добыча! – обрадовался Шульц и что-то приказал солдатам. Вьетнамцы схватили перепуганного Сильвестра и повели его в лес.

– Поосторожнее с ним! – крикнул Шульц вдогонку, – перевяжите получше и без меня не допрашивайте!

– Ну? – Рузаев вопросительно посмотрел на Шульца.

– Полный разгром. Всего десанта. Правда, и у нас потери большие.

– А как дивизион?

– Три самолета сбили. Два на старой позиции и один на новой. И ни царапины ни у кого!

– Жалко, летчик ушел…

– И летчика одного в плен взяли! Спасибо тебе.

Шульц двумя пальцами взял руку Рузаева, сжал ее и подержал.

– Спасибо.

– Служу Советскому Союзу, – слабо ответил Рузаев.

– Полный разгром, – повторил Шульц. – Мы им так вломили, что они теперь неделю летать не смогут!

– Не горюй, у немцев это не последний самолет, – процитировал Рузаев.

– Шутите? Значит, все в порядке. Пошли! – Шульц закинул автомат за спину, обнял Рузаева и помог ему подняться. Так, обнявшись, они и пошли к санитарной машине.

***

Новая позиция кипела и бурлила движением. Вьетнамцы дружно трудились. Самую тяжелую работу по рубке и раскорчевке леса, рытью укрытий и прокладке просеки выполнили добровольцы крестьяне из соседних деревень. Сделав свое дело, они уже разошлись по своим домам. После прибытия дивизиона солдаты освободительной армии под руководством операторов готовили аппаратуру. Вдвоем, втроем, они тянули тяжелые сцепки и оголовки кабелей, ловко ставя их на место. Заняли свое место пусковые станки, и к ним сразу подтянулись транспортно-заряжающие машины. Сорокин вздохнул – ракет осталось только четыре.

Кашечкин подбежал к дизель-генераторам, проверил соединения, прошел вдоль кабеля и внимательно осмотрел работу солдат. Дизеля загудели, хлопнули и с громом и дымом начали работать. Развернулась антенна, ожили пусковые установки.

Вьетнамцы работали как бешеные. Они устали, пот катил с них градом. Тхан Донг метался по позиции, стараясь использовать каждую пару рук. Кашечкин тоже устал, но виду не подавал. Глядя на этих неутомимых тружеников, он стыдился выказать слабость.

– По местам! – раздалась команда Сорокина.

Еле волоча ноги, весь мокрый, Кашечкин влез в кабину управления и сел на свой табурет. Щелкнув тумблерами, он включил и прогрел аппаратуру, а затем плавно повел антенну, прощупывая горизонт.

– Командир! Цель курсом один-три-ноль! Одиночная, высотная!

Сорокин вбежал и сел. Быстро заняли свои места Гора и операторы. Кашечкин спиной почувствовал установление боевого ритма, но оторваться от экранов уже не мог.

– Есть две цели. Цель номер один – постановщик активных помех вне зоны поражения. Цель номер два – крупная неидентифицируемая, идет на нас.

– Помехи?

– Цель скрыта не полностью. Командир, это что же за чудище такое летит?

Кашечкин, не отрываясь, следил за огромной зеленой засветкой, которую не скрывали даже помехи прикрытия.

– Это стратегический бомбардировщик послали, – заметил Сорокин, – Новейший Б-52! Но, похоже, он не на нас заходит.

– Что будем делать?

– Перехватываем! Работаем по схеме три! – принял решение Сорокин. – Он идет на вторую ложную позицию.

***

Шульц подошел к санитарной машине, как вдруг Рузаев остановился и прислушался. Высоко в небе полз тяжелый гул, несравнимый ни с визгом «Фантомов», ни с гудением «Геркулесов».

– Что? – Шульц тоже прислушался.

– Стратегический идет. На наших.

– Это опасно?

– Да, – Рузаев кивнул, – опасно. Теперь Сорокину надо позаботиться о своей жизни.

– Они собирались перебазироваться. Должны успеть.

С тяжелым гулом бомбардировщик прошел на большой высоте прямо над их головами, невидимый из-за покрывала леса. Затем звук изменился.

– Разворачивается, – заметил Рузаев. – Сейчас начнется.

