class="p1">– Это ненадолго, – ответил Берк. Скептически относясь к потребительскому капитализму последних лет, Берк тем не менее служил ему и предвидел его победный рост вопреки всем идеям, всем переменам, ходатайствам о справедливости и даже здравому смыслу. Он будет расти, он победит и, наконец, взорвется, как козел, которого оставили в силосной башне. Будет жрать, пока не подохнет.

– Сейчас она может использовать эффектные фотографии, все, что угодно, фактически воруя их, ведь ее никто не останавливает, – сказал Джордж. – А вот нам придется раскошелиться.

– Ты просто оправдываешься.

– Ага, ну да.

– Так что там с нашим сайтом?

– Есть экземпляр для отзыва, красивые иллюстрации. Материалы с плантаций в Уганде, Мексике, Перу, достойные сыны земли, встречающиеся со знатью, чтобы им заплатили за выращивание кофе для драматургов из Гринвич-Вилледж и соцработников Верхнего Вест-Сайда.

– Звучит неплохо. У тебя верное видение нашей модели ведения бизнеса.

– Я шучу, – сказал Джордж. – Отчасти.

– И сколько трафика нужно для столь вдохновляющего материала?

– Минимум.

– Что еще?

– Думаю, к продажам это не приплести, но можно использовать в оформлении. Транспортные издержки таковы, что цены придется повысить, иначе мы потеряем деньги. Возможно, и то и другое. Доводим до ума программу онлайн-шопинга для владельцев кофе- и чаеварок премиум-класса с аксессуарами и парой брендов, выпускающихся крайне ограниченной партией. Будет спеццена на четырехфунтовые пачки зерен «Маунт Вашингтон» для тех, кто расходует их помногу.

– Молоть сами, что ли, будут?

– Ну да.

– Нет, – сказал Берк. – Нет. Четырехфунтовые пачки зерен или четыре по фунту молотого. Молотый будет продаваться в пять раз лучше.

– Издержки, – возразил Джордж.

– А ты попробуй. Подсчитай убытки. Потом вернемся к этому. С ограниченной партией то же самое. Сделайте так, чтобы никто не закрыл страницу, потому что у них нет кофемолки. Убеди их купить кофемолку, конечно, а молотый продавай придуркам, которым лень самим его молоть.

– С этой ограниченной партией одни неприятности. Эти зерна нужно молоть, а потом сразу же заваривать.

– Ну так скажи об этом. Объясни. А лучше всего – сними видео о том, как правильно это делать. Пусть там будет какая-нибудь дешевая, но надежная кофемолка. Вообще, скажи, что мы продадим кофемолку по себестоимости лишь ради того, чтобы они осознали, насколько прекрасен сам процесс.

– Я это учту.

Берк встал, начал делать растяжку. Когда он сидел в офисе, каждый час он уделял семь или восемь минут растяжке.

– Тебе бы тоже не помешало, – сказал он Джорджу.

– Я попозже в зал пойду.

Голова Берка опустилась между колен.

– Это совсем не то.

Он медленно выпрямился, как жираф, впервые вставший на ноги. Раскинул руки. Соединил их за спиной.

– Ты, блядь, сидишь целый день, и что тогда толку от часа, проведенного в зале?

Он снова сел, взялся за отчет по продажам.

– Ну а ты? – спросил Джордж, когда Берк поднял голову. – Ты-то ее ебал?

– Кого?

– Айрис.

– Было пару раз. И знаешь, ты прав. Все равно что бабочку пялишь. Почему мы продаем эквадорский кофе в Мексике? Почему не родной мексиканский? Разве это не бессмысленно?

– Так дешевле. Дороже обойдется продавать мексиканские сорта в Мексике, чем здесь. Не спрашивай почему. Продавать там – значит продираться через кучу бюрократических препон, и наоборот, они сквозь пальцы смотрят на экспорт, дают кучу субсидий. За валюту. Мы экспортируем их кофе – они зарабатывают, мы импортируем эквадорский – они опять зарабатывают. Ясно?

– Хреново, – вздохнул Берк. – Зерна из Чьяпас очень хороши для стандартной цены. Ебаные плантации закрываются одна за другой. Да ты и сам все знаешь. Думаю, у твоих друзей там деньги кончаются.

– У них их и не было.

– Интересно, сколько ты им забашлял.

Джордж молчал.

– Ммм?

– Да, да, тебе очень интересно, – сказал Джордж. – Я тебя услышал.

– Ха! Ну, надеюсь, ты хорошо замел следы перед старым добрым правительством Штатов.

– Это доля из моих налогов, идет как взнос на благотворительность, – пояснил Джордж. – Как похищенные письма. Прячь все на самом видном месте.

– А ты когда-нибудь запрашивал свое дело из ФБР?[120]

– Боже упаси.

– Что, даже неинтересно?

– Неинтересно. Ничуть.

– А я вот свое запрашивал, – сказал Берк.

– Когда?

– С год назад. И там упоминалось о твоих проделках.

– И слышать не хочу.

– И про девчонку тоже.

– Ну еще бы, – фыркнул Джордж. – Эти ребята даже в гондон обконченный залезут.

– Так ты с ней спал?

– Ни разу. У меня и…

– Не говори «в мыслях не было», это всегда вранье. Об этом всегда думаешь. В других местах, может, мыслей и нет, а вот в голове есть.

– Я даже подумать о таком не мог, не то чтобы сделать. Это было за пределами моих возможностей.

– Разве не романтично? Такие встречи, должно быть, и есть настоящая романтика.

– Ой, иди-ка ты на хуй.

– Ладно, проехали.

В Чьяпас было несколько сыновей и дочерей, желавших принять бразды правления семейными делами, которые шли туго, были подвержены внезапной перемене погоды, абсолютно непредсказуемому ценообразованию на рынке, где доминировала дюжина крупных игроков – одним из которых теперь был Берк, – и непредсказуемость эта была загадкой даже для них.

Берк оторвался от отчета по Мексике, поднял глаза.

– Был у нее один заскок насчет жопы, – протянул он.

– Че?

– У Айрис, – пояснил Берк.

– А, ну да.

– Она смерть как боялась, что я туда залезу, подпрыгивала футов на десять, если хоть пальцем ее там тронешь или вынешь хуй и направишь его чуть южнее…

– Ты имеешь в виду ее анальное отверстие?

– Ага. Несколько раз так бывало. Достаточно, чтобы понять, что она на этом повернута.

Он снова взглянул на отчет, взял его и швырнул в дальний угол.

– На своем анальном отверстии. Да. На своей маленькой складчатой копилке. Я, кажется, близок к тому, что не могу больше управлять компанией, разве что в качестве техники дзен. Мне надо отойти от дел, продать свою долю, открыть кафешку где-нибудь на отшибе. Например, в пустыне Сонора, рядом со старым городком с медными рудниками, на популярном туристическом маршруте. Официанток буду ебать, конечно, если согласятся. Сидеть да на ящериц пялиться.

– С трудом могу это представить, – хмыкнул Джордж.

– Год не благоприятствовал любви. Мне тут на днях натальную карту составили. Да не смотри ты так. Тебе бы тоже не помешало. И да, год для любви совсем неблагоприятный.

Может, он имел в виду своих подружек, а может, Марту, свою жену с тусклыми черными волосами. Восемь лет как на ней женат. Берка Джордж знал хорошо, Марту неплохо, а потому часто задавался вопросом, как они вообще умудрялись так долго жить вместе.

Джордж спросил его прямо:

– Как