За мелкими хлопотами проходили дни. Через день я сама или с Хантером ходила на охоту. Это была прямо болезненная тяга. Выследить, загнать. В крови от этого не бурлил адреналин. Нет. Скорее, это было похоже на инстинкт. Безусловная необходимость.

Лола, как я и предполагала, оказалась хорошим ребёнком. Недолюбленным. Она тянулась за малейшей лаской. И отдача не заставляла себя ждать. В доме было чисто, пахло вкусной едой, животные были накормлены. На меня порой накатывал стыд, что я эксплуатирую детский труд, но помощницу постарше я не нашла. Ещё и пришлось успокаивать истерику девчонки. Она подумала, что мне не нравится, как она смотрит за домом, и поэтому я хочу от неё избавиться.

Шел пятый месяц беременности. Как я предполагала, живот был большим. Кожа на нём натянулась, но благодаря пластичности не появилось ни одной растяжки. Я ещё больше чувствовала малыша. Могла точно сказать, когда он спит или бодрствует. Что ему нравится есть, с кем он разрешает мне общаться, а с кем нет. Вот последнее — это не мои фантазии. Сама в шоке была, когда поняла, что малыш ревностно относится, если я разговариваю с мужчинами. Особенно, если мужчина проявляет ко мне какие-то знаки внимания. Ребёнок начинал больно пинаться, и эмпатически я чувствовала его недовольство. Хотя было с моей беременностью что-то не так. Иногда я чувствовала ребёнка с каким-то эхом. Вот я точно ощущаю, что он недоволен, и в этот же момент он как бы извиняется. Это было странно и тревожно.

В это же время мы с моими домочадцами стали наполнять будущую детскую. На чердаке Эль разыскал детскую люльку. Портниха сшила на заказ постельное, одежду по моим эскизам. И мы сами даже сделали несколько погремушек. Хотя ни Эль, ни Лола не понимали их назначения. Лола вообще сказала, что это глупости. Главное, чтобы ребёнок был сыт и сух. Её рассуждения напоминали речь старушки, пожившей и видевшей достаточно, но в рамках своего ограниченного мирка. Чтобы как-то увлечь Лолу, я стала рассказывать сказки, которые ещё могла вспомнить, легенды, что-то из истории Истреи. И начала учить её читать. С образованием у людей были проблемы.

Так прошло ещё несколько недель. Пока я активно что-то делала в течение дня, всё было терпимо. Мысли не бродили по замкнутому кругу, в отличии от ночи. Меня преследовала бессонница от того, что я хотела снова увидеть во сне Валардрагона, но только нервничала и не засыпала. А если Морана замечала, что я не сплю, то поила меня очередным своим зельем, и я засыпала без снов.

Утро началось, как обычно. Чего нельзя сказать о прошлой ночи. Я спала, то погружаясь в зыбкий полусон, то подрываясь с места. В доме я была одна, все остальные остались ночевать в Зелёных Холмах. В своей комнате сразу после переезда я стала делать подобие гнезда из одеял и шерстяных ковриков, как мастерила в покоях Лаарда, когда мы были в замке Ашхов. В свою комнату я никого не впускала. И Лоле запретила что-либо в ней трогать, кроме пыли.

Я была рада тому, что сегодня была одна. По прошествию пары месяцев я снова увидела Валардрагона во сне. Но это было больно. В небе он был не один. С драконицей Кариссы. Их полёт был танцем. Крупный льдисто-голубой дракон Валарда вился вокруг более мелкой самочки.

Забыл обо мне? Вычеркнул из своего сердца? И ведь молодец, что смог переступить через прошлые отношения, вытравил меня из своего сердца… Но собственное сердце разрывалось от самой мысли, что всё кончено.

