Митч добрался до Цюриха после четырех, поставил машину на центральной парковке бюро проката и попытался поспать пару часов – до шести все равно ничего не работало. Однако у него ничего не получилось, и он полулежал, опустив спинку сиденья, раз за разом прокручивая в уме убийство Исмаила, пока не проанализировал каждую секунду, отметил все ошибки, рассмотрел другие варианты решения. Однако, как сказал бы его тренер из колледжа: «Победа есть победа. И не имеет значения, как ты ее одержал».

Если отбросить все лишнее, то остается одно: Рэпп победил, а Исмаил проиграл. И когда начался восход, Митч оглядел бетонную парковку и понял, что однажды наступит день, когда он окажется на месте Исмаила. Оставшуюся часть раннего утра Рэпп потратил на то, чтобы найти способ избежать судьбы ливийского офицера разведки. По пути из Цюриха в Стамбул, а потом в Дамаск, и на протяжении всей поездки по пыльной дороге в Бейрут, он играл в шахматы с самим собой. Что следовало сделать Исмаилу и как поступил бы он сам, если б его противник действовал иначе?

И снова на него навалилась усталость. Рэпп с удовольствием зевнул, и тут парень с автоматом жестом показал, что ему следует проехать вперед. Митч поздоровался с ним на французском, отметив, что часовому едва ли больше шестнадцати лет; затем улыбнулся, отстукивая ритм техно и продолжая жевать резинку.

– Цель вашего приезда? – без всякого энтузиазма спросил парень; впрочем, чего еще можно ожидать от человека, который целый день стоит на солнце и задает одни и те же вопросы.

– Бизнес.

– Какой именно?

– Программное обеспечение.

Парень покачал головой.

– А что это такое?

– Разные компьютерные штуки. – Рэпп наклонился, вытащил цветную брошюру, которую они заказали во французской компании, и показал ее парню, которому уже наскучил разговор.

– Мне нравится ваша музыка.

– Правда? – удивился Митч. – Ты здесь каждый день?

Парень кивнул.

Рэпп посмотрел на запыленный переносной кассетник, протянул руку, остановил запись, вытащил кассету и засунул ее в футляр.

– Я слушал ее целую неделю. Ты можешь получить кайф. Заберу, когда через несколько дней буду возвращаться.

Парень довольно кивнул и опустил автомат.

– Спасибо… для вас… сегодня половина цены. – И он показал Митчу пять пальцев.

Тот расплатился, улыбнулся, включил передачу и поехал на своей маленькой машине дальше.

Ему потребовалось двадцать минут, чтобы найти конспиративную квартиру. После рассказанных Харли историй Рэпп удивился, что больше ни разу не наткнулся на вооруженных людей. Как и положено, он сначала проехал мимо, едва посмотрев в сторону здания. Сейчас ему хотелось только одного – поскорее лечь спать, но в его сознание было крепко вбито, что необходимые предосторожности могут спасти жизнь, поэтому он покатил дальше, описал дугу и вернулся, проверив соседний квартал.

Это был пятиэтажный многоквартирный дом, окруженный четырех-, пяти- и шестиэтажными зданиями. Рэпп слишком устал, чтобы обращать внимание на архитектурные изыски, его интересовали только передняя и задняя двери. Он припарковал машину, взял сумку и вошел в дом. У него не было пистолета – по крайней мере, сейчас, – поэтому не оставалось иного выбора, как подняться по лестнице. Если это ловушка, он швырнет в них сумку и ляжет спать. Никто его не ждал, когда Митч добрался до пятого этажа. На лестничной площадке он увидел три двери слева и три справа. Ему нужна была вторая справа. Или он так думал. Рэпп проверил выступы над каждой, но ничего не обнаружил. Тогда он перешел на другую сторону коридора – и нашел два ключа. Тут только Рэпп вспомнил, что должен был войти с другой стороны здания.

Это помогло ему прийти в себя. И еще мысль о том, что он когда-нибудь может стать Исмаилом. Митч сказал себе, что ему стоит притормозить и прекратить спешку. Он посмотрел на часы. Одиннадцать минут третьего. Рэпп не спал почти сутки, а до этого – всего несколько часов. Он открыл дверь, вошел и запер ее за собой. Глаза у него слипались, однако Митч заставил себя вытащить из сумки дверной упор и вставить его под дверь. Он не стал проверять остальную часть квартиры, а сразу направился в спальню и открыл стенной шкаф. На дне лежал чемодан, очень похожий на тот, с которым он летал в Стамбул. Рэпп поставил его на кровать, открыл и обнаружил три «Беретты 92Ф» с глушителями и запасными обоймами. Это был тот же чемодан.

Митч зарядил один пистолет, убрал чемодан, из последних сил разделся до трусов и забрался под одеяло в двуспальную кровать. Положив пистолет под подушку, он подумал о человеке, который перевозил из одного города в другой их орудия труда. Суждено ли ему когда-нибудь встретить этого таинственного мужчину… или женщину? Скорее всего, нет. Как любил говорить Стэн, их работа основана на принципе необходимого знания, а это весьма ограниченный круг понятий. Рэпп начал засыпать, хотя понимал, что Харли и Ричардс будут здесь с минуту на минуту. Он решил, что лучше поспать хотя бы немного, чем продолжать бодрствовать.

От мешка, который ему нацепили на голову, пахло гнилью – калом, рвотой и кровью, смешанными с потом множества людей, которым его надевали до него. И это не был пот от усилий, а созревший пот страха, атака на обонятельную систему, рассчитанная на то, чтобы сделать человека податливым и готовым отвечать на любые заданные вопросы. Харли не имел ни малейшего представления, где он находится, если не считать того, что это подвал. Он почувствовал ступеньки, когда его вытащили из багажника машины и поволокли в здание.

Это была вторая машина, в которой он побывал с утра. Когда его избивали полицейские, он выпалил имя в надежде, что оно ему поможет: «Я друг Левона Петросяна! Я друг Петросяна!»

Его мгновенно перестали бить, и один из мужчин попросил его повторить то, что он сказал. Харли понял, что это тот самый плотный мужчина в костюме-«тройке», хотя и не мог его видеть. Мужчина приказал надеть на него наручники и посадить на заднее сиденье одной из машин. Они не слишком с ним церемонились, но Стэн на это и не рассчитывал, так что все было не так плохо. Тогда ему надели на голову первый мешок. Конечно, его не мешало бы постирать – от него пахло, как от кучи дерьма.

Харли постарался определить время, проведенное на заднем сиденье, отсчитывал секунды и пытался распознать шум за стеклом. Металлические наручники вреза́лись в кожу. Он развернул кисти, пытаясь от них избавиться, но у него ничего не получилось. Через двадцать семь секунд дверцы машины распахнулись. Стэн не был уверен до конца, но ему показалось, что двое сели на переднее сиденье, а один присоединился к нему на заднем. Он почувствовал, как что-то твердое уперлось ему под ребра.

– Не двигайся, или я тебя убью.

Харли не мог определить, пистолет это или дубинка.

– Да пошел ты.

Предмет еще сильнее впился ему в бок.