Я пока не созрел для того, чтобы стрелять в капитулирующего врага. Видимо, во мне взыграли остатки прежнего капитанского благородства, которые, впрочем, уже довольно скоро обещали бесследно выветриться.

– Прыгай в шахту! – прорычал я Хомяку. – Живо! Считаю до двух! Раз!..

Опытному реалеру было проще простого перепрыгнуть в «форсбоди» на какой-нибудь из нижних пролетов. Даже такому гиганту, как Хомяк-Людоед. Даже не думая оспаривать приказ чужого капитана, он оставил в покое Каролину и метнулся к перилам…

Однако Черная Гарпия опротестовала мое благородное решение. Хомяк-Людоед даже не успел как следует порадоваться тому, что остался жив. Судьба отсрочила смерть Хомяка ненадолго – просто у Судьбы были по отношению к нему иные планы. Подскочившая со ступеней Каролина молнией метнулась вслед Людоеду и со всей мощи своего «форсбоди» заехала тому между лопаток. Хомяк как раз сигал через перила, когда его настигла карающая рука обиженной Кэрри.

Усиленный бронированной накладкой и гиперстрайком, кулак хрупкой девушки разил ненамного слабее снаряда баллисты, к тому же Каролина вложила в удар всю накопившуюся злость. Вместо того чтобы перепрыгнуть на нижний пролет, Хомяк потерял равновесие и устремился прямиком в шахту. Доспехи ему теперь не помогали, наоборот – тянули вниз, лишь ускоряя падение с полукилометровой высоты…

Грохот удара массивного тела о бетон мы не расслышали, поскольку не успело оно достигнуть дна, а по нас уже вовсю палили преследователи, подобравшиеся к огненной преграде. Выхватив из рук мертвого Риппера пулемет и всучив его возбужденной Каролине – непрактично было бросать трофейное оружие на поле боя, а свою винтовку Черная Гарпия потеряла у терминала, – я подтолкнул ее к ближайшему выходу, ведущему в парадный холл штаб-квартиры – туда, откуда мы и проникли в шахту несколько часов назад. Сам же, отступая, выпустил наугад, сквозь завесу пламени, несколько снарядов. Скорее всего, ни в кого не попал, чему, в общем-то, не огорчился. Наша маленькая команда, наполовину состоящая из дилетантов, и так заявила о себе весьма убедительно. Да и достаточно было уже на сегодня крови.

Пробиваться сквозь бушующее пламя «Всадники» побоялись, и все-таки уповать на то, что огненная преграда их остановит, я не стал. Задержит, конечно, на минуту-другую, вынудив прыгать сюда с нижних пролетов, в обход опасной зоны – да, но не остановит. Поэтому нам следовало не мешкать и срочно выбираться наружу, в спасительные лабиринты улиц. Бежать на восьмой ярус пропал всякий смысл – тыловое охранение Ахиллеса было уничтожено, и путь в город оказался свободен.

Я не погнал Каролину туда напрямик, через открытую площадь, а едва мы выбежали из Пирамиды, указал девушке на ограждение зоны инскона, за которым далеко внизу – на уровне второго или третьего яруса – пролегала магистраль. Но меня интересовала не она, а сама запретная зона – быстрый и беспрепятственный путь для возврата на нулевой ярус, только теперь уже вне стен Пирамиды. По ее ровным покатым бокам мы должны были достигнуть безопасного «темного царства» за пару минут.

Каролина что-то дерзко буркнула – видимо, выказала оценку моей самоубийственной авантюре, – но подчинилась: забросила пулемет в кобуру и без лишних колебаний перемахнула через ограждение следом за мной. После всего случившегося я уже не относился к Черной Гарпии снисходительно: она только что прошла испытание, куда более суровое, чем обычные тесты для неофитов арены. Кэрри приняла участие в реальном бою, познала, что такое боевая ярость и даже больше – видела смерть и сама почувствовала вкус убийства. Я догадывался, что, когда возбуждение спадет, Каролину наверняка будет мутить от этого блюда, но пока она держалась молодцом.

