Она застала Семена сидевшим на кровати, с пылающим лицом он доказывал инструкторам, что необходимо срочно весь состав Девятой стрелковой представить к награждению боевыми орденами. Увидев жену, радостно сказал:

— Фу ты, а я уж решил, что ты опоздаешь сдать свою сводку…

И вдруг вскрикнул:

— Не подходи ко мне, пока не явится доктор!

Вызванный врач определил:

— Сыпняк. Немедленно в больницу.

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ.

«ИЩИТЕ ЕЕ ПОЗЫВНЫЕ»

Генерал, начальник Ленинградского управления, еще раз вчитался в оперативную сводку. Неплохо для начала. Группы, подготовленные органами государственной безопасности, успешно «вживаются» в намеченные районы Прибалтики. Накапливается ценная информация. На узловых станциях образовались, заторы вагонов — эти «пробки рассосать» не просто, легче новый путь построить. Служба «Абвер», видимо, почувствовала что-то неладное, но толком не знает, откуда ветер дует.

— Что вам известно о группе, сброшенной над Выртсъярви?

Полковник, отправлявший группу, ответил не сразу.

— Разрешите доложить, товарищ генерал. По косвенным данным можно полагать, что члены группы приземлились нормально, встретились нормально, ну и действовать начали нормально.

— Если все так нормально, — спросил генерал, — почему у вас только косвенные данные? На связь выходили?

— Ищем… ищем ее позывные, товарищ генерал.

— Странно. Какие предположения?

Полковник огорченно сказал:

— Возможно, группа должна была срочно перебазироваться и радистка выйдет на связь позднее.

— Странно… Две недели прошло…

Генерал встал, подошел к окну, раздвинул штору. Сиреневый снег светлел, в бледнеющем весеннем небе пророкотал самолет. В кабинет вползла глухая тревога.

— Кажется, в составе этой группы, — спросил генерал, — дочь комиссара Воскова?

— Именно так, — подтвердил полковник. — Подготовка всех членов группы, товарищ генерал, основательная, а радистки — просто блестящая. Иначе бы мы ее не засылали.

— Да, люди там крепкие, — задумчиво ответил генерал на вопрос, который задал лишь мысленно, и устало приказал: — Ищите ее позывные. Ищите напряженно, терпеливо. Придайте дублирующей группе поиска самых классных радистов. Мы не можем засылать туда ни одного другого отряда, пока не узнаем судьбу этого. Докладывайте мне ежедневно.

…На радиостанции Центра жизнь шла своим ходом. В большом зале, разделенном стеклянными переборками на секции, десятки радистов принимали информацию от многочисленных «корреспондентов» с оккупированных немцами земель севера и северо-запада страны и из более глубокого тыла, который, по заверению руководителей рейха, не имел и щели для советских агентов.

Полковник вошел быстрым шагом, пересек зал, где пели и стрекозно жужжали приборы, шуршали на больших столах узкие ленты с депешами, которые предстояло дешифровать. Он появился в крайней от окна кабине и строго спросил у радиста:

— Группа «Балтийцы»?

— Молчит.

— Я распорядился вести прием на четырех частотах.

— Все как положено, товарищ полковник, — доложил радист, — десятые сутки, четыре частоты. По существу ведем прием на всем диапазоне от трех с половиной до четырех тысяч килогерц. Ни «Сант-Яго», ни «Лючии». Мелькнула Анжелика и тотчас затерялась, потом мы ее поймали снова. Оказалось, португальцы крутят пластинку для своих войск.

— А рация у нее не могла отказать?

Радист пожал плечами.

— Сам работал у них в тылу и знаю — рацией отряды дорожат, как жизнью. Батарейка выйдет из строя — заменить можно.

— Тогда, — с тяжелым вздохом сказал полковник, — ищите.

— Ищем. — Радист взглянул на часы. — Через десять минут на связь должна выйти группа «Сокол». Будете присутствовать?

— Непременно.

Помехи были в этот день сильные. Немцев тревожили действия Второго и Третьего Украинского фронтов, и эфир ежесекундно откликался зловещими предупреждениями из гитлеровской ставки, кодированными зовами о помощи из «мешков» и «котлов»…

Наконец в наушниках раздались позывные «Сокола», и знакомым радисту и полковнику почерком Елены Вишняковой была передана беглая длинная вязь, которая этажом выше переводилась из точек–тире в цифры, а из цифр в буквы: «Центр, Центр, как слышите Капитана? Как слышите Капитана? От карателей оторвались. Группу в основном сохранили. Погиб комиссар. Налаживаем связь с хуторами. Выход на связь как обычно. Время ограничено. Перехожу на прием. Капитан».

Радист переключил тумблеры и с передающей станции четко отстучали несколько рядов знаков, заготовленных заранее: «Слышимость нормальная. Центр благодарит за предыдущее сообщение всю группу. Аэросъемка подтвердила ваши данные. Капитану продолжать изучение квадрата девять».

…Маленькая группа, руководимая капитаном Александром Кучинским, довольно аккуратно приземлилась севернее озера Лубана. Зарыли в липкий снег тяжелые парашюты. Нашли друг друга, двинулись на поиск удобного места для базы, обосновались на берегу незамерзшей речки. Натянули на палки кусок ткани, сверху обложили елками — чудесный дом получился. Лена подумала: «Кончится война, поедем с Сивкой в лес на ночевку, точно такой елочный дом соорудим». Начали заводить связи на хуторах. Разузнали, где стоят немецкие гарнизоны.

Немцы не догадывались о пребывании по соседству вооруженных групп латышских партизан и советских чекистов, но подслушали странные разговоры на хуторах о военных сводках, русских победах, скором приходе Красной Армии. Вначале небольшие карательные экспедиции, а затем и целые дивизии рейха приняли участие в операции «прочесывания».

Людям «Сокола» удалось отлежаться незамеченными в ближних болотах, куда гитлеровцы не рискнули далеко забираться, и даже нанести несколько скрытых ударов по карателям, пустить под откос два эшелона.

На разведку бойцы отряда отправлялись поочередно, но радиста свято берегли: на этот счет Центр распорядился особо. Лена злилась, вызывалась на рейды с отрядом, Кучинский неумолимо пресекал эти просьбы, но однажды, поняв, что энергии девушки хоть на час надо дать выход, согласился разрешить Лене вылазку на ближний хутор за «языком». Нашелся предатель — волостной староста, и когда группа разведчиков подошла к хутору, из окон и чердака крайнего домика застрекотали пулеметы. Немецкой засаде не удалось пленить группу, люди успели слиться с землей и отползти в лес. Но остался лежать на талой латвийской земле комиссар отряда. «Сокол» мог почтить его память лишь двумя словами шифровки.

Следующая депеша отряда уточняла результаты диверсии: «Пущены под откос три вагона с вооружением и два с живой силой противника. Передаю вопросы личные. Как прошла операция Толиной дочери? Есть ли данные о судьбе моей подруги? Питаемся удовлетворительно. Капитан».

Вот уже три недели она тщетно ждала вестей от Сильвы, обшарила, кажется, весь земной шар, но Сильвин почерк в эфире не появлялся. Отшумела февральская пурга, отзвенела первая мартовская оттепель…

— Передайте, — сообщил перед очередным выходом на связь полковник. — Операция девочки прошла успешно.

— А насчет подруги, товарищ полковник? — несмело спросил радист.

— Исполняйте приказание.

— Есть!

Она догадывалась, что ей не ответят. Догадывалась и верила, что Сильвины позывные еще будут услышаны.

Верили этому и в Центре. Верили потому, что никто из эстонских связных не радировал Центру о гибели отряда. Верили