имели в виду, говоря, что Элена сошла с ума?

И Эва ответила. Обстоятельно, неспешно. Она посвятила Ольгуво все подробности. Та слушала внимательно, но Эва так и не поняла, верит онаей или нет. Когда же она окончила рассказ и замолчала, ожидая хоть какой-тореакции, Ольга невпопад брякнула:

– У вас насморк начался.

Эва дотронулась до носа и, ощутив под ним влагу, вытерласькулаком.

– Разве так борются с насморком БОГИНИ? – веселосверкнула глазами Ольга. – Вытирают сопли руками?

– У меня нет платка…

– Сейчас дам.

С этими словами Ольга сунула обе руки в сумочку, долго в нейшарила, но все же вытащила большой белый платок с шанелевским логотипом в углу.Эва протянула к нему раскрытую ладонь, но Ольга Сергеевна качнула головой:

– Не стоит беспокоиться, я все сделаю сама!

И не успела Эва отказаться от услуги, не успела отпрянуть,как Ольга молниеносным движением поднесла платок к ее носу и приложила. Да таксильно, что перекрыла Эве доступ воздуха. Судорожно вдохнув, она тряхнулаголовой, пытаясь отбросить от лица вонючий (оказалось – вонючий!) платок, новещество, которым он был пропитан, уже попало ей в легкие, и спустя несколькосекунд Эва отключилась. Последнее, что она увидела перед тем, как провалиться вэфирный дурман, было улыбающееся лицо Ольги.

Эва с трудом разлепила веки. Со стоном приподняла голову,осмотрелась.

Слева от нее была цементная стена. Справа грубо сколоченныйстол, на котором стоял стакан воды и зажженная свеча в пол-литровой банке.Впереди фанерная дверь без ручки. Над ней низкий дощатый потолок. Под нейтопчан с чистым, но изрядно потрепанным бельем.

Эва вскочила. Ее макушка тут же стукнулась о доски потолка.От удара в голове зазвенело, и Эва опять опустилась на подушку…

Куда она попала, черт возьми? Что это за помещение? Размерыего где-то два на два, высота от пола до потолка метра полтора. Окон нет.Только дверь. Просто коробка какая-то…

Ужасно хотелось пить, и Эва потянулась к стакану с водой,желая утолить жажду, но тут же отдернула руку, боясь отравиться. Тогда, чтобыотвлечь себя от мыслей о жидкости, приносящей облегчение, она стала исследоватьсвою тюрьму. Обошла ее, ощупывая стены, заглянула под топчан, поковыряла доскидвери. Не найдя ничего заслуживающего внимания, вернулась на единственноележачее место, опустилась на него. Ее знобило, и, судя по тому, как горел лоб,поднялась температура. Тридцать восемь – не меньше! И горло болело…

Эва стянула с себя влажную водолазку, забралась под хлипкоеодеялко, закрыла глаза, но тут же распахнула их, услышав шум по ту сторонудвери. Это скрипела отодвигаемая задвижка. Затем дверь открылась, и на порогекомнатушки показалась Ольга. В правой руке она держала старый-престарыйпистолет с тонким дулом. Дуло было нацелено в лоб Эве.

– Так, значит, это вы? – с несвойственным ейбесстрашием спросила Эва. На дуло она старалась не смотреть, сосредоточиввзгляд на немигающих глазах Ольги. – Вы все затеяли?

– Что «все»? – хмыкнула та, не убирая пистолета.

– Заманили нас сюда. Обманом удерживали…

Она хищно улыбнулась, перестав походить на милую,простоватую секретаршу, к которой Эва привыкла за эти дни.

– Это вы убили И-Кея, Ганди, Клюва, Пола…

– Твой красавчик жив, – еще шире улыбнулась она,продемонстрировав отличные металлокерамические мосты. – Я оставила его длясебя… Такого самца грех убивать! – Она мотнула головой в сторону бетоннойстены. – Он там. По соседству. Пока сидит на цепи. Потом, может, отцеплю…

– Значит, это вы были в его спальне тогда ночью? Выстукнули его чем-то, а потом… – Эва неосознанно охнула, только сейчаспоняв, в какое заблуждение ввели их. – Так он не пропадал в горах? Неуходил кататься? Не падал со сноуборда?

– Какая сообразительная!

– Но сломанная доска, которую Антон нашел…

– Он же и подбросил.

– Выходит, он с вами заодно?

– Ведь он мой сын, – с привычной, но неуместной вданной ситуации гордостью сказала Ольга.

– Какая же вы… – Эва не находила слов, способныхпередать все ее эмоции. – Вы… Вы – чудовище! Усыновили ребенка для того,чтобы сделать его пособником преступлений! Со своим бы так не поступили…

– Антон мой родной сын. Я родила его, будучинесовершеннолетней… – Ее глаза, и до этого не выражающие почти ничего,стали совсем пустыми. Точно такими, как у Антона. Оказалось, что между матерьюи сыном есть сходство. Странно, что раньше Эва этого не замечала. – Исразу потеряла. Многие годы думала, что мой мальчик на том свете, но ошибалась.Он выжил, попал в детдом… Я чудом его нашла!

– Нашли, чтобы сделать преступником? – выдохнулаЭва чуть слышно. – Малолетним убийцей? Ему пятнадцать, вы калечите егопсихику…

– О, не беспокойся, БОГИНЯ! С моим мальчиком все будетв порядке. Теперь – да!

Эва во все глаза смотрела на эту страшную женщину, так долгоскрывавшую свою сущность под маской приятной, робкой, исполнительнойсекретарши, и ничегошеньки не понимала. Во-первых, не могла взять в толк, радичего все затеяно, во-вторых, почему ей до сих пор сохранили жизнь и, в-третьих,какую роль во всем этом играет Элена? Кто она? Соучастница? Пешка в чужой игре?Жертва? Последнее казалось наиболее вероятным, поэтому Эва спросила:

– Что вы сделали с Эленой?

– Изничтожили, – рассмеялась Ольга.

– Убили?