Нет, никогда.

По крайней мере так она твердила себе.

Но был момент, когда она могла… И за что? За то, что Грабовски, по его же словам, поступил так, как каждый на его месте?

Она сняла занавески в общей комнате и в спальнях, постирала в раковине и повесила на перилах веранды. Вычистила кухонные шкафчики, вымыла посуду, освежила полки влажной тряпкой и расставила посуду, после чего принялась за ванную: отскребла пятна с туалета, отчистила ванну, промыла зеркала и протерла их старыми газетами.

Она сняла с кровати одну из простыней, что дала ей Эмбер, и вытащила матрасы на солнце проветриться. Подмела в спальнях и вымыла все окна. Когда сгустились сумерки, она поужинала хлебом и сыром и дала Руфусу сандвич с паштетом.

А перед сном порылась в коробках, решив почитать перед сном. Журналы по садоводству и рыболовству, справочник по орнитологии, старый учебник по автовождению, энциклопедии, кулинарные книги, путеводители, несколько атласов в твердых переплетах и с десяток потрепанных книг карманного формата. Все, кроме двух, оказались романами на французском, а ее французский был недостаточно хорош. Она отложила их в сторону. Из оставшихся двух одна оказалась без обложки и первых страниц. Другая называлась «Преступление и наказание». Та самая, что когда-то подарил ей Лоуренс.

Лидия включила лампу и устроилась на диване с книгой в руках. Прочитала аннотацию на обложке, перевернула роман и положила его на колени.

Она надеялась, что Лоуренс не был одинок, когда умирал. И она хотела быть с ним… если бы только могла.

– Если я не приеду на встречу, – сказал он тогда, – это означает только одно.

Она ждала всю ночь, надеясь, но уже сознавая, что он не приедет. Понимая, что все кончено.

На рассвете она вышла во двор с зажженной свечой, нарвала цветов, чтобы положить у подножия дуба, и произнесла молитвы.

Похороны без тела…

Лоуренс полагал, она вполне может прочесть эту книгу.

Лидия открыла ее на первой странице, но из-за слез не видела ни одного слова. А ведь он всегда был добр к ней и незаслуженно высоко ценил, возможно, именно так выказывая свою любовь.

Но это еще не означает, что она этой любви достойна.

Лидия закрыла книгу, отложила, вышла во двор и стала смотреть на усеянное звездами небо и серебряную луну, упавшую на бархат озера.

В пятницу она сначала поплавала, а потом все утро гуляла. Днем натерла полиролью шкафы и попыталась начистить до блеска медные ручки. Плита выглядела так, словно пережила несколько кремаций, а у нее не было жидкости для чистки. Но она, как могла, отскребла нагар ножом. К концу работы нож соскользнул и поранил большой палец. Лидия держала его под водой, пока побелевшая кожа не сморщилась, а кровотечение не прекратилось. Почистила духовку и котелок, обдала кастрюли и сковороды кипятком и отскребла проволочной мочалкой. Подмела веранду, вырвала сорняки из щелей между деревянными ступеньками. Что еще осталось сделать?

Лидия вытерла ладони о джинсы, провела рукой по вспотевшему лбу.

Ковры были по-прежнему скатаны и лежали в глубине общей комнаты. Лидия вынесла их из дома и стала выколачивать пыль старой бейсбольной битой. Удовлетворившись результатом, она внесла ковры обратно и расстелила.

После ужина Лидия устроилась на веранде с Руфусом на коленях и снова подумала о том, чтобы позвонить Карсону. Ждет ли он ее звонка? Если бы она сообщила ему, кто она, изменились бы их отношения? Но нельзя рассказать все, не поведав о ее чудовищном преступлении. Он отказался от своей дочери, но ее у него отняли. А вот мать, бросившую детей, простить невозможно.

Весь остаток жизни, каждый день, Лидия станет задавать себе один вопрос: могла ли она тогда остаться?

Но чтобы найти ответ, ей нужно встретиться с собой снова. С той, какой она была когда-то. И вспомнить, как все было. Все равно что встретиться с незнакомкой. Может ли она познакомить с Карсоном эту издерганную, находящуюся на грани безумия женщину и ожидать от него понимания?

Она погладила Руфуса, и он тихо заскулил во сне.

В субботу ей пришло сообщение, и она воспряла духом. Если это Карсон, она позвонит ему, и они вместе найдут выход.

Но это была Эмбер.

«Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке».

Она поблагодарила, попросила не беспокоиться и заверила в полном благополучии.

Весь день Лидия гуляла и плавала, вытирала потеки на ставнях и натирала льняным маслом мебель на веранде. И вспоминала, как Карсон рубил дерево на ее заднем дворе. Опилки у него на ключицах.

Она ощутила на губах его пот. Услышала его голос. Почувствовала, как он резонирует в ее груди:

«Главное в работе – поставить себя на чье-то место. Я никогда не считал его психом…»

Наутро все было как в предыдущие дни. Прогулка и плавание. И каждый шаг, каждый гребок уносил ее все дальше от Джона Грабовски. Заставлял верить, что он действительно убрался, что больше ее не преследует. Она избавилась от него. Обрела равновесие. Он по-прежнему будет искать ее, но никогда не поймет, что той, которую он ищет, больше не существует.

Все дела были переделаны, и она изнывала от безделья. Пришлось еще раз вымыть пол в кухне. Потом она подошла к коробкам и просмотрела журналы по садоводству. Пролистала атлас. Подняла книгу без обложки и, все еще сидя на полу, стала читать. Немного погодя, подошла к дивану и уселась. В книге рассказывалось о человеке по имени Иван Денисович Шухов, заключенном в каком-то лагере.

Она повертела книгу, пытаясь найти фамилию автора. Имена у всех персонажей были русскими. Значит, автор скорее всего тоже русский. Книга читалась легко. Короткие предложения, и никто не выражается высоким слогом подобно Лоуренсу.

Заключенные работали на стройке, мерзли и голодали так, что были способны думать только о еде. Существовали одним днем и пытались выжить на сорокаградусном морозе в ветхой одежонке. Если они пытались поддеть что-нибудь под телогрейки, их наказывали.

Весь день Шухов думал о пайке хлеба, которую сберег от утренней нормы и запрятал в матрас.

Лидия думала, что к концу книги он умрет. Что это книга о медленной смерти человека. Условия были невыносимыми. Это непременно должно случиться! Бедняга Шухов!

Она продолжала читать.

«Может ли человек, которому тепло, понять замерзающего?»

Следующие четыре часа она читала, не поднимая головы, а когда Руфус подпрыгнул, приглашая поиграть, погладила его и продолжила читать. Постепенно перемещалась на диване, меняла позы, вытягивала и подбирала под себя ноги, перекладывала книгу из одной руки в другую, и все это не прерывая чтения. Когда стемнело, она нащупала и включила лампу.

Охранники обыскивали Шухова, а он в перчатке спрятал обломок полотна пилы. Охранники ничего не нашли, и Лидия вздохнула свободнее. Теперь она уже была не так уверена, что Шухов умрет. Он из породы тех, кто выживает в любой ситуации.