его пронзительно почернели, а темные кудри удлинились. Халвар странно смотрел на меня, будто стараясь вспомнить, но, когда узнавание промелькнуло в его взгляде, он ничего не сказал. Тор изменился еще больше. Он постройнел, но его тело сильнее налилось мышцами. Русые волосы стали чернее воронова крыла. Кожа – цвета древесной коры.

Он потер лоб.

– Боги… Я помню… все.

Мы с Сив замерли в объятиях друг друга, просто наблюдая, что будет дальше.

Колени у меня подкосились. Тело Легиона выгнулось дугой, и он поднялся там же, где упал, опираясь на руки.

Безумно счастливая улыбка расползлась по моему лицу. Он стоял спиной ко мне, но я видела, что он тоже изменился. Из волос исчезло все золото. Они стали иссиня-черными, и полуночная тьма волнами спадала ему на плечи.

Он был жив.

Я радостно шагнула вперед, но Тор и Халвар вдруг сделали что-то странное.

Тени гильдии, в изумлении глядя на спину Легиона, преклонили колени, а затем склонили головы.

Легион тяжело вздохнул и расправил плечи. Руки его сжались в кулаки, и я отпрыгнула, когда он яростно закричал в небо. Но это был не просто крик. Вместе с ним содрогнулась земля. Задрожал камень. Застонали согнувшиеся деревья. Под ногами побежала трещина.

Мы с Сив снова поспешили отойти.

Легион схватился за голову. Несомненно, он тоже вспомнил, и теперь все потерянные кусочки жизни обрушились на него. Я была потрясена и напугана, и совсем не знала, что делать. Бежать к нему или от него? Черт возьми, вспомнит ли он теперь меня?

– Сол! – прорычал Легион. – Херья! Боги, они убили их! Они убили их всех.

Тор задрожал от неконтролируемого гнева.

– Приказывай, и мы позаботимся о возмездии. Мы слишком долго позволили ему зреть.

Легион повернулся, и я затаила дыхание. Я не хотела видеть, как он изменился, но куда сильнее я желала получить ответы.

Черные глаза. Линия сильной челюсти. Все осталось прежним. Его рот исказила злоба.

Сив заметила раньше меня. Она упала на колени, бормоча молитвы, и тогда я увидела его уши. Вот оно. Округлые кончики ушей Легиона вытянулись и заострились. Уши фейри.

Легион принадлежал Ночному народу.

Голова закружилась.

Он был фейри.

Проклят, потому что значим.

Он кричал имена Солнечного Принца и эттанской принцессы. Его гнев сдвинул землю. Он впился в меня своим черным взглядом, и я почувствовала, как разомкнулись мои губы и отвисла челюсть.

Небеса и преисподние.

– Мой принц, – прорычал Халвар. – Что нам сделать для тебя?

Он не ответил Халвару. Не признал его. Он подошел ко мне. Он смотрел, и его взгляд пронзал меня в самое сердце. Я снова боялась его. И он снова был мне нужен.

Но он больше не был Легионом Греем.

Я помогла освободить Валена Феруса. Ночного Принца.

Глава 33

Он склонил голову набок, словно увидел меня впервые. От мысли, что он может не вспомнить, на глаза навернулись слезы. Окажись он хоть трижды мертвым эттанским принцем, я хотела, чтобы он узнал меня.

– Элиза, – сказал он. – Элиза Лисандер.

Подбородок у меня задрожал, и я опустила голову, смущенная силой облегчения, которое не могло не отразиться во взгляде. Он приподнял мою голову согнутым пальцем.

– Как? – выдохнула я.

– Королевская кровь, пролитая добровольно. Разве не так ты сказала?

Воздух вышибло из легких. Как сказала девочка в гробнице, когда говорит Судьба, ее слова – не то, что кажется. Он умер за меня, добровольно. Печати нужна была королевская кровь, и он был Валеном Ферусом. Проклятие сняла его собственная кровь.

Я подняла дрожащие руки и прижала их к его груди. Он не оттолкнул их и не отстранился, и я вцепилась в его рубашку.

– Я боялась, ты меня не узнаешь.

– А ты знаешь меня?

– Вален, – кивнула я. – Ночной Принц.

– Мы знали, что он жив, – просияла Сив. – Наследник и истинный правитель Этты.

Я сглотнула. Вален был последним из рода Ферусов. Он должен был стать королем.

– Понимаю, это неожиданно, – сказал он.

– Невозможно, – добавила я. – Ты родился век назад.

– Люди Этты жили долго, пока не пришли чужаки. Пока они не перерезали мой народ и мою семью.

Голос его сочился ядом, а глаза сверкали раскаленными углями. Я опустила руки.

– А Тор и Халвар?

Вален ухмыльнулся своим соратникам.

– Торстен Брор – фейри огня и самый верный друг моего брата. Халвар Атра – фейри воздуха, сын первого рыцаря королевского двора.

Тор едва шевельнулся. Халвар проказливо подмигнул. Будто все еще могло остаться по-прежнему.

– Так, значит… Тебя прокляли за то, что ты фейри.

– Тиморцы панически боятся силы хаоса, но жаждут подчинить ее. За хаос они убили моего отца и брата.

У Сола был хаос? Я не стала спрашивать. В голове билось слишком много вопросов.

– Какой король тебя проклял?

– Первый лже-король. Пророчество напугало его, когда он убил всех остальных. Уничтожь он и меня – и эта земля стала бы мертвой пустошью. Корона Этты выбирает своих королей, ее нужно заслужить. Он знал, что не сможет соперничать с сыном Этты, сыном хаоса. Поэтому он проклял меня. Сохранил жизнь на долгие годы, но лишил воспоминаний, чтобы я никогда не выступил против него. С тех пор Этта закостенела. Земля сопротивляется чужому народу, но не может умереть.

Каждое слово вырывалось из его горла, будто он ненавидел знать правду. Или ненавидел меня, потому что я была потомком человека, уничтожившего его королевство, его семью и жизнь.

Я приподняла подбородок. Какими бы жестокими и порочными ни стали тиморцы, мы были воинами. И я не смалодушничаю, если человек, ради которого я готова была пожертвовать всем, захочет моей смерти.

– Что тогда будет со мной?

Он нахмурился. Моя стойкость пошатнулась, когда Вален коснулся кончиками пальцев линии моей верхней губы.

– Почему ты спрашиваешь?

– Я дочь Тимора, Ночной Принц. Твоих врагов. Королей. Если ты хочешь казнить меня, прошу, сделай это быстро.

– Казнить тебя? – немного удивленно спросил он. – Может, я вспомнил свое имя, но теперь должен узнать, для кого бьется мое сердце. – Кровь прилила к голове. Его пальцы притянули мой подбородок ближе. Я не сопротивлялась. Его губы приблизились к моим. – Я не забыл и не забуду ни тебя, ни твоей жертвы.

Я подняла руку и коснулась острого кончика его уха, пробежала пальцами вниз по линии шеи. Он прикрыл глаза и медленно вздохнул, но когда открыл их снова, губы его плотно сжались.

– И все же. Здесь наши пути разойдутся, Элиза.

– Что? Нет. Нет, мы говорили о переменах. Ты обещал, что