Он оглядел кабинет, в котором решил провести ночь. Мягкий лунный свет лился из выбитого взрывами окна. В углу, куда Самир сгреб осколки стекла, лежала груда мусора. Мародеры вынесли всю мебель, даже сорвали ковровое покрытие, так что остались лишь бетонный пол и высохший клей, на котором оно держалось. Обстановка была депрессивной. Гениям из Дамаска следовало бы провести в таких условиях хотя бы одну ночь.

Сайед решил немного подышать воздухом и накинул рубашку, но не стал ее застегивать. Он поднялся на два этажа и оказался на крыше, где шепотом поприветствовал двух часовых. На улице внизу царили мир и покой. Сайед закурил и задумался, пытаясь понять, что на уме у Иванова, который постоянно плел интриги. Он не сомневался, что, если б у этого русского появился выбор между честным бизнесом, позволяющим заработать состояние, и воровством, тот выбрал бы второй вариант. Он был вором в душе. Такой человек вполне мог сначала убить Шарифа, а избавившись от турка, прикончить Дорфмана и забрать все себе…

Сайед вздохнул. Как бы он хотел, чтобы ближайшие два дня остались позади… Он разобрался бы со всеми проблемами и вернулся на пару недель в Дамаск. Две его дочери уже выросли и вышли замуж, и он с ними практически не общался – Сайеда это вполне устраивало. Ему не слишком нравились их мужья. Кроме того, пока дочери росли, его не было рядом, и он не ощущал особой связи с ними. С женой Сайед практически не разговаривал – женщины никогда его не привлекали. Цивилизация – вот что важно. Вода в кранах, работающие туалеты и чистая постель. И, главное, возможность не бояться, что две тысячи фунтов стали и взрывчатки упадут тебе на голову. Вот в чем он нуждался. А еще – видеомагнитофон и стопка кассет с фильмами. И сон. Сайед отчаянно нуждался в отдыхе.

Если у него появится шанс сбежать, он так и поступит. Покинуть проклятый богом город, оставить все позади. По мере того как рос его счет у герра Дорфмана, Сайед стал все чаще об этом задумываться. Еще год или два, и он смог бы осуществить свою мечту. Вернулся бы в Дамаск, ушел на покой и воспользовался деньгами, которые прятал в Швейцарии, чтобы вложить их в экономику стабилизирующегося Бейрута. Он мог бы жить, как богатый шейх. Но в одно мгновение годы тяжкого труда пошли прахом. Это было почти невозможно вынести.

Сайед докурил сигарету и посмотрел на звезды. Ему не нравилось оставаться на одном месте, в особенности в таких отвратительных условиях. Еда была ужасной и нерегулярной, ему грозили болезни, к тому же он не мог спать, а отсутствие хорошего сна приводит к ошибкам. В следующие же несколько дней Сайед не имел на них права. Он не хотел возвращаться в мрачную комнату с грязным матрасом, но понимал, что придется, чтобы хотя бы ненадолго сомкнуть глаза и отдохнуть.

Сайед спустился по лестнице в темную комнату, снял рубашку, положил ее на пол и снова улегся на засаленный матрас, стараясь не обращать внимания на вонь. Суть вопроса заключалась в деньгах, но многие не понимали их важности. Все переживали из-за утраты собственного состояния, но тяжесть ситуации состояла в том, что теперь им будем нечем платить своим людям.

Небольшая группа воинственных и не вполне нормальных активистов могла сражаться бесплатно, но бо́льшая часть рядовых солдат просто дезертирует. Им платили наличными каждую неделю по четвергам. На этой неделе им удастся наскрести нужную сумму, но потом банкротство неизбежно. На следующей неделе предстояло выплатить ежемесячные взятки полиции, политикам, бюрократам и шпионам во вражеских лагерях. К ним потянутся сотни, если не тысячи рук в надежде получить свои деньги, – и за каждым человеком стоит семья, которую надо кормить… Если они в самое ближайшее время не исправят положение, катастрофа станет неизбежной. Марониты и другие фракции тут же займут территории, которые удалось отвоевать, потеряв годы и тысячи человек. Все, ради чего они сражались, будет уничтожено. Ему придется сообщить Дамаску, что произошло, естественно, умолчав о собственных потерях. Вероятно, его накажут и отправят в Ярмук, унылый лагерь палестинских беженцев, расположенный на окраине Дамаска, где обитали агрессивные племена, ищущие постоянный дом…

Сайед услышал шаги в коридоре и голоса; создавалось впечатление, что они перемещались от одной комнаты к другой. Он выглянул в пустой дверной проем, увидел луч фонарика, схватил пистолет и сел.

– Он где-то здесь, – послышался голос из коридора.

– Кто тут? – спросил Сайед.

– Это я. Я всюду вас искал.

Сайед узнал голос Ради и опустил пистолет.

– Я здесь.

Ради появился на пороге. За спиной у него стояло трое мужчин.

– Ассеф, я пришел с новостями, в которые вы не поверите. – Он хлопнул в ладоши.

Сайед поискал свои часы, но не нашел.

– Сколько сейчас времени?

– Почти два часа утра. Пора вставать. У меня поразительные новости.

Сайед вздохнул и приподнял матрас, пытаясь отыскать часы, нашел их, застегнул ремешок на запястье и взялся за рубашку.

– Надеюсь, это важно. Мне необходимо поспать.

– Вы не будете разочарованы.

Сайед чувствовал себя отвратительно. Ему была необходима вода, потом кофе и какая-то еда – именно в таком порядке, – и только после этого к нему вернется ясность мысли. Он махнул рукой, призывая Ради продолжать.

Тот попросил своих людей уйти.

– Вы помните американца, которого звали Билл Шерман? – спросил он, понизив голос.

Помнил ли его Сайед? Шерман убил предшественника Сайеда, когда тот наслаждался завтраком однажды субботним утром.

– Конечно.

– Мои шпионы в аэропорту… один из них сказал, что видел Шермана сегодня вечером.

– В аэропорту?

– Да. Он прилетел из Парижа с другим мужчиной.

Сайед все еще сомневался. До него уже не раз доходили слухи, что Шерман вернулся в город. На самом деле, когда кто-то умирал от рук наемного убийцы, всегда всплывало имя Шермана.

– Но откуда у тебя такая уверенность? Прошло много лет с тех пор, как кто-то его видел.

– Мой человек утверждает, что он постарел. Волосы стали седыми, но глаза… – Ради показал на свои глаза. – Они остались теми же. Глаза дьявола. Он сказал, что помнит этого человека с множеством грехов.

Сайед вдруг почувствовал, как у него пересохло в горле. Он нашел кувшин с водой, который оставил ему в углу комнаты Самир, и сделал несколько больших глотков. Почему американцы послали Шермана в Бейрут через столько лет? Самый очевидный ответ находился в подвале этого здания. Они хотят вернуть своего агента. Но зачем посылать убийцу вроде Шермана? Он был предвестником смерти, а не переговорщиком. Повернувшись к Ради, Сайед спросил:

– А твой шпион знает, куда он направился?

Тот самодовольно ухмыльнулся.

– Вчера, после нашей встречи, я предупредил своих людей. Я сказал, чтобы они обращали внимание на любые подозрительные вещи. Они знают свое дело. Мои люди проследили Шермана и его напарника до «Интерконтиненталя».