Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я у меня получилось осуществить свою цель. Преследователи завели моторную лодку и проплыли мимо меня, пока я пряталась под водой. У берега цвели какие-то водоросли, и моя кровь не сильно контрастировала с цветом воды в этом месте. Меня не нашли, поэтому, переждав еще какое-то время, я направилась в противоположную сторону.

Когда я вынырнула, то еще долго не выходила на берег, прислушиваясь и присматриваясь. К тому же у меня не было сил. До слуха доносились крики и шум, меня трясло то ли от холода, то ли от пережитого напряжения. Замок остался справа, а я была на береговой линии северного побережья. Не так далеко от опасного места, но я могла попробовать добраться до бунгало Криса и там согреться и попытаться привести себя в порядок.

И где его черти носят со спасательной операцией? Где он вообще может быть?

А что если я приду к пляжному домику и никого там не застану? Куда мне тогда идти? Куда мне вообще стоит идти?

С другой стороны, я не могла пойти к Крису, так же как и вернуться в отель. Именно там меня и будут искать. А где не будут?

Мысли в голове путались, сменяя друг друга различными страшными картинками моей возможной будущей участи. Везде мерещились засады и выстрелы. Казалось, что, куда бы я ни пошла, меня везде поймают, потому что мои действия очевидны.

Из глаз хлынули слезы. Я с силой старалась сдержать душившую меня истерику. Первый раз в жизни я чувствовала себя абсолютно беспомощной и одинокой. И мне было страшно. По-настоящему страшно.

Волны выплюнули меня на берег, и я обессиленно упала на песок, такой мягкий для уставшего тела. Ничего не видя из-за застилавшей глаза пелены, я постаралась подняться. Исцарапанные руки заболели сильнее, когда в раны попал песок. Жутко ныли ребра и ноги. Я снова рухнула на землю.

— А-а-а, — почти неслышное сорвалось с губ, и меня затрясло от слез.

Я перевернулась на спину, чтобы не уткнуться лицом в песок, и уставилась в небо. Странно, но я даже в этом состоянии сохраняла остатки прагматичности, и где-то на окраине сознания мелькнула мысль о неэстетичном виде песка, который может налипнуть на лицо. Хотя в песке была вся моя одежда и вид наверняка был у меня довольно потрепанный.

Перед глазами проносилось все, что мне сегодня пришлось пережить.

Яркой вспышкой в мозгу вспыхнула боль, месторасположение которой мне установить не удалось.

Где же скрывается этот ноющий, зверек, грызущий мое существо изнутри?

Ради чего это все?

Я закрыла глаза. Даже кричать сил не осталось, хотя тело разрывало на части. Слезы градом катились по моему лицу. Больно было где-то внутри. По сравнению с этим саднящие раны и отсутствие сил казались мелочью. Может, так и кричит душа? Безмолвно ломается что-то внутри, дав о себе знать простым безразличием и всеобъемлющим бессилием.

Двигаться не хотелось.

Я открыла глаза.

Некоторое время в моей голове не пронеслось ни одной мысли. Устремив пустой взгляд в пространство, я пролежала в таком состоянии неизвестно сколько, пока не словила себя на том, что неотрывно смотрю на какую-то неяркую точку.

Кажется, на небе появились звезды. Тусклые, размытые еле видимые огоньки в черной дыре прямо надо мной.

Звуки, так пугавшие меня несколько минут назад, ворвались в мои уши, словно из них внезапно достали беруши. Крики и ругань, казалось, были невероятно близко, поэтому, подстегнутая вспыхнувшим адреналином, я перевернулась на живот. Раны на теле не заставили себя ждать и отозвались пульсирующей болью, когда в них снова попал мелкий песок.

Я словно увидела себя со стороны: беспомощное, обессиленное существо.

Что заставило меня подняться на ноги? Остатки гордости? Желание жить?

Как бы там ни было, я направилась к парку, шатаясь, как пьяная, и держась левой рукой за больной правый бок. Как только я добралась до тропинки и ближайшего дерева, мое левое ушибленное плечо взорвалось резкой жгучей болью.

— А-а-а! — прокричала я, падая на колени и поднимая правую руку вверх, словно это могло защитить меня от смерти.

«Попалась! — прокричало мое сознание. — Вот и все».

Выстрела я не услышала. А такой сбивающей с ног силой могла обладать только пуля. И, видимо, стреляли из пистолета с глушителем.

Я зажмурилась, как мышка, которую я некогда спасла от своей кошки, зажав в кулаке. Надо отдать должное той мышке: она еще укусила меня за перчатку, когда я поймала ее. У меня же сил кусаться не осталось. Смирившись со своей участью, я поняла, что остается только принять ситуацию достойно.

Вытерев слезы, я просто зажала рану и без того окровавленной рукой и, стиснув зубы, стала ждать.

— Не стрелять! — выкрикнул голос.

Кажется, он был мне знаком.

— Кристина?

— Крис? — слезы снова хлынули у меня из глаз — то ли от боли, то ли от облегчения.

Кристофер сбежал со склона и упал рядом со мной на колени. Он замер, порываясь или обнять меня, или поцеловать. Но не решался, видя мое изодранное тело.

Я почувствовала себя в безопасности. Меня начало трясти. Господи, как же ужасно я сейчас выглядела!

— Как ты выбралась? — убирая прядь волос от моего лица, спросил он.

— Долгая история, — чуть слышно произнесла я и шмыгнула носом.

— Не бойся, мои люди нас защитят, — он аккуратно обнял меня за плечи.

— Не хочешь проводить меня в безопасное место? — усталость уступила здоровой злости. — Хотя, если учесть, что ты только что стрелял в меня, я не уверена, что здесь вообще может быть безопасно.

— Злюка, — помогая мне подняться, улыбнулся Крис.

— Отлично! Я еще и злюка, — я поморщилась от боли.

Рука начала отниматься. Это радовало, потому что вместе с онемением уходила часть боли.

Мы стали подниматься вверх по склону, и я наконец смогла увидеть, сколько у Кристофера людей в подчинении. На небольшом отдалении от бунгало стояла группа человек из двадцати. Они что-то активно обсуждали. Еще часть была у входа в бунгало, а также за деревьями находилось по несколько вооруженных людей. Сначала я приняла их за плод воспаленного воображения, но это были не тени. Они были на страже нашего благополучия, и я невольно подумала, что эти люди могли присматривать за мной, и когда я была в замке в первый раз, и когда ездила в Барселону. Нет, если бы они помогали, то я бы не подверглась нападению Альмова. Но может, Кристофер практикует политику невмешательства без серьезной угрозы для жизни. А еще, вероятно, что Крис собрал их только сейчас, — будь у него такая армия сразу, они бы не раздумывая кинулись в атаку, как только меня похитили.

Кристина, мир крутится не вокруг тебя! Кристоферу на самом деле плевать, и спасать и оберегать — его последняя обязанность. Он проводит аферу, а ты только и делаешь, что мешаешь его планам.