— Панове! Лежаки сгружать, или как?

Чеботарев, выбравшись на песок и разглядев на подводе сложенные лонгшезы, сердито фыркнул:

— А назад я что их на себе поволоку?

— Как можно, пане полковнику, как можно? — засуетился мужик. — Пани Зарицкая приказали, я сам и отвезу…

— Тогда сгружай, — смилостивился Чеботарев.

Мужик сноровисто, как видно не в первый раз, сгрузил лонгшезы, расставил их прямо на солнцепеке, и беспрестанно кланяясь, с извинениями укатил восвояси.

Тем временем Зи-Зи, проверив еще разок нехитрую сервировку, позвала к столу:

— Господа офицеры! Пожалте завтракать!

Господа упрашивать себя не заставили и для начала, как водится, пропустили по стопке. Потом, привалившись на бок, Шурка вплотную занялся бужениной, а Чеботарев, усевшись по-турецки, принялся методично пробовать все по очереди.

Зи-Зи, став на коленки, изображала заботливую хозяйку и подкладывала мужчинам то одно, то другое, странным образом отдавая предпочтение полковнику. Сразу заметивший это Чеботарев только усмехался, подмигивал Шурке, на что Яницкий, подыгрывая ему, притворно вздыхал и шутливо разводил руками.

Зи-Зи, которой водка натощак слегка ударила в голову, весело щебетала и как-то между делом заметила:

— Ну почему это русские офицеры так отличаются от наших, польских?

— Это чем же? — благодушно поинтересовался Чеботарев и в очередной раз подмигнул Шурке.

— Ну вот у нас, там, где я была… — Зи-Зи показала пальчиками куда-то себе за спину, имея в виду то ли Львов, то ли другое место. — Однажды полк своих офицеров чествовал. В зале даже пан посол[67]был.

— Это что, в борделе? — насмешливо фыркнул Шурка.

— Ну почему там? — ни капельки не смутилась Зи-Зи. — Мы в том же доме этажом выше жили. Там и зал наш был, и номера, а внизу ресторан, очень хороший…

— Ясно, — Чеботарев, ухмыляясь, снова наполнил стопки. — Конечно же паны офицеры на радостях выкупали вас в шампанском…

— И вовсе нет, — радостно захлопала в ладоши Зи-Зи. — Они сами в нем купались!

— Как это? — недоверчиво покачал головой Шурка.

— А вот так! У нас в зале, мы туда из ресторана перешли, поставили ванну из номера, налили шампанского, а потом те, которых наградили, разделись и полезли туда.

— Что, совсем догола разделись? — уточнил полковник.

— Нет, — засмеялась Зи-Зи. — На них были фуражки, сабли с поясом и золотые шпоры! Вот так!

— Ну, у нас тоже нечто похожее случалось, — заметил Шурка.

— Вот именно, — неожиданно зло высказался Чеботарев. — Потому мы теперь тут рыбку и ловим…

Разговор прервался, Зи-Зи, почувствовав, что что-то не так, принялась собирать скатерть, а полковник, сердито крякнув, завалился на едва выдержавший его тяжесть лонгшез. Шурка тоже устроился рядом, а Зи-Зи, не желая лежать в мокром купальнике, вознамерилась загорать нагишом, и тогда Чеботарев, ругнувшись в полголоса, отправил ее вместе с лонгшезом за ближайшие кусты.

Какое-то время над пляжем слышался только едва различимый плеск воды, шуршание стрекоз да долетавший из леса птичий гомон. И Шурка просто неспособный вот так валяться без всякого дела не выдержал первым.

— И все же я не пойму, господин полковник, — Яницкий повернулся к Чеботареву. — Если все так безнадежно, то на кой черт вы меня сосватали Ваверу. Для заработка, или как?

— Или как, Шура, или как… — Чеботарев шевельнулся, и хлипкий лонгшез жалобно скрипнул. — Здесь кордон, нужна информация…

— Теперь ясно, — кивнул головой Шурка. — Значит, вы в Париже, там РОВС[68]и все такое прочее, а я здесь…

— Да никаких ровсов, Шура, на кой они… — Чеботарев неожиданно рассмеялся. — Ты помнишь хозяйку забегаловки в Харбине?

— Помню, конечно… А что?

— А то, что я ее к себе в Париж выписал.

Шурка удивленно приподнялся. В его голове никак не укладывалось, что Чеботарев решил спрятаться в некую тихую обитель, и он спросил напрямую:

— И что вы там будете делать?

— То же, что и ты, — коротко отрубил Чеботарев. — Ждать!

— Чего от большевиков ждать? — Шурка выругался.

— А вот тут ты не прав… — Полковник снова завозился на своем скрипучем лонгшезе. — Запомни, Шура, в мире ценятся только две вещи: сила и богатство. Причем сила дает власть и деньги, а деньги — силу и власть. В первом случае это диктатура, во втором — демократия.

— И что же в России будет? — насмешливо фыркнул Шурка.

— Надеюсь, монархия. Эдакая диктатура, постепенно переходящая к более мягкой форме правления, но только чтоб сверху кто-то один и обязательно с передачей власти по наследству…

— Это что, как в Англии?

— Именно так, — согласился Чеботарев. — Тогда, понимаешь, драка за верхнюю ступеньку исключается. Будь у нас император, наши генералы не тянули бы одеяло каждый на себя.

— А-а-а, — махнул рукой Шурка. — Это все ушло…

— Не скажи… Сам говорил, худо-бедно, но мужики землю взяли. Да и военный коммунизм провалился с треском. НЭП начался. А это значит, деньги возьмут свое…

— Вы что, надеетесь, большевики сами власть отдадут?

— А почему бы и нет? — усмехнулся Чеботарев. — Вожди их уже сейчас между собой перегрызлись. Больше того, я знаю, они валюту за кордон на секретные счета переводят. Человеческую природу не переделаешь, и нового в нашем мире ничего нет… Вот так-то!

Чеботарев посмотрел на Шурку, улыбнулся и, опустившись на лонгшез, прикрыл глаза…