Он безошибочно опознал Глеба в толпе прибывших пассажиров и, незаметно вынырнув откуда-то сбоку, вкрадчиво прошелестел:

– Желаете такси? Я вожу только русских и всегда узнаю их с первого взгляда.

Это был пароль – достаточно, по мнению Сиверова, идиотский, чтобы посторонний человек, к которому с этим паролем обратились по ошибке, мог нечаянно угадать правильный отзыв.

– Вообще-то, я приехал сюда как раз затем, чтобы отдохнуть от земляков, – не без сожаления провожая глазами садящуюся в настоящее такси Анну, механически отбарабанил Глеб, – но вы, наверное, правы: начинать надо понемногу...

– Чтобы сразу не пресытиться новыми впечатлениями! – радостно закончил этот обмен дурацкими репликами "знакомый" и угодливо хихикнул.

После чего и состоялось рукопожатие.

"Таксист" предложил поднести багаж. Подносить было нечего, кроме полупустой спортивной сумки, которой он и завладел с упорством, достойным, на взгляд Глеба, лучшего применения.

– У нас тут, знаете ли, сервис на европейском уровне, – пояснил он свои действия и снова неприятно хихикнул. – Ну, как там поживает мой старый приятель? За столько лет ни одной весточки, и вдруг... Такой приятный сюрприз!

"Сомневаюсь", – подумал Глеб.

– Он велел вам кланяться, – сказал Сиверов вслух.

– Вот спасибо! Право, я тронут тем, что обо мне не забыли. Так тронут, вы себе просто не представляете! И вы ему непременно кланяйтесь! Так и скажите: Валдис, мол, передает поклон...

– Вы не похожи на латыша, – заметил Глеб.

– Ну, это он меня так называл, когда... Словом, вы понимаете. Когда наше знакомство было более тесным.

"Псевдоним, – сообразил Слепой. – Да уж, приятель, воображаю, как ты на самом деле рад, что о тебе вспомнили! Небось глотку мне готов перегрызть... А впрочем, кто знает? В этом деле, как и в любом другом, тоже встречаются энтузиасты. Да и получал он тогда, судя по его теперешнему виду, больше, чем сейчас. И с меньшими усилиями. Так что повод скучать по Федору Филипповичу у него, возможно, и впрямь имеется..."

– Все передам слово в слово, – пообещал он. – Если буду жив.

– Ну, что вы! Разве можно так шутить? Хотя, конечно, вы еще молоды, а молодым свойственно подшучивать над смертью. Они уверены, что смерть – это просто слово, для них лично ничего не означающее... Не спорьте, я сам был молод, я прекрасно помню это восхитительное ощущение собственного бессмертия... Сюда, пожалуйста. Вот это авто.

Глеб, уже и не помнивший, когда в последний раз испытывал ощущение, о котором только что толковал "Валдис", остановился перед указанной машиной – неожиданно приличной, почти совсем новой "тойотой" представительского класса, любовно ухоженной, отполированной и куда более чистой, чем ее хозяин.

– Прошу, прошу, – приговаривал "Валдис", суетливо распахивая перед ним заднюю дверь и просовывая следом сумку. – Было бы удобнее посадить вас впереди, но пассажир должен сидеть на заднем сиденье. Наш общий друг когда-то учил меня не пренебрегать правилами конспирации даже в мелочах...

"Поэтому, наверное, ты и трещишь на всю стоянку", – подумал Глеб, подавляя зевок. Короткий сон над облаками его почти не освежил.

Бережно захлопнув за ним дверь, "Валдис" обежал машину спереди и забрался – не сел, а именно забрался – на водительское место. Какое-то время он хлопотливо возился там, устраиваясь, до смешного напоминая наводящую порядок в гнезде крысу, а потом наконец запустил двигатель. Тот работал почти неслышно, и его приглушенное бормотание действовало на Слепого, как колыбельная, в которой он вовсе не нуждался.

"Валдис" опустил правую руку на рукоятку автоматической коробки передач, но спохватился и, обернувшись всем телом, протянул Глебу перетянутую розовой лентой с пышным бантом плоскую коробку в пестрой подарочной упаковке. Формой и размером этот сверток напоминал книгу, но оказался неожиданно тяжелым. Впрочем, в данном случае говорить о неожиданности было, пожалуй, неуместно; было бы куда более неожиданно, если бы в свертке действительно оказалась книга или, скажем, коробка шоколада.

– Только не надо открывать, – поспешно сказал "Валдис", увидев в зеркале, что Глеб взялся за кончик ленты. – Я имею в виду, не при мне.

– Ах да, – сказал Сиверов, – конечно. Извините.

"Валдис" наконец-то передвинул рукоятку, плавно утопил педаль и завертел податливый руль, выводя машину со стоянки.

– Пистолет чистый, – проинформировал его "Валдис". – Машина тоже.

– У вас хорошая машина, – заметил Глеб. – Не жалко?

– Что вы, это не моя... Хозяин в отпуске, колесит по Европе с цифровой камерой наперевес. Он ничего не знает и, надеюсь, никогда не узнает. А если что, машина застрахована. Ну, об этом, я полагаю, даже думать не стоит, не то что говорить. Когда покончите с делами, просто оставьте ее в аэропорту, ладно?

– Ладно, – пообещал Глеб и зачем-то повторил: – Хорошая машина.

На самом деле он предпочел бы что-нибудь не столь тяжелое и заметное, а заодно более маневренное и скоростное. Но дареному коню в зубы не смотрят; к тому же он вовсе не собирался устраивать гонки со стрельбой, так чего тогда привередничать?

– Я все узнал про вашего Круминьша, – хихикнув, сообщил "Валдис".

Слово "все" порядком позабавило Сиверова, но он смолчал.

– Пятьдесят два года. Бизнесмен. Неплохо поднялся на оптовых поставках рыбы и морепродуктов. Преуспевает, хотя какое-то время назад у него был довольно тяжелый период. Вдовец, имеет взрослую дочь, которая живет отдельно... – Он опять хихикнул. – В высшей степени отдельно. В Соединенных Штатах, сами понимаете, Америки. Организатор и бессменный руководитель рыцарского клуба "Тамплиер"...

– Именно рыцарского? – перебил Слепой. – Так и называется?

– Именно так, – покосившись на него в зеркало, подтвердил "Валдис". – А что, это имеет значение? Я уверен, что все верно, но могу уточнить, если желаете...

– Не стоит, – сказал Глеб. – Вы правы, это действительно не имеет значения.

– Живет в загородном доме, – продолжал "Валдис" слегка обиженным тоном, как будто недовольный тем, что его перебили. – Дом большой, выстроен в этаком, знаете ли, псевдосредневековом, якобы готическом стиле – такой, в общем, баронский замок в миниатюре, да... Живет один, с женщинами контактирует редко, и еще реже случается, чтобы он почтил какую-нибудь даму своим вниманием больше одного раза. Складывается впечатление, что он к ним равнодушен и встречается с ними только для... ну вы понимаете. Для удовлетворения естественной потребности организма. В склонности к гомосексуальным контактам не замечен. – Он хихикнул. – Как говорят у нас, в России, не пойман – не вор. Но я могу уточнить...

– Не надо, – устало сказал Глеб. – Это неважно.