Полли взглянула на причал; хотя между лодками были привязаны автомобильные шины, чтобы борта не слишком сильно колотились друг о друга, флотилию потряхивало будь здоров. Волны перехлестывали через стену набережной. Полли вспомнила, как иногда в бурные ночи вода плескала в окна ее прежней квартиры. И сегодня на берегу наверняка повторится то же самое; прилив был высок, как никогда, Полли такого еще не видела. Стихия разбушевалась не на шутку – этой ночью ни в коем случае нельзя было оставаться без укрытия.

Полли смотрела на городок, на огоньки свечей; время от времени там и тут проскальзывали тени; темные фигуры двигались быстро. Никто сегодня не спал. Полли подумала о людях, живших в Полберне в прошлом, о тех, чьи имена так часто повторялись на кладбище над городом: Броуди, Тарнфорты, Мэнсы… Их жизнь, трудная, полная опасностей, более тяжелая, чем теперь, прошла здесь, в домах без отопления, она зависела от ветра и хорошего улова, а в худшем случае от того, что выносило на берег море.

Именно это заставило ее полюбить Маунт-Полберн – его красота казалась временной, будто взятой взаймы, готовой в любую минуту исчезнуть; работа и боль всегда лежали в основе здешней жизни. Этот остров никогда не был домом для богатых.

До сих пор не был, предположила Полли, а теперь здесь роились отдыхающие, тут покупали летние дома, открывали рыбные рестораны, вокруг громко и самоуверенно звучали голоса новых хозяев. Но на самом деле Маунт-Полберн принадлежал своим жителям, людям, которые были отсюда родом, выросли здесь, обзавелись семьями и пережили на острове всякие времена – и дурные, и хорошие.

Полли погрузилась в размышления, пока наконец что-то не заставило ее очнуться. Она вздрогнула от ужаса. Городок был темен, мир был темен; лишь вспышки молний в небе освещали их. Маяк погас.

«А что, если маяк погаснет?» – спросила она своего юриста. У него были самые низкие расценки – насколько ей помнилось, дешевле она не нашла.

Он как будто немного смутился, потом сказал: «Ну, позвоните в береговую охрану».

А Хакл хихикнул и предложил: «Полли, ты просто держи наготове очень большой фонарь и размахивай им во все стороны».

Полли сказала: «Вот уж не смешно, это ведь может быть опасно!»

Тогда Ланс, агент по недвижимости, начал уверять их, что никогда не слышал о том, чтобы прожектор погас. А потом помолчал и добавил: «Ну, понимаете, днем он не работает, это очевидно».

Хакл снова хихикнул, и Полли обвинила его в том, что он слишком несерьезно на все смотрит, а он поцеловал ее в щеку и заявил: «Могу я вам напомнить, мадам, что это вы покупаете четырехэтажный дом с одной комнатой на каждом этаже и большой электрической макушкой, и я не знаю, что может быть несерьезнее этого».

Юрист нетерпеливо посмотрел на свои часы и уточнил: «А вашей птице всегда позволяется ходить по важным документам?»

Его замечание вроде как положило конец разговору.

Шторма случались и прежде. Например, страшная буря, налетевшая на Маунт-Полберн, уничтожившая половину рыболовного флота и унесшая жизни лучших людей. Лишь сейчас жители городка начали приходить в себя после того кошмара. Прошлогодний шторм Полли проспала и не подозревала, что́ происходит и какими ужасными последствиями обернется.

Но на сей раз она бодрствовала. И на сей раз очутилась в самом сердце бури.

Теперь Полли глубоко сожалела о своей беспечности и глупости; она должна была позвонить в береговую охрану, но телефонные линии были оборваны, мобильная связь отсутствовала. Это был необычный шторм – он налетел, словно ниоткуда, – однако факт оставался фактом, и Полли не имела никакой возможности связаться с теми, кто мог бы помочь.

Но неполадки на маяке наверняка заметят, подумала она. Конечно же, люди увидят, что прожектор не горит. И сразу пришлют кого-нибудь. Это же очевидно!

Вот только как они сюда доберутся? Дамба, само собой, непроходима, а как, черт побери, можно плыть на лодке в такую… Никто не сможет, думала она, кроме разве что Королевского общества спасателей[22]. Никто не выйдет в море на лодке, это было бы полным безумием.

Она набросила на плечи одеяло, потому что ночь была очень холодной, и снова спустилась в ванную комнату.

Хорошо, что существует «Икея», думала Полли. Это… ну ладно, это абсолютно бесполезно, но все же лучше, чем ничего. Ладно – лучше, чем абсолютно ничего. У нее оставалось в запасе примерно восемьдесят пять чайных свечей или около того. Она собрала их в наволочку и понесла на самый верх, к той двери, что выходила наружу, к прожектору.

Итак. Стационарная электролиния не работала, аварийный генератор тоже. Это было пределом ее технических знаний на данную тему. Хакл знал бы, что делать. Он с легкостью завел бы генератор, как заводит свой дурацкий мотоцикл. Но Полли понятия не имела, что делать.

И слава богу, он был здесь, хотя она совсем забыла о нем, – большой старый фонарь, висевший на гвозде рядом с ключом. Полли проверила: он отлично работал. У нее вырвался вздох облегчения, а потом она с некоторым трепетом отперла дверь на узкую галерейку.

Сначала ей показалось, что замок не поддается, что его заело: ветер с такой силой давил на дверь, что Полли не могла ее даже приоткрыть. Шторм и не думал утихать. Град прекратился, но дождь лил как из ведра, и Полли промокла сразу же, как только сумела распахнуть дверь и та с грохотом ударилась о перила металлической галерейки.

Полли очень осторожно выбралась наружу. Ветер не давал возможности дышать. На нее обрушился сплошной ливень. В небе то справа, то слева сверкали молнии, врезаясь в бурные волны. Гремело и скрежетало прямо над головой, как будто на верхнем этаже двигали и роняли мебель. Полли вцепилась в металлические перила, уверенная, что вот-вот поскользнется, полетит вниз и бесформенной грудой рухнет на камни у подножия башни. Может быть, подумала она, ее похоронят в Нэн-Фур… Полли подавила рыдание и приказала рукам не дрожать. Она оледенела от страха. Ей понадобилась вся ее выдержка и храбрость, чтобы не развернуться и не шагнуть обратно, в укрытие маяка, и не захлопнуть за собой дверь, – ведь никто не стал бы ее винить, если бы она так поступила.

Но она не сдалась. Тихонько постанывая, чего все равно никто бы не услышал, она дюйм за дюймом продвигалась вперед, держась за перила. Холодное железо опасно шаталось под напором ветра, и Полли испугалась, что ее вот-вот просто выбросит наружу через это хрупкое ограждение. И с тоской вспомнила о солнечных днях, когда они с легкостью расхаживали по этой галерейке и карабкались по ступенькам лесенки, ведущей к прожектору. Если она переживет это, пообещала себе Полли, то переедет жить в какое-нибудь бунгало. В пустыне.

Она поставила на лесенку одну ногу, потом другую. «Я могу с этим справиться, – сказала она себе. – Могу». Но это было до того, как она просунула голову в маленькую щель между башней маяка и металлической платформой самого прожектора, стоявшего в клетке высоко-высоко в воздухе. Ветер тут же ударил Полли в лицо; он как будто пытался оторвать ей голову. Дождь ослепил ее, он заливал рот и нос, пока она не начала задыхаться. С ее волос и промокшей насквозь одежды потоками лилась вода.