— Профессор Ворт, вопрос следующий: «Как вы объясните психологический феномен того, когда мужчина просит свою партнершу во время секса притворяться мертвой?»

На лице профессора появилось озадаченное выражение, и он посмотрел на Паскал. Обвинитель чуть заметно пожала плечами и уставилась в лежащие перед ней бумаги. Лотти подумала, что Ворт не был готов к этому вопросу. А вот Кэмерон подготовился. Она гадала, когда же он успел написать свой вопрос. Еще до того, как они вошли в зал суда, это точно. Лотти сидела рядом с ним и не припоминала, чтобы он что-нибудь писал.

— Опять же, это основано лишь на словах миссис Блоксхэм. Нет никаких доказательств, что это происходило на самом деле, — начал профессор Ворт.

— Это уже моя забота, — довольно резко заметила судья. — Будьте любезны, объясните психологические аспекты этого явления.

— Конечно. В широком смысле слова просьба к партнеру изображать из себя мертвую объясняется желанием доминировать. Партнер не реагирует, не двигается и не возражает. Партнер не должен изъявлять никакого физического желания и не должен предпринимать действий, способствующих получению собственного удовлетворения от полового акта, что свидетельствует о том, что человек, просящий об этом, желает чувствовать, что секс происходит без обоюдного согласия. — Психиатр сделал паузу. Все в зале с нетерпением ждали продолжения. — Совершенно очевидно, что это ролевые игры человека, которого привлекает некрофилия, то есть половой акт с мертвыми. Также, с психологической точки зрения, в экстремальных случаях мы можем утверждать, что доминирующий партнер может фантазировать или мечтать об убийстве. Не обязательно своего конкретного партнера, а об убийстве вообще.

Лотти увидела, как инспектор Антон наклонился к уху Имоджин Паскал и что-то ожесточенно зашептал. Та отмахнулась от него рукой, как от назойливой мухи, и он, сильно покраснев, сел на место. Джеймс Ньюэлл еще раз внимательно посмотрел на ряды присяжных и задержал свой взгляд на Лотти, которая улыбнулась ему и быстро отвела глаза.

После этого присяжных отпустили, объявив, что во второй половине дня суд будет рассматривать исключительно формальные и процессуальные вопросы, которые им слушать необязательно. Лотти не стала ждать Кэмерона в коридоре между комнатой присяжных и входом в зал суда, а пошла вперед, лишь удивившись, что он не догнал ее. Ей очень хотелось переговорить с ним, но сперва она хотела отойти от всех остальных присяжных на безопасное расстояние.

Лотти отправила ему сообщение с текстом «Надо поговорить», прекрасно понимая, что «надо поговорить» — это очень мягко сказано. Ей хотелось высказаться и чтобы он слушал. Лотти понимала, что разговор должен быть личным, потому что по телефону такие вопросы не решаются. Кэмерон должен был понять, насколько серьезно она обдумала свое решение, а для этого ей надо было смотреть ему в глаза. В ожидании его ответа Лотти собирала в комнате присяжных свою сумку и ужасно нервничала.

«Отлично, — ответил Кэмерон, — через тридцать минут в кафе возле гавани?»

«Супер», — набрала она и, прощаясь, помахала рукой присяжным, вышла из здания и направилась в сторону старой гавани.

Даже в плохую погоду гавань с множеством баров, ресторанов и кинотеатров, показывавших арт-хаусные фильмы, собирала кучу молодежи, а уж в хорошую — тем более. Возвышающийся над водой широкий парапет был переполнен: студенты, туристы и бездельники выползли на солнце с фастфудом, пивом и вином. Народу было полно на обоих берегах гавани; все ели, громко общались и грелись в золотых лучах солнца.

Кафе «У Лючии» было расположено между итальянским рестораном и работавшим допоздна баром и славилось тем, что в нем делали лучший в городе кофе. Перед входом в кафе стояло несколько столиков, накрытых яркими китчевыми пластиковыми скатертями. Лотти решила сесть подальше от любопытных глаз, не на улице, а внутри, и, заняв место, даже повернулась спиной к входу. Кэмерон пришел через десять минут. Вид у него был усталый, но счастливый.

— Привет, красавица, — сказал он. — Не думаю, что мне стоит целовать тебя на людях, так что ограничусь тем, что представлю, как я это сделал. Сегодня утром даже не успел с тобой нормально поздороваться. Ну и денек!

— Это точно, — согласилась Лотти, стараясь подстроиться под его веселый тон и надеясь, что он не снимет темных очков. Она пыталась понять, как лучше сказать то, что она планировала ему сообщить. — Что ты позволил себе сегодня в суде? Табиту чуть удар не хватил от того, что ты задал вопрос без ее письменного разрешения.

— Я все это почувствовал и поэтому решил побыстрее свалить, пока она не созвала какой-нибудь дисциплинарный комитет. Думаю, что завтра мне достанется от нее по полной, — он усмехнулся.

— Ты вынул записку из кармана, значит, подготовился заранее. Когда ты решил задать вопрос? — поинтересовалась Лотти, улыбнувшись официантке, которая принесла напитки, заказанные ранее.

— Сегодня утром, до того, как мы вошли в зал. Выступление профессора Ворта, вне всякого сомнения, было бы на руку обвинению, поэтому я и решил немного сравнять счет. Получилось, как ты считаешь?

— Да, но ты же сам говоришь, что Табита и компания уже приняли решение признать Марию виновной. У меня такое ощущение, что ты тоже принял свое решение. Не рано ли? — Она сделала глоток кофе, пытаясь выбросить из головы воспоминания о событиях вчерашнего дня.

— Ты знаешь, я бы лучше поговорил о нас с тобой, — ответил Кэмерон, гладя под столом ее колено.

— Перестань, — она отдернула ногу.

— Хорошо, слишком много людей, приношу свои извинения, — сказал он. — Просто сложно заставить себя не прикасаться к тебе.

— Это надо заканчивать, — тихо произнесла Лотти. — Все это — ошибка. Моя ошибка. Я слишком многим рискую. Сегодня утром Дэниел был… ладно, не будем об этом. Суть в том, что суд уже почти закончился и наши отношения должны прекратиться. Прости. Вчера… и до этого… я вела себя так, как не должна была. Я не хочу рисковать своей семьей. Я люблю моего сына и больше не могу играть в эти игры. — Кэмерон провел рукой по волосам и уставился в свой кофе. — Пожалуйста, скажи что-нибудь, не молчи. — Она подняла солнечные очки на лоб, и он увидел в ее глазах слезы. — Мне нужно убедиться, что ты принимаешь мое решение… что ты с ним согласен.

— Значит, ты просто трахнулась со мной, и всё? — прошептал Кэм. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? «Да, Лотти, это ничего не значило, всё в порядке, брось меня»?.. Никогда не думал, что ты окажешься женщиной, которая вытирает о людей ноги.

— Это нечестно! Моему сыну нужен отец и здоровая семейная атмосфера, которую я ему не в состоянии обеспечить, потому что постоянно думаю о тебе. Я не могу позволить разрушить все то, что люблю! — резко ответила она.

— Все то, что ты любишь? В смысле, Зэйна и Дэниела? И когда это ты вдруг почувствовала? Это все после того, как ты рассказывала мне, какая ты несчастная и как тебя не ценят? Тебе не кажется, что ты меня просто обманывала? — горячо шептал он. — Лотти, я потерял любимого человека. Ты знала об этом до того, как у нас все с тобой началось. А теперь ты считаешь, что я должен спокойно принять твое решение только потому, что ты поняла, что у твоих поступков могут быть определенные последствия?