Хотя, он бы не выдержал — сунулся бы — рискнул, а там, если не унесли бы ноги, то — вместе… Затем и следил, чтоб половчее момент подобрать, как племянника вызволить…Но вишь как дело обернулось — сирство помогло — видать не зря сестра все молитвы Ниме возносила, Сизарь, хоть и блаженный, но как заговоренный ровно — из каких передряг живым выходил…

— А я не выкупал, не воровал его, и клеть цела, — Расто вытащил из под засаленного халата свиток, держа как драгоценность и передал его старику. — Было сказано — не приближаться, не касаться и пальцем, и запрет выкупа для всего квартала, но… сход не сказал ни слова о Сирах. Сизарь теперь свободный.

Смотрящий прочитал свиток на раз — быстро. Подманил пару светляков пониже, и прочел ещё раз — очень внимательно, повторяя по слогам:

— Я — Син. Из рода Фу.

Потом долго изучал оттиск кольца силой на пергаменте, крутил из стороны в сторону, и бережно положил на стол.

— Скользкий пустынный змей ты, Расто… Сколько зим молчал, что перед тобой должок у рода Фу, кто ж знал… что такую ценность потратишь, чтобы вытащить из клети это…– Старик презрительно качнул головой в сторону двери, где притих Сизарь. —…недоразумение. Эх, Расто, Расто, как можно было бы с таким должком разгуляться… Общак как поднять…

— Долг был личным, — отрезал Расто сквозь зубы. — Долг был — долг сплыл. Отдан. Не прижми вы Сизаря, все по другому могло обернуться…

Смотрящий прицокнул языком и прищурился.

— А кроме Фу никакие из окраинных кланов в должниках не ходят? Покрупнее неясыти?

Расто мотнул головой.

— Мне нужен пропуск на выезд из города на двоих — меня и Сизаря. Больше вы нас в Да-ари не увидите. Я — ничего не должен, а Сизарь теперь вольный — выкуплен, честь по чести, и бумага имеется…

— Два места в караване денег стоят, Расто…

— Оставлю дом в залог.

— Тью, твоя халупа на змеиной окраине…

— Халупа не халупа, а крыша над головой имеется, если что пересидеть и жить можно, и точно два места окупит. Свиток, — Расто требовательно потянул руку за бумагой Сизаря.

— Дам за бумагу пять золотых, Расто. Зачем тебе теперь? Из города — выпустим, места в караване справим…

— Нет.

— Шесть золотых, Расто. Десять? Хорошие деньги, чтобы устроиться в Ашке на первое время.

— Десять фениксов. И — это писано высоким стилем, — Смотрящий бережно провел по краю пергамента заскорузлым пальцем. — Тебе и одного штриха такого не повторить, зачем тебе бумага?

— Нет, я сказал. У кого из наших «вольная» есть? Ни у кого, а у Сизаря теперь имеется, — осклабился Расто. — И Сизарь слово дал, что покинет город. Слово — сиру. Сир — спросит, — соврал он решительно.

Старик неохотно, очень неохотно, полюбовавшись в последний раз на печать рода Фу, вернул пергамент Расто.

— Есть два места на сегодняшний краван в Ашке. Отправка на третьей звезде. Через побережье.

— Мне нужно завтра, — отрезал Расто.

— Завтра? — Смотрящий приподнял брови.

— Завтрашний краван, — повторил Расто, и не добавил больше ничего. Его дела старика больше не касаются, а правила нарушать — так он не дурак.

— Сделка, — кивнул, наконец, старик. — Поставишь оттиск кровью, что передаешь свою халупу в общак — и свободны. И, Расто, чтобы никогда больше — я ни тебя, ни этого… в своем городе и квартале больше не видел…И пусть Немес благоволит к тебе в Ашке.

* * *

Домой они возвращались бодрой рысью, и Расто подавил в себе порыв в последний раз пройтись по всем злачным местам, напиться до визга и кругов перед глазами. Завтра — нужна ясная голова и трезвый расчет.

В их домишке под второй доской — пятой по счету от окна, если нажать, был давным давно припрятан кошель с фениксами. Все, что удавалось скопить, утаив от общака. То, что он собирался тайком зашить в пояс и вывезти, когда придет время покидать «южную жемчужину». Но ему не нужны подачки и долги, может он — Расто — и вырос на улице, свой кодекс чести у него был — и никто не скажет, что не было, иначе разве мучался бы он столько с Сизарем?