Не быть нам больше вместе. Все эти месяцы в глубине души я ждала, что Валард найдёт меня и откажется от драконицы в пользу меня и нашего малыша. Где-то в мечтах лелеяла надежду, что ему будет плевать на то, что ребёнок рожден от мары. Ведь я видела, как мой дар-дракон страдал, и как ему было плохо без меня. Так же плохо, как и мне. Кто бы знал, каких усилий мне стоило вставать утром, улыбаться, разговаривать, жить без него. Без моего дракона. Связь между нами — она глубже и крепче обычной человеческой любви и даже безумной страсти. Эта ненасытная жажда, утолить которую я могла только в объятиях моего мужчины.

Корить Валарда не за что. Он, наконец-то, сделал то, о чём я его просила в прощальном послании: отпустить и начать жить без меня. Найти себе пару. Исполнить долг перед родом.

Всё так, как я просила. Он сумел, а я нет...

Сегодня был день охоты. Идти никуда не хотелось. Но есть такое слово «надо». Если не я, то кто?

После тяжёлой ночи нездоровилось. В душе было гадко, в животе как-то подозрительно тихо. Малыш даже есть не просил. А у меня и аппетита не было. Зачерпнув резным ковшиком воду из деревянной бадьи, напилась холодной воды. Дом к утру выстыл. Некому было подбросить поленьев, а я не могла ночью встать. Ведомая своими страхами и болью, тихо скулила, зажав угол одеяла зубами. Снова остро переживала моменты из собственных воспоминаний. Знакомство. Ухаживания. Взаимность. Такая правильная и всепоглощающая.

— Моя дара.

Мужской шёпот из прошлого вызывал мурашки на коже и дрожь в теле и тогда, и сейчас.

Как же хочется услышать его голос! Почувствовать прикосновение. Такое крепкое и заявляющее право.

Обув на ноги снегоступы, я накинула короткую накидку, подбитую мехом, поверх шерстяного кафтана. Штаны на поясе давно не сходились, и я вспомнила, как на Земле для беременных шьют специальную одежду в виде комбинезонов или делают широкие мягкие тряпичные пояса на брюках. Здесь женщины ходили в платьях. Брюки носили только наёмницы и магессы. Но глубоко беременных представительниц этих когорт я ни разу не видела, поэтому сама придумывала модели. Местная портниха отлично справлялась с заказами.

Хантер, нюхая следы на снегу, помчался вперёд. В гору подниматься не стала, а пошла по поросшему лесом склону параллельно подножию горы. Ходить было тяжело. Но, во-первых, движение — это жизнь, а во-вторых, не поохочусь — готовить еду будет не из чего. Первым делом я прошлась и проверила силки на мелких зверят. Зайцы здесь водились в изобилии. По словам местных охотников, они в этом году особенно расплодились. Думаю, что связано это как раз с тем, что крупные хищники покинули эти места из-за Арахнидов. Это и хорошо, и плохо. Природный баланс был нарушен. А следом за неконтролируемым ростом мелких зверей могли прийти болезни.

Я уже проверяла последний силок, когда почувствовала, что не одна на поляне. Скоростью похвастаться я не могла, поэтому пока выпрямилась с поднятым луком в руках со вставленной стрелой, уже могла бы быть съедена приближающимся хищником.

— Дракса!

Ко мне подбежала здоровая туша и облизала шершавым языком лицо и уши.

Я мысленно показывала, как рада её видеть. Старалась объяснить, что я о ней вспоминала. И думала о её малышах.

Дракса шикнула резко и отошла в сторону, открывая мне обзор. За ней стояло шестеро мелких, юрких малышей совершенно потрясающих цветов. Фиолетово-жёлтые, изумрудные, ядовито-зелёные. Они вразнобой перемигивались и возбуждённо попискивали. На хвостах красовались острые ядовитые жала — свидетельство их неодомашненности.

Мать-дракса познакомила меня со своим выводком и потыкалась носом в мой живот. Ребёнок тут же ответил энергичным пинком, резким и болезненным настолько, что внизу живота появились рези и тянущая боль. Мышцы на животе судорожно сократились и я застонала, падая на подгибающихся ногах на колени.