– Ну знаешь ли! – возмутилась Полли. – Мне придется поговорить об этом с Энди. Продавать на острове напитки, из-за которых случаются провалы в памяти, – неслыханное безумие! Вы же оба могли пойти по дамбе и убиться! Ладно, хватит об этом. Отправляйся в постель. Завтра мы работаем. – Она помрачнела. – Малкольм объявил войну. Но мы должны победить.

Полли как могла подготовилась к следующему дню, понимая в глубине души, что должна рассказать о хулиганстве Малкольма Хаклу, но не желая использовать эмоциональный шантаж, чтобы вернуть его домой, в особенности учитывая положение Клемми. Она вздохнула. Неужели кто-то может до такой степени ее ненавидеть? Это было ужасное ощущение.

Она сидела перед окном на маяке. Тучи и в самом деле приобрели очень странную окраску, что-то вроде густой горчицы с фиолетовыми прожилками. Цвет был пугающим, в подобных оттенках изображают миры далеких планет, и от этого в душе Полли рождалась неуверенность. Солнце, впрочем, все еще проглядывало в прорехи между облаками, и прогулочные лодки подпрыгивали на волнах. А вот рыбацкие суда уже были надежно пришвартованы. Арчи предстоящей ночью мог как следует выспаться.

Полли задремала в кресле, и ей приснился странный сон: Тарни среди волн. Он держался на поверхности и звал Селину, но его слышала только Полли. Она поняла, что твердит ему: нет, не я тебе нужна, не я, но он ее не слышал, протягивал длинные загорелые руки, в его сильно отросших волосах запутались водоросли, его голубые глаза умоляюще смотрели на нее, словно говоря, что он заплутал между глубинами и верхним миром. Тарни взывал к ней… но теперь она его не слышала. А потом он ЗАКРИЧАЛ!

Полли вскочила в ошеломлении, когда мощный порыв ветра с невероятным шумом повторно ударил в дверь маяка. Должно быть, шторм был уже совсем близко. И как раз в тот момент, когда Полли об этом подумала, огромная молния прорезала небо перед ее глазами, осветив пурпурное море. Тучи мчались все быстрее и быстрее; ночь еще не наступила, но было очень темно. Волны хаотично вздымались пугающими зазубренными пиками, провалы между ними становились все глубже. Где-то на маяке послышался новый сильный удар. Полли в тревоге бросилась на звук – она оставила открытым одно окно (она всегда так делала на тот случай, если Нил вернется домой, хотя из-за этого в ванной комнате время от времени заливало пол) – и поспешила вниз со странным, липким предчувствием беды, оставшимся после дурного сна.

Пока она спускалась, сверкнула еще одна молния, раздался оглушительный раскат грома, и все огни на маяке погасли.

Застряв на винтовой лестнице в темноте, Полли выругалась и прижалась к стене, нащупывая дорогу. Конечно же, это хлопнуло окно в ванной комнате. Полли осторожно добралась до него, закрыла и всмотрелась вперед сквозь стекло.

Эта сторона маяка была обращена к городу. Но город пропал из виду: электричество погасло. Слава богу, прожектор маяка имел собственный аварийный генератор, и луч продолжал блуждать по темным скалам горы Полберн.

Маленькие коттеджи словно прижались друг к другу, отвернувшись от налетевшего шторма, стараясь остаться незамеченными. Трескучие раскаты грома оглушали. Сквозь окно Полли видела, как дождь бешено колотит по скалам, а потом поняла, что это уже не дождь, а огромные градины, яростно лупившие по чему ни попадя.

– О боже! – вздохнула Полли, внезапно испугавшись.

Она услышала, как где-то звякнуло стекло – наверху? Неужели какая-то особенно крупная градина разбила окно? Потом что-то звякнуло снова и снова. Полли заметила, что нервно сглатывает в страхе. Ей, как никогда, захотелось, чтобы здесь кто-нибудь очутился; она отчаянно тосковала по Хаклу, присутствие которого всегда так утешало.

