class="p1">— Вы его сделали! – полушепотом, выдыхая пар изо рта, с улыбкой сказал братец, рассматривая наш грейдер. Он даже не подошел обнять меня, хотя, он и раньше не особо был расположен к сестре, не пожелавшей выйти замуж и устроить его жизнь.

— Мы же обещали, и эта длинная дорога – хорошая проверка, - ответила я. Ниро помог мне подняться из меховой кучи, а как только я оказалась на земле, тут же побежал к первым саням с «ножом». Кузнец искренне переживал за новый агрегат, и готов был поставить его в уголке и сдувать пыль, а не волочить всю дорогу по снегу.

Народ вываливал из отстроенного дома, который и должен был стать первым нашим отелем, и небольших домишек – времянок. Снег вокруг стройки был утоптан неровно, тут и там змейками вились протоптанные тропинки, а дорога, по которой приехали мы была ровной, с красивыми полосами от саней, в которых ехала я.

— Я не верил в это. Думал, говорить – одно, а делать – другое, - Истан вместе с кузнецом осматривал наш подарок этому «Краю земель».

— Твои братья умеют практически все. И если их поддержать, они свернут горы, - наблюдая за Истаном, я радовалась, моё сердце пело. Он уже изменился, и я надеялась, что это его новое состояние не откатится назад.

— Идем в дом. Давно уже готова твоя комната. Там жил я, но сейчас только заберу все необходимое, - торопил он меня внутрь, и даже чуть приобнял за плечи.

— Не хотела тебя беспокоить, Истан. Готова спать в любом месте…

— Нет, нет, тебе понравится, - он открыл передо мной двери и впустил внутрь.

Помещение было похоже на наш зал, только здесь горели два больших камина, было тепло и пахло деревом. Свежий дом пах сказкой про «Морозко», а я почувствовала себя той самой Настенькой, набредшей на него в лесу.

Столы и лавки слажены добротно, но еще не оструганы. Видимо, решили не делать два раза, молодцы! Еще одна большая печь была в конце дома. По большой плите я поняла, что это будет кухней.

— Отделим кухню, как это делается во всех постоялых дворах, - заметив, куда я смотрю, сообщил мне Истан.

— Да, хорошо. Ты еще не видел, но завтра я расскажу и покажу, как можно жить зимой с открытыми окнами. В замке мы это уже сделали, - улыбнувшись, сказала я брату, но тот посмотрел на меня, как на умалишенную.

— Даже здесь не будет столько дров, Алисия, - засмеялся он, но я попросила его напомнить мне о нашем разговоре.

Пока мы ждали еду, он рассказал, что здесь работают больше ста человек, есть десять женщин и даже дети. Они живут в одном общем доме, где за детишками присматривают по очереди. Все они хотят жить здесь с мужьями, и рады получить надел.

— Я не тороплюсь, Истан. За эти дни все осмотрю и потом расскажу тебе, что будет дальше. Главное, ты должен верить мне, братец. Скоро все будут ездить только здесь, а на следующий год ты можешь начинать строить здесь еще одно поместье.

— Зачем нам еще одно поместье? – удивленно глянул он на меня.

— Ты не сможешь уехать отсюда, Истан. Здесь все будет сделано твоими руками, ты вложишь сюда душу. Может, и уедешь, но через несколько дней поймешь, что невозможно находиться так далеко, ведь без тебя тут сейчас кто-то делает совсем не так, как должно, как видел ты, - ответила я, и мы принялись за принесенную в глубоких деревянных мисках разваренную оленину.

Истан дослушал меня, не перебивая, не отрывая от меня глаз, словно прислушивался к себе, к ощущениям, которые вызывают мои слова. И как только я закончила, он отложил ложку и сказал:

— Нет, Алисия. Это не мое. Я доведу дело до конца, чтобы Алиан и Варис поняли, что я не брехло. Здесь останется Варис или еще кто-то, но не я.

— Я приму любое твое решение, брат. Лишь бы тебе было хорошо, - слукавила я и продолжила жевать. Если он и правда не будет скучать по своему детищу, далее я просто бессильна. Переделывать людей – трудная, а главное, бессмысленная работа.

Комната по местным меркам и правда была хорошей, хоть и не большой. Мы сразу договорились с Истаном, что достаточно в них места для кровати и небольшого прохода. Главное, окно. Оно должно быть доступным, чтобы любой мог в него смотреть, облокотившись на подоконник.

В моем прошлом мире самые дорогие номера, это те, чьи окна выходят на лес, горы, море. Но здесь все совсем иначе. Людям недостает развлечений, и они делают их из всего. Наша рыночная площадь перед окнами будет не только большой, но и красивой. Мы построим ряды, чтобы продавать можно было не с телег. Люди будут за совсем небольшую плату брать в аренду место под крышей. Купцы и так заплатят за дорогу. Так что низкая цена за место, да еще и обустроенное, явно выигрышнее других рынков.

Чем больше проезжающих, тем чище дорога, чем больше купцов, тем больше денег за дорогу. Да и жить им, скорее всего, где-то придется, если на улице не лето.

Если нам будет недоставать мест летом, мы привезем сюда шатры и устроим возле них кухню. В каждом корпусе нашего огромного отеля будет своя кухня.

Уснула я под эти мысли. И снилась отстроенная гостиница, огромная торговая площадь. За исключением уличных электрических фонарей, все было именно так, как я представляла.

Проснулась я от шума на улице: что-то кричали мужики, громко выясняя, кто где сегодня работает. Женщины смеялись в кухне за стеной. Второй этаж только еще обустраивался внутри. Хоть стены и крыша были, каменные печные трубы высились вдоль всех стен, но комнаты еще не были готовы.

— Госпожа, вы отчего так рано встали? – женщина, подававшая вчера на стол, удивилась, когда я вышла из комнаты в кухню.

— Кто рано встает, тому Бог подает, - автоматом ответила я и засобиралась уже было отвечать кто этот Бог, но женщина посмотрела на меня и продолжила беготню с котлами.

— Правильно, меньше знаешь – крепче спишь, - тихо сказала я и еще раз порадовалась теплу. Здесь хотелось немного растворить окна, потому что кухня была похожа на баню.

— Всех накормить надо. Кормим в двух домах. Иначе, до обеда придется по очереди,