своих, решил отступить и выскочил из-за колеса, Марина поймала в прицел убегающие щиколотки и нажала на спуск. Человек взвыл и рухнул наземь, распластавшись в просвете подбрюшья какого-то авто. В тот же миг темноволосая всадила в него ещё две пули.

Обе девушки победно и зловеще захохотали, и Марина подумала, что она снова победила! Они победили! Просто случайные встречные люди вместе остановили кучу мудаков. С восторгом она повернулась к темноволосой увидела её ликующее лицо и в ту же минуту увидела спину мужчины, который отнимал у неё ружьё. Он нашёл пистолет и теперь, выглядывая из-за багажника Тайоты Камри, выцеливал кого-то. Марина привстала на колено и тоже посмотрела в сторону перекрёстка.

Тут, в наступившей было тишине, застучали автоматные очереди. Девушке показалось что грохот их шёл со всех сторон. Стрекотало одновременно с десяток стволов. Пули глухо пробивали жесть кузовов, звонко разбивали стекла и злобно свистели над головой. Марина снова упала на асфальт и закрыла голову руками. Она не могла понять, откуда вдруг вокруг оказалось столько стрелков. Потом незнакомый голос гаркнул:

— Граната!

Совсем близкий взрыв ударил по ушам так сильно, словно грохнул внутри головы, отправив Марину в благостную темноту бессознательного.

……………………………………………………………………………………………….

Марина пришла в себя резко, почувствовав, что лежит на чём-то жестком и качается. Глаза через прикрытые веки чувствовали слабый электрический свет, идущий откуда-то сверху. Она сразу вспомнила момент отключки и открывать глаза стало очень страшно. Может быть она уже мёртва? Готова ли она увидеть то, что откроет ей загробный мир? А если там такая жуть, что она сразу сойдет с ума от страха.

— Девочка стабильна, готовьте вторую капельницу для мужчины, — услышала она совсем рядом строгий голос.

«Нет, черти ни говорят так», — подумала Марина и подняла веки.

Это был просторный грузов какой-то медицинской машины. По бокам у бортов четыре койки, возле двух возились врачи. Сама Марина лежала в проходе на полу, рядом на откидной стуле, сидела та самая решительная темноволосая девушка и что-то нежно шептала ребенку на койке. Пространство мед отсека освещали три блеклые лампы под потолком. Машина, в кузове которой они находились, явна была в движении.

— Где я, — спросила Марина приподнимаясь на локте, — куда мы едем?

— Это машина мед помощи, везёт нас в больницу, — повернулась к ней темноволосая.

— В больницу? В какую больницу? — изумилась Марина, а что случилось вообще?

— Не трогайте её пока, девушка, — напряженно ответил из угла возле задней двери мужчина, которого Марина сперва не заметила. Это был тот, что отбирал у неё дробовик, — у неё, у нас дочь ранили. Не до вас сейчас. Лежите.

Ничего не понимая Марина умолкла, чутьём определив в его словах упрёк. Присмотревшись она увидела, что на одной из коек лежит девочка, над которой колдует врач.

«Вот в чем дело, — поняла она, — эти двое — муж и жена, в той перестрелке ранили их дочь, мужик теперь, видимо, винит её в том, что она устроила всю ту заваруху в которой пострадал их ребенок.»

Марина стало так стыдно, что захотелось плакать. Ведь она действительно как самонадеянная дура решила, что теперь стала местным супергероем и может давать отпор кому угодно. По итогу вырубилась непонятно от чего, а люди, которых она втянула в свою геройская авантюру теперь в ужасе смотрят на своего ребенка, за жизнь которого борются врачи.

Ещё не зная, что сказать, она попыталась медленно подняться на ноги. В больной голове непроходяще шумело, пол мобильного медблока плыл под ногами, а сердце разрывалось от чувства вины. К тому же Марина совершенно не понимала где она, который час и что случилось, а ведь ей нужно домой, к Димке. Димка. Димка. Димка.

Она в полной заднице. Снова. Сын далеко, люди пострадали из-за нее, а пикап… Очевидно, пикап с грузом, который ей так непросто достался, сейчас где-то далеко.

Машина мобильного медблока вдруг остановилась и начала медленно сдавать назад, видимо паркуясь. За бортами слышатся гул людских голосов.

Затем двери распахнулись и в проёме появился усталый немолодой человек в белом халате. За его спиной на фоне бетонных стен трёхэтажного корпуса гудел больничный двор приёмного отделения. Кто-то закатывал на рампу носилки, кто-то тащил на спине волочащего ноги товарища. Вдоль цоколя кто как стояли и сидели по-разному перебинтованные люди. Курили, болтали, ругались. Женщина с мальчиком лет шести плача, пытались добиться ответа от двух военных, охраняющих вход в отделение.

— К врачам по этим вопросам, мамаша, к врачам! Ни хера я не знаю, где это твое отделение гастроэнтерологии!

Человек, открывший дверь, принял от одного из медиков мобильного медблока какую-то бумагу и прицепил её к своему планшету.

— Так, больные и сопровождающие, внимание! Идут за мной только те, кого называю! Остальные остаются во дворе или на территории рядом! Забираю только тяжёлых и детей. Остальным во дворе помощь окажут парамедики и волонтеры. Ищите их палатки тут по территории.

— Итак! Кристина Вологина и Альберт Малакян отправятся в отделение! Санитары и сопровождающие помогайте больным!

Марина вскочила, желая помочь девочке Кристине, но отец жестко отстранил её и взяв ребенка на руки аккуратно передал появившемуся у двери санитару.

Спрыгнув на землю Марина поплелась за родителями, сопровождавшими дочь ко входу в приёмный покой.

— Только один сопровождающий, — отчеканил врач на входе.

Отец и темноволосая переглянулись и кивнув жене, мужчина отступил назад. Он постоял ещё минуту глядя, как жена исчезает в переполненном холле больницы и пошагал вниз по въездной аппарели.

— Пожалуйста, скажите, — Марина, растерянно шла за ним, — я могу вам помочь?

Мужчина подошёл к двум парням, которые курили возле ограды, оживлённо что-то обсуждая и попросил сигарету. Марино смиренно ждала рядом.

— Да, вы перестаньте себя корить, — сказал он, выпустив густое дымное облако после двух затяжек, — я понимаю, вы помочь пытались. Могли бы, как все убежать. И мы могли бы убежать. Хотя, как нам было бежать? Там вся жизнь в машине. Была. А Светлана моя бегать ни от кого не любила, никогда. Это я вот — любитель отойти, подвинутся, уступить, а она — нет.

Мужчина выглядел лет на 40 и был хорошо сложен. Белая рубашка поло была вся испачкана кровью.

— Я впервые в жизни оружие в руки взял, — продолжил он, глядя на снующих по двору людей, — благодаря вам, получается. И впервые по-настоящему семью защищал. И