Как только мы с ней ступили на наклонную плоскость, уходящую в мрачную бездну, так сразу же на наших доспехах заработали контроллеры вестибуляции, предохраняя меня и Кэрри от головокружения. Фиксаторы ботинок крепко впивались в бетон, а стабилизаторы суставов мешали коленям подкоситься. Двигаясь по стене семенящими шагами, мы припустили вниз – туда, где стоял мрак и куда практически не достигали солнечные лучи. Тень от трубопровода обещала спрятать нас от взоров преследователей, а сама магистраль – превратиться в надежный щит на случай, если «Всадники» начнут стрелять нам в спины. А ежели надумают кинуться в погоню, решил я, укроюсь за колонной и методично расстреляю их на голом склоне, как мишени в тире. Вот только успеть бы затеряться в темноте, иначе все выйдет с точностью до наоборот и враг с удовольствием развлечется охотой за двумя зайцами. При этом, вопреки древней примете, шутя поймает обоих, ибо ловцов здесь имелось куда больше, чем зайцев.

Уверен, мы с Каролиной были первыми, кто покидал Пирамиду столь экстравагантным манером. Может быть, поэтому погоня за нами так и не состоялась – видимо, враги поздно сообразили, каким путем ретировались от них беглецы. Отыскивать же нехоженые тропы там, где их вроде бы и быть не должно, меня научил дядя Наум, устроивший для нас с Кэрри потрясающую автомобильную прогулку по лучшему и единственному в мире автомобильному шоссе.

Бежать под гору было куда менее утомительно, чем скакать по лестничным пролетам, но удобства в таком передвижении оказалось мало. Инерция постоянно влекла нас вниз, заставив перейти с семенящего шага на размашистые скачки. Не противясь ей, мы бы достигли нулевого яруса за полторы минуты. И все-таки поддаваться этому соблазну было нельзя. Стремительный спуск с Пирамиды был подобен для нас последнему полету Икара – велико искушение близкой свободы, но достигнуть ее, не свернув себе шею, было нереально.

Едва трубопровод инскона заслонил нам небо, как черная пасть мрака сомкнулась за нашими спинами. Но в отличие от стаи гиен, которая гналась за нами, этого зверя мы боялись гораздо меньше.

Время, прожитое нами до того момента, как мир снова вернулся к своему привычному состоянию, мы провели с пользой. Естественно, что другого занятия, кроме разработки операции по вызволению из плена дяди Наума, у нас с Каролиной не было. А задачей номер один являлось выяснить, жив ли он вообще. И если все-таки случилось самое страшное, план наших дальнейших действий следовало переименовывать из «найти и спасти» в «пойти и уничтожить». Несмотря на кажущуюся простоту последнего варианта, вряд ли он был проще спасательной миссии. Действовать в духе камикадзе, идя в лобовую атаку, я отказывался. Мстить следовало не с отчаянием, а с умом, ибо для меня не имела смысла месть, после которой ты не плевал на могилу врага, а покоился с ним по соседству. Или того печальнее – он глумился над твоими останками.

Нет, Гроулера в полной мере устраивал только первый вариант. Каролину – тоже, и это автоматически избавляло нас от множества противоречий внутри нашей маленькой команды. Не от всех, конечно, но от главных, вроде поиска верных путей для достижения цели, точно. Я доходчиво объяснил девушке, какие преимущества дает мстителям предварительная слежка за объектом мщения, и Кэрри такая тактика устроила. Сегодня Каролина вообще редко со мной спорила. Больше молчала, а если я предлагал ей что-либо, просто кивала, соглашаясь. Иногда мне казалось, что она не слушает меня, но когда девушка начинала задавать вопросы, тут же убеждался: она не пропускает ни единого моего слова.