Эйвери хотел что-то сказать, но я перебила:

– Еще извини за то, что не пошла на прием твоей матери. Ты просил меня несколько раз, и я знала, что для тебя это важно. Надо было пойти. – Я разошлась не на шутку, меня откровенно несло. И все же я не замолкала: – И прости, что в седьмом классе называла тебя за спиной Эйвери Блин. Никакой ты не Блин.

– Блин? Что, прости? Почему?

– Не знаю. Никогда не задумывалась.

– Ясно. И…

– И да, еще одно! Прости, что принимала тебя за маньяка. И что попрекала богатством. Ты, конечно же, ни в чем не виноват. Просто я завидовала. Шикарный бассейн, отдельный холодильник для газировки – это круто.

Я развела руками и демонстративно пожала плечами.

– У меня все. Прости, что отвлекла от гостей. Спасибо, что выслушал. Еще раз извини.

Суетливо отвернувшись, я зашагала в сторону автобусной остановки. Ответа, каким бы он ни был – насмешкой или прощением, – я бы уже не вынесла. Поэтому сбежала. Мой тур с извинениями подошел к концу, но чувства не успокаивались. Кажется, полегчало, но стало грустно. К радости, что все закончилось, примешивалась пустота в душе.

Была крохотная, фантастическая надежда, что Эйвери догонит меня, развернет к себе и скажет, что ценит мои извинения. Что он прощает меня и тоже ко мне неравнодушен. А потом… не знаю. Смех, поцелуи, медленные танцы посреди проспекта и все такое…

Но ничего, конечно же, не было. Я подобного финала не заслуживала. Поэтому я села в автобус и в одиночестве поехала домой.

Учебный год подошел к концу. Старший класс, где учились Шеннон, Кайл, Крис, Клэр Джубелл и Гарольд Минг, успел выпуститься прежде, чем история со «Шлюшками Рузвельта» стала достоянием общественности. Увы!

Я мечтала, чтобы Криса арестовали на церемонии вручения дипломов. Пусть он поднимется на сцену, директор протянет ему документы, он повернется к толпе, собираясь показать непристойный жест, и тут ворвется полиция в броне, и на него нацепят наручники. Родители запричитают, начнут возмущаться, а Криса волоком вытащат за дверь. Затем настанет черед Пи-Боя, который учится на год младше, поэтому будет сидеть в зале. Этот урод начнет сопротивляться, махать руками, орать, что он ни при чем, но его тоже утрамбуют в полицейский фургон. А Кайл побелеет и заплачет, громко и визгливо, опозорившись до конца дней. Историю подхватят журналисты. В «Норт-Вебстер газетт» будут печатать одну статью за другой, потом происходящим заинтересуются на федеральном телевидении и у меня возьмут интервью, предложат пройти у них стажировку, но я гордо откажусь (потому что стажерам они не платят!).

И еще одно – самое главное! Имена всех, кто загружал фотографии на сайт или скачивал их оттуда, напечатают огромными буквами, чтобы читалось издалека, на рекламном щите у трассы возле гипермаркета. Пусть их знает вся страна, пусть их предадут анафеме и лишат стипендий. Извращенцев надо наказать! Тогда наше общество воспрянет, и к тому времени, когда я поступлю в колледж, с токсичным патриархатом будет покончено.

Прекрасные мечты, согласитесь!

– Марго? – окликнула мама. – Опять замечталась? Ты собираешься чистить картошку?

Ах да, я обещала ей помочь.

– Прости! Я сейчас!

Я схватила овощечистку и принялась кромсать картофель для нашего коронного блюда, которое предполагалось отнести на вечеринку в честь Четвертого июля у дяди Ричарда – ее переносили уже дважды и теперь наметили на август.

В реальности расследование вокруг «Шлюшек Рузвельта» продвигалось гораздо медленнее, чем в моих мечтах. И не так красочно.

Разбирательства затянулись на несколько недель, прежде чем против Криса, Кайла и Пи-Боя официально выдвинули обвинения. Судить их будут не скоро – в лучшем случае через пару месяцев (если суд вообще состоится. Кэролайн думает, дело закончится мировым соглашением). Тюремный срок, скорее всего, не грозит (хотя я надеюсь, что Криса как главного инициатора все-таки отправят за решетку). Наказание будет не таким суровым, как хотелось бы. Все шло к тому, что они отделаются испытательным сроком и общественными работами. Однако об инциденте сообщили в колледжи, и там отменили приказ о зачислении Кайла и Криса. Хоть маленькая – но победа. Правда, досадная, потому что весь следующий год они будут болтаться в Норт-Вебстере без дела. С Крисом я столкнулась один раз, и мне хватило.

Отец отправил меня по делам и дал машину. Я заехала в нашу химчистку и уже собиралась домой, как увидела на парковке поджидавшего меня Криса. Тот, по обыкновению, пыжился и дулся, как индюк, – но теперь вдобавок помахивал опасной на вид штукой. Бейсбольной битой.

– Если ищешь инвестора для следующего стартапа, ты не по адресу, – бросилась я в атаку первой.

– Ладно, я понял, тебе не понравилась моя маленькая безобидная шалость. – Крис шагнул ближе. – Шуток ты, видимо, не понимаешь. Но когда ты наконец уймешься и перестанешь бить мне машину?!

– Что, прости?

Я обошла его бочком, подходя к водительской двери.

– Мне какую неделю режут шины! И сыплют сахар в бензобак!

– При чем тут я? – возмущенно ответила я.

– Я летом должен отвозить сестру в лагерь. Когда ты портишь мне машину, то в первую очередь делаешь хуже Мэдисон!

Сестру? О господи, у этого урода есть сестра? В голове не укладывается. Хотя… можно запросто представить, как он прикрывается ею в суде. Так и слышу: «Ваша честь! У меня младшая сестра, поэтому я не мог запустить порнографический сайт». Вот козел!

– Придурок, я не трогала твою машину. Иди домой, пока за тобой полиция не приехала.

Крис вспыхнул от гнева. Он поднял биту, явно собираясь вершить правосудие в лучших традициях пещерного человека, но я достала телефон и запустила трансляцию в Инстаграм.

– Давай-давай, Крис! Разбей мне стекло в прямом эфире. Посмотрим, что на это скажет судья.

Крис, кипя от злости, опустил оружие.

– Какая же ты гребаная (слово, которое используют худшие представители мужского пола).

Он ушел, волоча за собой биту.

Я села в машину и перевела дух. С чего он решил, будто я порчу ему автомобиль? (И почему я сама до такого не додумалась? Прикольно ведь, когда он бесится и машет руками.) Интересно, кому еще нравится его злить? Я не заглядывала в чат «Ярость» с тех самых пор, как закончилась учеба, – решила дать себе передышку. Но теперь открыла Ватсап, и увиденное согрело мне душу. Фотографии шли одна за другой: от невинного возмездия (вроде вылитого в рюкзак коктейля) до открытого акта вандализма (расцарапанная ключами машина Криса, разбитое вдребезги лобовое стекло у Кайла, сожженная напрочь спортивная сумка Пи-Боя!). Чат из группы поддержки для жертв насилия превратился в галерею мужских страданий.

Я расхохоталась. Оставила несколько комментариев и загрузила свежее видео с Крисом. Отличные настали времена!