– Но он не знал о Лавинии, Хелен и Роз, правильно?

– Он был старым идиотом, который вообще ничего не знал. Я приехала сюда. И шпионила для него. Но у меня были собственные планы.

– И он задумался о них, когда увидел фото девочек, – заключила леди Хардкасл. – Ведь он сразу же узнал Кэти. И понял, что вы собираетесь сделать. Попытался вас остановить. Ведь именно для этого вы встретились в каретном сарае. Вы собирались его убить?

– Я должна была его остановить. Он мог все испортить.

– Но теперь-то все закончилось, Ребекка. Мы можем вам помочь. И не стоит еще больше усугублять… Еще одна смерть не изменит ситуацию к лучшему.

– Но и хуже от этого уже не будет, правда? Двое бесполезных существ уже мертвы, так что за третье меня сильнее не повесят. Так пусть же вешают и за… – Тут МакЛелланд впервые заметила, что все медленно двигаются перед дверями. – Вы что там все делаете? Стоять!

– Но ведь это не…

– Это не вернет Кэти? Только не говорите, что вы именно это имели в виду. Великая Эмили Хардкасл и ее цитатник заезженных истин для девочек? Прошу вас, дорогая, заткнитесь. Еще несколько мгновений, и солнце сядет. И потом это злое, бессмысленное существо будет страдать так же, как страдала моя дорогая Кэти. Говорят, повешение – жуткая вещь, если делается без участия палача. А мне так хочется быть уверенной, что оно будет совершенно ужасным! – Гримаса маньяка на лице Ребекки доказывала – как будто кому-то были еще нужны доказательства, – что она уже переступила ту грань, когда еще можно взывать к логике.

Краем глаза я увидела, как мистер Уотерфорд, напрягшись, стал взбираться по ступенькам. Есть люди, которым хоть кол на голове теши.

Миссис МакЛелланд тоже заметила его и направила на него свой дробовик.

В руке у меня был спрятан нож для фруктов. Я надеялась, что смогу занять для броска позицию получше, но…

– Ложитесь! – крикнула я и резким движением кисти послала свой нож в убийцу. Он вонзился ей в левую руку как раз в тот момент, когда она нажала на курок.

Это был рискованный шаг. С того места, где я стояла, я не могла остановить выстрел. Не могла я и броситься на убийцу, а таким крохотным ножом мне никак не удалось бы вывести ее из строя. Так что я могла рассчитывать только на то, что мне удастся сбить ее прицел, а все остальные выполнят команду и вслед за мной попадают на землю.

Грохот дробовика способен оглушить, если его разряжают в закрытом пространстве. Звук сыплющихся дождем осколков стекла тоже вполне может напугать. В такой ситуации падение каменного украшения в виде ананаса, летящего с перемычки над дверью, может вызвать только смех. Но когда оно падает на спину человека, пусть даже мужчины «выдающейся глупости», посмевшего проигнорировать приказ ждать сигнала, – это может вызвать и тревогу.

Рука миссис МакЛелланд дернулась, когда нож вонзился в нее, и выстрел ушел вверх – он разнес стекло над дверью и сшиб уже упоминавшийся каменный ананас. Однако убийца оказалась девчонкой не промах и уже готовилась выстрелить во второй раз, когда я вскочила и бросилась вперед.

Она не смогла прицелиться до того, как я врезалась в нее, но умудрилась выбить шаткий стул из-под жертвы. Пока я старалась вырвать дробовик из рук миссис Ребекки, миссис Беддоуз вскрикнула, дернулась, а потом молча засучила ногами, когда веревочная петля затянулась вокруг ее шеи.

Я решила, что в первую очередь мне надо превратить дробовик в простую дубину, и поэтому, убедившись, что он не нацелен ни на одного из будущих спасителей Розамунды, нажала на палец миссис МакЛелланд, лежавший на спусковом крючке и заставила ее произвести безопасный выстрел в стену. Безопасный, по крайней мере, для нас. Для самой МакЛелланд этот выстрел означал конец.

Потеряв равновесие от отдачи при выстреле, она стала моей легкой добычей. Удар локтем здесь, коленом там, удачно поставленная нога – и вот она уже лежит на полу, безоружная и задыхающаяся.

Теперь я наконец смогла переключиться на спасение миссис Беддоуз, но оказалось, что этим неотложным делом уже занимаются.

Первой возле нее оказалась – вы только подумайте! – Бетти Баффри. Каким-то образом она умудрилась приподнять свою прежнюю работодательницу и теперь держала ее на своих плечах. Пока Бетти вела себя, как какая-то победоносная спортсменка, леди Хардкасл и мисс Титмус пытались развязать веревку, которую убийца перебросила через балку на потолке и привязала к прочному бра, укрепленному на каменной стене.

Лорд Ридлторп изо всех сил поддерживал Розамунду, которая с трудом балансировала на плечах своей бывшей горничной.

Мистер Уотерфорд без сознания лежал на ступеньках, но было видно, что он дышит.

Наконец мисс Титмус удалось ослабить узел, и они все вместе опустили миссис Беддоуз на каменный пол, где развязали ей руки и стали ее успокаивать, так как она разразилась безудержными рыданиями.

Леди Хардкасл принесла веревку, и мы надежно связали миссис МакЛелланд. Я не стала извлекать нож у нее из руки. Во-первых, это опасно делать без медицинского наблюдения. А во-вторых, оставленные таким образом лезвия причиняют невыносимую боль.

Нам понадобились две поездки, чтобы доставить раненых и пленницу в дом. Бетти и мисс Титмус уехали с миссис Беддоуз, потрясенной и с трудом способной дышать, и мистером Уотерфордом, находящимся в сознании, но слегка одуревшим, и пока они не вернулись, мы с леди Хардкасл ждали машину в компании миссис МакЛелланд, то злящейся, то хныкающей.

Доктор Эдлинг прибыл из Ридлторпа вскоре после того, как мы выгрузили все еще связанную преступницу с заднего сиденья «Роллс-Ройса». Лорд Ридлторп велел ему в первую очередь заняться миссис Беддоуз.

– У французских военных врачей есть слово triage: так называется расстановка приоритетов при оказании помощи раненым. Рана вашей домоправительницы более срочная по сравнению с ранами ваших гостей, – возразил медик.

– У французов есть масса прекрасных слов, доктор, – ответил ему Эдмонд. – А нет ли у них такого, которое описывало бы то полное безразличие, которое хозяин дома может испытывать по отношению к женщине, только что попытавшейся убить одну из старейших подруг его сестры? Согласен, ситуация довольно специфическая, так что такого слова у них, скорее всего, нет. Сначала миссис Беддоуз, а потом мистер Уотерфорд. А когда убедитесь, что с ними все в порядке, можете заняться стонущей мерзавкой в углу.

– Тогда позвольте мне хотя бы усадить ее поудобнее, милорд. С собакой и то обращаются лучше.

– Если бы собака попыталась убить одного из моих друзей, доктор Эдлинг, я бы ее пристрелил. Так что займитесь моими друзьями.

С почти театральной демонстрацией своего нежелания врач сделал то, что от него требовали.

Он объявил, что здоровью миссис Беддоуз ничего не угрожает. Ее горло здорово отекло, а на кистях рук остались следы от веревки, которой их связали, но «могло бы быть и хуже, старушка, верно?», как сказал позже дядя Алджи. Ей прописали успокоительное и отдых, но она настояла на том, чтобы остаться внизу, боясь пропустить самое интересное.