* * *

— Дамы и господа присяжные, — начала свою заключительную речь обвинитель, — давайте посмотрим на неоспоримые факты этого дела. Мы имеем страшное увечье, нанесенное доктору Блоксхэму, от которого тот чуть не лишился жизни. Орудие нападения — ножка стула с торчащим из нее болтом. Кто нанес страшный удар? Жена пострадавшего. Не возникает никакого сомнения в том, что она хотела его убить. Так зачем вы здесь?

Мария держала голову высоко, как ей советовал Джеймс Ньюэлл. Краем глаза она посматривала в сторону присяжных, внимательно слушавших обвинителя. Те сидели на краешках стульев, большинство из них делали записи. Мария поняла, что мысли многих присяжных были созвучны тому, что говорила Паскал. Сидевший в конце ряда молодой мужчина и находившаяся рядом с ним миловидная женщина, на которую Мария часто посматривала во время суда, вели себя не так, как остальные. Мужчина сложил руки на груди. Лежащий перед ним блокнот был закрыт. Именно этот мужчина передал вопрос профессору Ворту. Этот вопрос удивил и порадовал ее адвоката, который потом несколько раз извинился перед Марией за то, что сам не додумался его задать.

— Вы здесь для того, чтобы восторжествовала справедливость, — нагнетая драматизм, продолжала Имоджин Паскал. — И что отличает этот судебный процесс от многих других, так это то, что вам даже не придется решать, какая из сторон говорит правду. Причина этого состоит в том, что одна из сторон была лишена не только голоса, которым могла бы что-то сказать в свое оправдание, но и нормальной человеческой жизни. Мария Блоксхэм может говорить про свою жизнь с доктором Блоксхэмом все, что взбредет ей в голову. Во время допроса в полиции она этого не знала, поэтому, конечно, промолчала. Ведь ее муж мог выздороветь и принять участие в этом процессе. К моменту начала суда она понимала, что доктор Блоксхэм будет не в состоянии выступить в свою защиту и не сможет опровергнуть выдвинутые против него обвинения, и тогда она решила очернить его имя и представить его в качестве бессовестного человека, манипулирующего другими людьми. Вопрос только в том, верите ли вы ей или нет. Верите ли вы, что женщина, которая послала на три буквы психиатра профессора Ворта, была настолько забитой и задавленной мужем, что не могла от него уйти? Верите ли вы женщине, которая, давая показания, ударила рукой по трибуне и топнула ногой? Женщине, которая при судье и присяжных не побоялась назвать меня сукой? Отмечу, я привожу этот пример вовсе не из личной обиды, которой у меня нет.

Имоджин Паскал повернула голову и уставилась на Марию.

— Женщине, которая кричала из бокса о том, что ее муж ненавидел ежей. Вы думаете, что такой несговорчивый характер у подсудимой появился во время суда, или согласитесь с утверждением обвинения о том, что ее агрессивные наклонности привели к тому, что она напала на доктора Блоксхэма? Хотела ли она просто лишить его сознания, чтобы убежать, допустим, в приют для жертв домашнего насилия, или намеревалась убить, ударив изо всех сил? Сожалела ли она о содеянном после того, как опасность миновала и рядом с ней была полиция, или потеряла сознание во время ареста, потому что поняла, что ее муж все еще жив? Вы уже знаете ответы на эти вопросы.

Не будем забывать о том, что после смерти мужа обвиняемая должна была унаследовать значительную сумму денег, хотя она пыталась обманывать и убеждать вас в том, что не знала о его финансовом положении. Конечно, она понимала, сколько может стоить дом. Она заявляла суду о том, что ее муж был бережливым человеком и экономил. Неужели вы поверите в ее утверждения, что она ни разу не задумалась о финансовой стороне вопроса? Эта женщина жила, ни в чем себе не отказывая, весь период своего замужества, муж ее даже пальцем не трогал, и при этом она выдумала совершенно фантастическую историю, объясняющую ее поступок. Сложно даже понять, где в этой истории правда, потому что в ней слишком много фантазии, дамы и господа! Помните о том, что защита не смогла найти ни одного свидетеля, который мог бы подтвердить версию событий, рассказанную подсудимой.

