— Ты больше не веришь ей? Потому что она оказалась дочерью Дарта Вейдера?

— Да просто жуть какая-то. Странно это.

Джоф с детства слышал истории о невероятных злодеяниях Дарта Вейдера. И хотя умом он понимал, что Вейдер был реальным человеком, для Джофа он всегда был скорее страшилой из сказки, какими пугают малышей. У него в голове не помещалось, как это Вейдер мог влюбиться и стать отцом близнецов.

С другой стороны, может, на самом деле все было куда страшнее.

— А может, Вейдер силой взял королеву Амидалу? — робко спросил он Грир.

— Я думала об этом ночью, — призналась она. — Но это не так. Когда-то я помогала сенатору собирать данные о королеве Амидале, так что вчера порылась и соотнесла их. Королева умерла еще до первых упоминаний о Дарте Вейдере.

Выходит, парень по имени Энакин Скайуокер стал рыцарем-джедаем, отважно сражался в Войнах клонов, завоевал любовь королевы-сенатора… А потом раз — и решил: «А ну его все, лучше стану-ка я чудовищем». Джоф содрогнулся.

Грир проговорила едва слышно:

— Капитан Соло всегда знал. Знал и все равно женился на ней. Если он не отвернулся от принцессы Леи, то и мы не должны.

Джоф никогда не видел Хана Соло и уж тем более не был его учеником, как Грир. Он восхищался подвигами легендарного героя издали. Как все пилоты, кто уважал гонки. Но уверенности Грир Джоф разделить не мог. Мало ли, что капитан Соло верит жене… Всякому, кто хоть раз видел, как он летит по гоночной трассе, было ясно, что парень любит рисковать.

Рисковать по-крупному. Проходить по такой грани, где другой бы наверняка свернул себе шею.

Наружный люк «Лунного света» был открыт, снаружи доносилось потрескивание сварки и болтовня пилотов и механиков в ангаре. Джоф не обращал на шум внимания, пока тот не оборвался внезапно и резко, словно по взмаху дирижерской палочки.

Значит, в ангар зашла принцесса Лея.

Джоф с Грир переглянулись и вскочили на ноги. Джоф встал по стойке смирно, заложив руки за спину. Сердце его колотилось так, будто по трапу грохотали шаги самого Дарта Вейдера.

Но потом в салон корабля вошла принцесса Лея, и его потрясло, какая она бледная. За эту ночь ее кожа сделалась чуть не такой же белой, как куртка и брюки, что были на ней сейчас. Джоф впервые заметил, как много седины в ее каштановых волосах, разглядел морщинки в уголках глаз. Не то чтобы она стала выглядеть старше, но казалось, будто за ночь в ней иссякла та могучая жизненная сила, что всегда ощущалась в принцессе. «Да спала ли она сегодня вообще? — подумал Джоф. — Должно быть, нет».

«Видишь страдание — исцели добротой», — учили Джофа его матери. Это был один из жизненных принципов, по которым старались жить на Гаталенте. Джофу изречение всегда казалось лютой банальностью, да он почти и не задумывался о нем. Но теперь его первым порывом было не шарахнуться прочь от принцессы Леи, а помочь ей и защитить ее.

— Лейтенант Систрайкер. — Голос принцессы звучал сипло, будто она простудилась. — Грир. Спасибо, что пришли. Я понимаю, это было нелегко.

— Да от казарм сюда рукой подать. — Джоф говорил так, будто ничего не случилось. Он понимал, что это не разгонит сгустившуюся над ними страшную тучу, но ему казалось, стоит признать существование этой тучи — и она поглотит их с головой. — Я просто добрался чуть быстрее обычного. Делов-то. То есть делов-то, мэм.

Тень улыбки промелькнула по лицу принцессы Леи.

— Ну что ж, хорошо, если так.

Грир сказала:

— Мы готовы выполнить все, что вы скажете, ваше высочество. Если вы хотите… хотите покинуть Хосниан-Прайм — например, направиться в систему Терона, чтобы встретиться с капитаном Соло, только скажите.

— Я с вами, — сказал Джоф и спохватился: а сможет ли он выполнить это обещание?

До сих пор он поступал в распоряжение принцессы Леи по приказу своего командования. Что, если теперь этот приказ отменят?

Принцесса Лея покачала головой:

— Мы никуда не полетим, пока не настанет время отправляться на Сибенско. Наши планы, насколько я знаю, никто не отменял. Я пригласила вас только для того, чтобы узнать, не передумали ли вы участвовать в этом деле.

— Конечно нет, ваше высочество, но… — Грир замялась, на миг опустила глаза, но потом нашла в себе силы продолжить, глядя принцессе в лицо: — Вы уверены, что сможете? Вся эта история… Простите меня, но ведь она наверняка так просто не обойдется. Возможно, сейчас не время.

— Риннривин Ди жонглирует огромными объемами спайса и еще большими деньгами, а вырученные средства закачивает в миры центристов, — возразила принцесса Лея, и в глазах ее вспыхнула прежняя решимость, пусть и не так ярко. — Подпольная армия копит оружие, готовится к войне и, вероятно, уже начала действовать, устроив взрыв на территории Галактического сената. Не имеет значения, что происходит со мной лично. Мы должны действовать, и немедленно. Пусть сейчас нелучшее время для этого, но другого у нас нет.

— Да, мэм. — Грир выпрямилась, вся неуверенность покинула ее. — Корабль будет готов к полету, когда вы прикажете.

— И мы тоже будем, — добавил Джоф.

— Я всегда считала, что могу положиться на вас, но приятно снова в этом убедиться. — Голос принцессы стал прежним.

«Может быть, — подумал Джоф, — потому-то повстанцы и шли за ней в огонь и в воду. Из-за этой ее способности не отступать, какое бы несчастье ни случилось».

— А теперь прошу прощения, мне нужно закончить кое-какие дела, — добавила она.

Принцесса вышла. И опять, едва она появилась в ангаре, там все смолкло, но Джофу было наплевать. Они с Грир останутся на стороне принцессы, что бы ни случилось, и он уж постарается, чтобы это было не зря.

— Как думаешь, что еще за дела? — спросил он Грир.

Та покачала головой:

— Не хотела бы я сейчас оказаться на месте Рэнсольма Кастерфо.

* * *

Принцесса Лея правильно сделала, что встретилась с ними, думала Грир. Вчера вечером она отправила сообщение сыну — одной Силе известно, что она сказала, но заплаканные глаза принцессы говорили сами за себя. Конечно, ей важно было почувствовать, что не все ее бросили. А Грир была рада узнать, что Джоф Систрайкер по-прежнему с ними. Несмотря на молодость и ухарство, было в нем скрытое благородство, готовность противостоять несовершенству мира. Такой внутренний стержень на Памарте звали базальтовым сердцем. Верность воина с базальтовым сердцем дорого стоит. На такой верности строятся королевства.

Но хотя все происходящее было невероятно важно, Грир почти не могла сосредоточиться на разговоре. Слишком трудно ей было просто стоять на ногах.

Как только Джоф ушел, Грир прилегла на один из диванов в салоне. Она лежала на боку, свесив ноги на пол, прижавшись щекой к обивке, и боролась за каждый вдох.