Каролина отшвырнула «самум» и кинулась было на помощь отцу, но я ухватил ее за плечо. Она попыталась вырваться, но тщетно – гиперстрайк моих доспехов был включен на максимум, поэтому освободиться из моей крепкой хватки не сумела бы даже пойманная за хвост акула. Кэрри что-то прокричала и, развернувшись, хотела в ярости заехать мне по физиономии. Я без труда перехватил ее руку и вместо того, чтобы продолжать удерживать девушку, грубо швырнул ее по направлению к выходу. После чего бросился туда сам, при этом ни на миг не упуская врага из вида. Я и не надеялся выскочить из комнаты незамеченным; уйти с линии огня – вот к чему я стремился.

Правильное или нет я принял решение, определить в ту минуту было нельзя. Мой поступок, вызванный крайними обстоятельствами, являлся в большей степени спонтанным, а сколько уже таких спонтанных решений я вынужден был принять в своей жизни – и не сосчитать. И пусть не всегда они оказывались верными, зачастую именно подобные стихийные меры выводили «Молот Тора» в победители.

Если у Кауфмана дела действительно плохи, мы с Кэрри все равно ему не поможем. Даже в том случае, если нам позволят беспрепятственно выйти отсюда вместе с Наумом Исааковичем: сложно искать в гигантском городе медицинскую помощь, когда и без того немногочисленные хилеры попрятались по темным углам, а то и вовсе сбежали из центра. А вот помочь себе, пока наш враг держал приоткрытой дверь, ведущую на волю, у нас вполне получилось бы. Следовало только помнить, что открытой эта дверь будет лишь считаные секунды…

Старый турнирный волк Гроулер еще не потерял нюх и не разучился чуять выгодные для себя шансы, а тем более шансы на победу. Или на спасение, что в нашем случае было равнозначным.

Я в два скачка нагнал споткнувшуюся возле двери Каролину, рывком поставил ее на ноги, а затем, не дав ей опомниться, вышвырнул девушку на лестницу. Мне же пришлось на секунду задержаться, чтобы попросить у врага еще чуть-чуть форы.

Наверное, мне следовало бы стрелять в ближайшего противника, но я дал выход эмоциям и разрядил баллисту в того, кого в данный момент ненавидел больше остальных. Заметив, что мы позорно сбегаем с арены, Ахиллес зарычал и вскинул к плечу ракетницу, намереваясь исполнить давно обещанную угрозу. И непременно исполнил бы, повернись я к нему в этот момент спиной. Но я такой оплошности не допустил.

Все-таки зря мои собратья по арене недооценивали баллисту «метеор». В качестве второго названия ей надо было дать что-нибудь наподобие «бесшумной смерти», но, к сожалению, слабая популярность баллисты среди реалеров вряд ли обещала ей в будущем другое, неофициальное прозвище. И все же кое-какими задатками для этого баллиста обладала. «Метеор» представлял собой то оружие, потенциал которого раскрывался лишь при определенных условиях. Как когда-то раскрылась для человечества ценность долго заряжающегося, но шутя пробивающего любые рыцарские латы «дьявольского оружия» – аркебузы.

Выброшенный моей «аркебузой» стальной шар с бешеной скоростью пронесся по воздуху и по касательной угодил Ахиллесу в закрытое доспехами плечо. Попадание получилось эффектным: капитана «Всадников» отбросило назад, развернуло и впечатало в стену так, словно это им самим выстрелили из пушки. Треск полимера и звон кварца – и груда обломков декоративной облицовки обрушилась на Блондина, засыпая его с ног до головы. Было бы, конечно, куда надежнее выстрелить ублюдку в не защищенную шлемом голову, но мне катастрофически недоставало времени для хорошего прицеливания. Так что пусть пока живет и помнит милосердие своего извечного противника, отныне не только турнирного.