Даже смягченный расстоянием, грохот взрыва был впечатляющим. Вздрогнула земля.

– Знаешь, если бы я умел, – тихо сказал Рузаев, – я бы помолился.

– Не положено. Надо воевать, – спокойно ответил Шульц. – Пойду, вызову их по рации.

– Подожди, не надо. Не мешай. У них сейчас самая работа, – остановил его Рузаев.

***

На экране локатора Кашечкин четко видел заход бомбардировщика на цель. Видел он, как противорадарные ракеты ударили по второй ложной позиции, а затем Б-52 начал снижение.

Даже в кабине Кашечкин услышал грохот взрывов и почувствовал сотрясение. Операторы переглянулись, но продолжали работу. Кашечкин вел цель, готовый передать ее на сопровождение.

– Выходит с боевого курса! Приготовиться к стрельбе! – скомандовал Сорокин.

– Есть! Пуск!

Гора выстрелил двумя ракетами, с коротким интервалом.

– Есть подрыв первой! Подрыв второй! Есть попадание!

– Сколько попаданий?

– Одно!

– Летит?

– Летит, товарищ подполковник!

– А попадание было?

– Да, было.

– Курс?

– Курс два-ноль-два.

– На нас повернул, значит. Незадачка получилась. – Сорокин поежился.

Операторы снова переглянулись и дисциплинированно склонились над экранами.

– Еще ракету! Держать сопровождение!

Еще одна ракета пошла навстречу стремительно приближающемуся самолету. Внезапно на экране возникла вспышка.

– «Шрайк» пошел! – закричал Кашечкин.

Специальная ракета, чувствующая излучение станции, понеслась на них.

– Выключай антенну! – скомандовал Сорокин. – Ложную цель!

– Не развернули ложную цель! Не успели!

– В укрытие! – Сорокин нажал кнопку сирены.

Операторы, как кузнечики, сиганули в открытую дверь. Кашечкин бросился за ними, добежал до окопа и, не глядя, прыгнул в него. Приземлился он удачно, прямо на операторов-вьетнамцев, успевших спрятаться раньше. Сверху их придавил Гора. Сорокин опустился ногами на дно, не задев никого. По всей позиции, как тараканы, разбегались солдаты.

И тут грохнуло так, что в ушах зазвенело. Со свистом над головами пролетели осколки, а затем с неба посыпалась земля, обломки дерева и что-то невероятно вонючее и гадкое.

– Отбой! – Сорокин вылез из окопа, стряхивая с себя вонючую жижу. В небе над ними с гулом прошел бомбардировщик. Сорокин оглянулся.

– Ракетой ударил. Хорошо что прицелиться не смог и бомбы не сыпанул.

– Что за гадость? – Кашечкин с недоумением осмотрел пятна мерзкой жижи на своей гимнастерке.

– Не о том думаете, лейтенант. Кабина цела?

– Цела! Ракета туда попала! – Кашечкин показал рукой на дымящуюся воронку. Рядом с ней валялись мощные бетонные обломки.

– Тхан Донг! – окликнул Сорокин. – Отбой! По местам!

– Да! – Тхан Донг вылез из окопа. Из других противовоздушных щелей начали быстро выбираться остальные солдаты.

– Все целы?

– Целы! – отозвался Тхан Донг.

– А там у нас что было? – кивнул Сорокин на дымящуюся воронку.

– Там? Там туалет был.

– Так, замечательно! – Кашечкин начал быстро-быстро вытираться. – А бетона зачем столько?

– Вы же, русские, любите закрытые туалеты! – радостно ответил Тхан Донг.

– И теперь этот бронированный уловитель дерьма спас нам технику, – отметил появившийся на поверхности Гора. Он единственный оказался чистым.

– По местам! – скомандовал Сорокин. – Он сейчас вернется. Осталась последняя ракета.

И тут снова хлынул дождь.

***

Полковник Хантер с трудом вел самолет, пытаясь удержать его на курсе. Пятый и шестой двигатели, пробитые осколками, заглохли и воспламенились, автоматика пыталась подавить начинающийся пожар. Бортинженер и второй пилот выравнивали тягу двигателей, но пока им это плохо удавалось, и пятидесятитонная громада рыскала, как крыса на помойке. Хотя смертельных повреждений