Сизарем все началось — Сизарем все и окончиться. Ровно десять зим назад, в попытках оплатить лекаря для сестры и накормить малого, он и вышел на улицы в первый раз — учиться ремеслу. И сейчас — путь для него закрыт. В Ашке, даст Немес, он найдет тихое место и спокойную работу, осядет, вырастит Сизаря, женит и будет радоваться старости, когда вокруг будут бегать ребятишки… мечты, мечты… но до того надо отдать долги.

— Дядя? — Голос Сизаря звучал удивленно, когда тот заметил, что Расто начал вскрывать пол.

Расто возвел глаза к потолку и ещё раз помянул Немеса — это каким же совершенным идиотом надо быть, чтобы живя в одном доме столько зим так и не заметить, куда прячут накопления?

— Заткнись и помоги, — пропыхтел Расто — доска отскочила и больно ударила его по пальцам. Вдвоем они управились за пару мгновений, и Расто, усевшись прямо на полу пересчитал золотые кругляши и отложил четыре в сторону. — Сколько ты сказал этот сиреныш заплатил за тебя?

— Четыре, — послушно ответил Сизарь, изучая горку на полу. — Хороший господин отдал за меня никчемного четыре феникса не торгуясь…

— Не торгуясь, не торгуясь… — Пропыхтел Расто, прищурился, и доложил ещё один кругляш к четырем, чтобы стало пять.

Никто не скажет, что вор Расто не помнит и не отдает долги. Завтра к полудню он будет знать о сиреныше всё, что слышали в городе, а когда узнает найдет его, или найдет способ вернуть должок.

Расто посмотрел на большую горку монет, раздумывая, не доложить ли шестую, и седьмую, но передумал. Даже если он отдаст все, что есть, это не перевесит «вольной». Слишком редко господа давали такую бумагу рабам, и ещё реже господа покупали рабов, чтобы дать им вольную… А то быть бы Сизарю завтра без кокольцев, если бы у него не выгорело…

Расто покосился на блаженного племяша и вздохнул — дурак-дурачком, но свой, весь в сестру, та такая же была. Первый заезжий прихвостень напел о любви, поманил, наобещал плетений, а она и поверила — дура-дурочка…

Расчувствовавшись, Расто вздохнул, и снова вспомнил о толстой вдове из домика на углу, о большой бутыли, которая сейчас была бы ох, как кстати, но сделал над собой усилие, и рявкнул:

— Вещи собрал, завтра вечером уезжаем. Сейчас спать, и днем, чтобы носа из дома не высовывал — понял меня, даже за порог, даже в окно выглянуть, иначе голову оторву.

Сизарь торопливо послушно закивал.

— А ты, дядя?

— Вернусь к вечеру, дела у меня. Надо отдать должок… чтобы никто не говорил, что Расто-из-Змеиного добра не помнит…

Глава 46. Никто, кроме тебя

Земли клана Да-архан

Подземное убежище, третий ярус

Гостевые покои, отведенные клану Фу

Поздний вечер

Коста стоял, сцепив руки сзади, и опустив голову. Перед ним в кресле сидел Глава Фу, за спиной которого стоял очень довольный мозгоед. Коста давно заметил, что у сраного менталиста нездоровая тяга к разносам.

— Ещё раз, — очень спокойно попросил Нейер. — Поясни. Ты потратил один феникс в лавке на аванс — это понятно. Далее, у тебя остался пять золотых, и вместо того, чтобы купить что-то полезное, ты вкладываешь деньги в покупку рабов?

Коста опустил голову ещё ниже.

— Рабов, которых поймали на воровстве. Пустых. У них нет ни силы, ни навыков, которые можно использовать. Для которых милосердие попасть в клеть и иметь возможность отработать преступление вместо казни? Насколько эта покупка полезна для клана? Насколько эта покупка полезна для тебя?

Коста упрямо молчал, продолжая рассматривать носы своих сандалий.

— Я отвечу за тебя — ни насколько. Совершенно бесполезное вложение денег.

— Это мои золотые, — буркнул Коста, не поднимая глаз. — Мои.

— А ты — мой Наследник, — немного повысил голос Нейер. — Твои решения — твоя репутация — решения и репутация клана Фу. И хорошо, после того, как ты совершил эту невыгодную покупку, ты делаешь, что? Отпускаешь рабов, дав им «вольную», — Нейер бросил колкий взгляд за спину Косты, на стоящего в дверях совершенно невозмутимого Хаади.

— Я заработал эти фениксы, — Коста наконец поднял голову. — Не украл, не занял. Заработал. И вложил так, как счел нужным, — добавил он упрямо. — Я хочу выкупать рабов.

— Рабов. Выкупать, — медленно повторил