Мой единственный бесшумный и удачный выстрел вызвал в стане врага бурную реакцию, и задержись я в дверном проеме еще на мгновение, меня разнесло бы даже не на куски, а, наверное, на молекулы. В то место, где я только что стоял, одних ракет ударило не менее четырех. Не говоря уже об остальной, вредной для здоровья пиротехнике. Ударная волна толкнула меня в спину и опять сбила с ног едва поднявшуюся с пола Каролину. Пламя вулканом вырвалось из дверного проема, превратив лестничную площадку в огненный хаос. От грохота мне заложило уши, а голову наполнил звон. Благо мы с Каролиной находились уже вне зоны поражения, иначе наш ущерб вряд ли бы ограничился лишь легкой контузией.

Как только схлынуло пламя и отгрохотали разлетевшиеся вокруг обломки, на площадку из заметно расширившегося выхода обрушился второй убийственный ракетно-свинцовый шквал. Разгневанного врага, видимо, не удовлетворили результаты первого залпа, и следующей атакой он вознамерился выскоблить из лестничной шахты не только наши останки, но и сам дух нашего пребывания в ней. Педантичность, с которой «Всадники» вели стрельбу, с одной стороны, мне очень льстила, а с другой – пугала. Льстила, поскольку я и не предполагал, что один-единственный Гроулер способен устрашить два десятка хорошо вооруженных реалеров; что ни говори, а для ветерана арены это приятно. Однако одержимость, с которой противники поливали лестницу огнем, говорила, что они вряд ли успокоятся, пока не убедятся, что от меня остался лишь закопченный клыкастый череп, вполне пригодный для опознания по зубам. И вот эта болезненная одержимость врага меня раздражала. При таком усердии мечты «Всадников» стереть нас в пудру могли воплотиться в жизнь уже в ближайшие минуты.

Дабы покинуть вражескую территорию, нам требовалось снова преодолеть полукилометровую лестницу, только теперь в обратном направлении. Не такое уж серьезное препятствие для человека в «форсбоди», только не тогда, когда его враги также облачены в доспехи реал-технофайтеров и готовы стрелять на поражение. Я помог подняться растерянной от грохота Каролине и, грубо перехватив руку девушки, открыл на ее левом наруче панель настроек, после чего снял все ограничения с ее заблокированного гиперстрайка. Теперь поскачет вверх, как горная серна, если, конечно, обуздает свои возросшие многократно силы. Придется ее контролировать, а то еще ненароком свернет себе шею.

– Надень шлем! – приказал я, подталкивая Кэрри вверх по лестнице. Несмотря на то что состояние ее было близко к истерике, она тем не менее подчинилась беспрекословно. Я почувствовал себя уверенней: начни она пререкаться или того хуже – кинься обратно к отцу, живыми мы бы отсюда точно не выбрались. А так появилась надежда.

Страх, гнев, отчаяние создают проблемы, но наличие самоконтроля позволяет справиться с ними, когда необходимо. Черная Гарпия обладала этим незаменимым для бойца качеством. Да, она рыдала, скрипела зубами, ругалась на чем свет стоит, однако продвигалась вперед длинными скачками, преодолевая за раз по десять ступеней. Я догадывался, что сейчас она ненавидит меня столь же сильно, как Ахиллеса или Хатори. И все же мысли Кэрри оставались трезвыми: бежать – значит бежать; назад дороги нет. Прекрасное качество для девушки – здравомыслие. У Каролины оно наследственное, это бесспорно…

– Не жди, я тебя догоню! – крикнул я ей вслед и услышал в ответ очередное ругательство. Но приказ Кэрри снова исполнила как положено. – И не смотри вниз! Что бы там ни случилось, ясно?

Я собирался оставить ее одну совсем ненадолго. Мне было крайне необходимо задержаться, чтобы извлечь из футляров парочку ударно-ослепляющих гранат: весьма эффективное средство для борьбы с противником в закрытых помещениях. На моем лице играла плотоядная улыбка, когда, отключив гранатам предохранители, я одну за другой отшвырнул их с лестницы вниз – аккурат к порогу раскуроченного «Всадниками» выхода из зала терминала. Пальба как раз прекратилась, и вскоре они должны были высыпать на площадку подводить результаты стрельб. Предстояло их разочаровать – в прошедших соревнованиях под девизом «Кто первый прихлопнет Гроулера» приз не достался никому.