папе. Правительство в Лондоне, чувствовавшее себя в безопасности до тех пор, пока не подверглось внешнему натиску, не очень справлялось с более диким и примитивным севером (то есть Шотландией), ему следовало проявлять больший такт в управлении Уэльсом и деликатнее вести себя в отношениях с Ирландией.

На севере Англии и в Ирландии знать вела себя независимо. И точно так же, как протестанты при королеве Марии воодушевились, узнав об отсутствии у нее ребенка и возможном успехе, так теперь и консерваторы возбудились, узнав, что королева Елизавета старая дева, и о том, что наследница трона королева Мария Стюарт Шотландская была католичкой. Ирландия, Ланкашир и горы северной части острова были практически не затронуты Реформацией.

Сторонники папы вовсе не одномоментно прекратили посещать свои приходские церкви. Сохранялась привычка, и если бы они перестали это делать, то подверглись бы штрафам. В 1563 году комитет в Риме объявил, что им не разрешают посещать церкви, однако они не приняли это решение и без особой охоты согласились на литургию на родном языке, однако их паства спокойно к этому привыкла.

Многим из них помогали умеренность и католическая атмосфера английской литургии, и некоторые соглашались, что их посещение и согласованность действий в течение первых лет оправдывались тем, что папа решительно не выступил против Елизаветы и не отлучил ее. Именно папа Пий V оказался частично ответственным за трагедию английской Контрреформации.

В 1568 году королева Мария Стюарт Шотландская бежала из Шотландии в Англию, была помещена под стражу и породила растущую оппозицию. Она заявила испанскому послу, что если его страна поддержит ее, то она станет королевой Англии в течение трех месяцев и по всей стране вновь начнут служить мессу.

В Риме два кардинала беспокойно обсуждали с папой, как лучше помочь надвигавшемуся мятежу. В ноябре 1569 года католический север восстал. Графы Нортумберленда и Уэстморленда под знаменем Пяти Ран, получив 12 000 крон от папы и заручившись обещанием помощи от испанцев, подняли знамя восстания. Они осквернили святой престол в соборе Дарема, разорвали в клочья английскую Библию, снова установили мессу. Вскоре они были подавлены, произошли ужасные казни.

Не зная, что восстание захлебнулось, папа Пий V издал буллу Regnans in Exelsis, в которой отлучал от церкви и смещал английскую королеву, заявляя, что она и ее сторонники не являются частью Тела Христова, и освобождал всех подданных от союза с ней. Буллу тайно провез в Англию капеллан испанского посольства, и джентльмен по имени Фелтон прикрепил ее к воротам епископского дворца в Лондоне во дворе церкви Святого Павла, заплатив за свой поступок жизнью.

Булла была написана нелепым языком, ее публикация оскорбила короля Филиппа II Испанского, остававшегося главной надеждой католического прихода, но с ним никто не посоветовался. Кроме всего прочего, папа заклеймил английских католиков, обвинив их в предательстве.

Папское определение, относившееся к небольшому количеству действительно виновных, оскорбило множество невинных, побудив их объединиться под знаком ненависти к Риму. Большинство английских последователей папы были не только католиками, но и патриотами Англии. Они не испытывали желания свергнуть английскую королеву ради спасения королевы Марии Шотландской и поддержки испанцев.

Однако после того, как папа объявил всему миру, что нельзя оставаться преданными подданными обеих королев и папы, каждый католик в Англии, любой, кто теперь отказывался на основании старой религии посещать свою приходскую церковь, становился возможным предателем.

Если человек владел деньгами диссидентов, он мог навлечь на себя народный гнев или быть выданным властям. Если человек воровал у диссидента или действовал против него, то диссидент вовсе не рассчитывал на справедливость, он даже не мог умолять об этом.

Заговоры вокруг Марии Шотландской, тщетные попытки устроить отречение Елизаветы, субсидии папы ирландским повстанцам и угроза со стороны Испании усиливали в сознании англичан страх перед католицизмом.

Подъем национального сознания, сопровождавшийся патриотическими чувствами, поддерживаемый средневековым идеалом единого христианского мира, порождал конфликт между преданностью прошлому и ужасами настоящего. В других странах такой конфликт отличался меньшей болезненностью благодаря обстоятельствам или дипломатии. Папа Пий V, оказавшийся менее удачным дипломатом, чем его предшественники, спровоцировал открытое противоборство сознаний. В то время как часть английских папистов сохранила верность английской королеве, другие рассматривали свою верность папе как выбор между подчинением наместнику Господа и указам короля, усиленный боязнью заговора и иностранного вторжения.

Действительно, с испанской Армадой в 1588 году к Англии отплыли 180 монахов, и при успехе задуманного вторжения король Филипп II и затем папа согласились посвятить изгнанного кардинала Аллена в должность лорда-канцлера и архиепископа Кентерберийского.

Известно также, что во времена Армады Аллен напечатал отвратительный памфлет, где называл королеву бастардом, узурпатором и еретиком. Группа из 700 английских изгнанников выступила вместе с испанской армией в Нидерландах, чтобы подготовить вторжение. В 1580 году папский секретарь написал официальный ответ, что Елизавета нанесла урон католической вере, что «ее послали в мир с благочестивым намерением осуществления службы Господа, но она совершила грех и потеряла добродетель».

С этого началась лавина приговоров.

Актом английского парламента 1571 года приговаривался к смерти за измену каждый священник-нонконформист, а также и те, кто помогал им или просто признавал католицизм. Первым в 1577 году был казнен священник Катберт Мэйн.

Последующее законодательство начиная с 1581 года подробно разработало положение об отступничестве. В 1585 году, если священник оставался в Англии, он обвинялся в государственной измене, поэтому даже давать ему приют или просто принимать стало уголовным преступлением.

Трудно сказать, были ли Мэйн и его последователи казнены за государственную измену или стали религиозными мучениками, поскольку два положения теперь отождествились. Мэйна обвинили за совершение католической службы в день Тайной вечери, но он был готов признаться в том, что, оставаясь верным короне, мог помочь любым захватчикам, которые впоследствии стремились вернуть Англию в подчинение папе.

Приведем диалог, произошедший во время судебного разбирательства в Дареме в июле 1594 года.

«Председательствующий. Вы осуждены за самое подлое преступление против ее королевского Величества.

Инграм. Милорд, я умираю только за веру, за ту веру, благодаря которой и никакой другой ваша светлость и все господа присяжные спасутся, если спасение придет.

Судья Бомон. Ты подлый изменник и по закону должен умереть…

Инграм. В том мире, где мессу и празднование омовения ног ученикам Христа считают изменой, а то, что говорят и слышат во время мессы, называют предательством, нет христианского закона».

Положение английских диссидентов стало просто невыносимым. Полученная из Рима в 1580 году диспенсация допускала занятие светскими профессиями, но она не смогла изменить ситуацию к лучшему, поскольку для занятия любой профессией требовалось подтвердить верность властям.

Тем временем ссыльные на континенте самоорганизовывались.