Обвинение считает, что вся выдуманная ею история является ложью и не может служить объяснением того, что жена попыталась избавиться от мужа, с которым ей стало скучно и от чьей смерти она могла существенно обогатиться. Пусть вас не смущает состояние ее бедер. У каждого из нас есть шрамы, телесные или душевные. Но от этого мы не становимся агрессивными и не пытаемся кого-нибудь убить. Не поддавайтесь хитроумным рассказам о ее тоскливой жизни. Не забывайте, что она жила в относительной роскоши, в чем вы сами могли убедиться при посещении дома. Не забывайте того, что нам достоверно известно о докторе Блоксхэме: у него был добрый характер, он трудился на благо защиты окружающей среды для сохранения видов животных и растений, находящихся на грани исчезновения, выступал против застроек и уничтожения экологически важных природных ареалов. Вспомните его голос, когда он держал в руках маленького ежика. И, наконец, задайте себе вопрос: в чью версию событий вам легче поверить? Чаще всего самый простой ответ является максимально приближенным к истине и, следовательно, самым правильным. Готовы ли вы поверить женщине, неоднократно терявшей самообладание и путавшейся в своих показаниях? Женщине, которая ни при первой, ни при второй возможности не объяснила свои мотивы, а сделала это лишь через несколько месяцев после содеянного, когда поняла, как ей лучше поступить? Доверьтесь собственному чутью. Помните о нанесенных ранах. Не забывайте о том, что подсудимая сама призналась в том, что ненавидела своего мужа. И, я думаю, это единственная часть истории, в которой она сказала правду. Спасибо.

Двое самых пожилых присяжных переглянулись и в знак взаимного согласия соприкоснулись локтями. Марии показалось, что они были готовы хором заявить, что Паскал произнесла великолепную речь. Какая же все-таки умница обвинитель! Она сказала именно то, о чем они сами думали. Для полноты счастья не хватало только чашки чая и хорошего песочного печенья. Лицо молодой симпатичной женщины казалось более бледным, а выражение на нем — более замкнутым, чем за все время суда. Неужели речь прокурора произвела на нее такое неизгладимое впечатление? Вообще-то, решать судьбу незнакомого человека, наверное, не слишком приятно. Молодой, худой, как жердь, парень в плохо сидящей одежде опять кусал ногти. В детстве Мария тоже так делала, но потом нашла другой, более эффективный способ снятия стресса. Правда, этот способ она не хотела никому рекомендовать.

Теперь поднялся Джеймс Ньюэлл. Марии нравился ее адвокат. Раньше ей казалось, что она больше никогда не будет испытывать теплые чувства по отношению к мужчинам, но Ньюэлл был заботливым, милым и искренним. Откинувшись на спинку стула, она ждала, что скажет защитник в ее оправдание.

Джеймс Ньюэлл улыбнулся присяжным, поочередно посмотрел каждому в глаза и только после этого заговорил:

— Доброе утро. Должен признаться вам, что это непростой процесс. Думаю, что все вы будете рады, когда он закончится. Мало удовольствия смотреть вот на такие фотографии, — он поднял и снова положил папку с фотографиями раны Эдварда Блоксхэма. — Так же неприятно смотреть и на состояние бедер Марии Блоксхэм. Даже профессионалам, занимающимся судебными делами, было больно смотреть на то, в каком состоянии находится доктор Блоксхэм. Несмотря на это, я хотел попросить вас сделать то, что идет вразрез с вашими чувствами. Я хотел попросить вас задуматься и еще раз оценить неоспоримые факты, о которых сейчас коротко напомню. Имя Марии не значится в качестве совладелицы дома…