А потом она забеспокоилась о старых миссис Бруди и миссис Картер, живших в отдельно стоящих коттеджах в самой верхней части города. Впрочем, их семьи на протяжении поколений переживали множество штормов без электричества, напомнила она себе. Так что едва ли этот шторм заставит их паниковать; они наверняка чувствуют себя гораздо лучше, чем она на открытом всем ветрам маяке. И прежде всего, они, разумеется, не станут налетать на углы в поисках чайных свечей, которые остались после той праздничной иллюминации, устроенной Хаклом в обновленной ванной. Полли сумела отыскать длинные спички и зажгла пару свечек. Освещение, пусть и очень слабое, слегка успокоило ее, пока она не подняла голову и перед ней жутким колдовским видением не замаячило чужое бледное лицо. Не сообразив, что видит себя в запотевшем зеркале ванной, Полли отчаянно завизжала, однако звук ее голоса был заглушен завыванием ветра, стуком града и новым ударом грома.

– Вздор, – пробормотала себе под нос Полли. – Чепуха на постном масле…

Она заметила, что дрожит, и приказала себе успокоиться. Она глупо себя ведет. Это просто шторм. Если живешь на скалистом мысу, привыкай к бурям – по сути, это обычное явление для морской стихии.

Полли вдруг ощутила огромную благодарность Арчи за его предусмотрительность и мудрость. Если бы рыболовный флот нынешней ночью оказался в море, это стало бы тяжким испытанием для всех. Слава богу, рыбаки были в безопасности.

Но заснуть в такую ночь у нее вряд ли получится – маяк скрипел, башня сопротивлялась ветру…

Иногда в штормовые ночи Полли, наработавшись до изнеможения, прекрасно спала; ей было тепло и уютно под одеялами, она чувствовала себя в безопасности. Но сегодня все было иначе. Шторм словно налетел из какого-то другого мира, и Полли переживала из-за причальной стенки и старой церкви на вершине острова – они и без того разрушались… Невозможно было убедить местный совет даже в том, что необходимо вовремя вывозить мусор, не то что тряхнуть мошной и вложить деньги в инфраструктуру, которая осыпа́лась в море прямо на глазах. А сильный шторм мог усугубить ситуацию.

Полли взяла свечу и осторожно пошла вверх по ступенькам в гостиную. Там из окон открывалась более широкая панорама и не было опасности до полусмерти испугаться собственного отражения в зеркале. И все равно колеблющаяся тень, которую отбрасывала ее фигура на высокую стену вдоль лестницы, походила на чудище из детских страшилок.

– Ну и ну, – пробормотала Полли. – Я определенно становлюсь параноиком.

Добравшись до окна гостиной, она схватилась за свой мобильник, но, конечно же, он молчал. Старый стационарный телефон, который они с Хаклом не стали отключать, когда переехали, древний, с крупными кнопками, тоже не работал.

Не будь Полли так напугана, вид из окна показался бы ей странно волнующим. Под рвущимся в клочья небом на острове тут и там мерцали крошечные огоньки свечей, поставленных на подоконники; один-два огонька двигались против ветра, – судя по всему, люди с фонариками шли проведать своих соседей; кое-где загорались более яркие фонари. И если бы прожектор маяка не вспыхивал каждые двадцать секунд, все могло бы быть точно так же, как и сто лет назад, подумала Полли. И две сотни. И еще раньше.

Гром все так же оглушал ее, хотя окна гостиной были закрыты, и она смотрела в окно, загипнотизированная, зачарованная темным миром, освещенным редкими огнями, как столетия назад, когда ты действительно ощущал себя на острове и все, что тебе было необходимо для выживания, находилось здесь. Твоя жизнь зависела от ближайшего окружения, а не от муниципального совета, не от правительства, не от интернет-магазина «ASOS» или супермаркета в Лу… Все было сосредоточено на этом клочке суши.