Когда он вошел в меня той ночью, я почувствовала. Почувствовала его тепло, его искренность, его любовь. И я молила небеса, чтобы он почувствовал то же от меня.

Глава 34

Шей

В один из дней мне позвонил Грейсон с просьбой навестить Карлу. Его звонок меня немного удивил, потому что я была уверена, что из-за моей связи с Элеонорой Карла вообще не захочет иметь со мной дело. Тем не менее я сразу же направилась в клинику.

С каждым шагом по направлению к палате Карлы я нервничала все сильнее и сильнее. Заглянув в ее комнату, я улыбнулась, увидев, что она сидит за письменным столом и что-то строчит в блокноте.

Я не знала, что она пишет, но была счастлива видеть, как она изливает душу на бумаге. Несмотря ни на что, слово способно исцелить даже самые израненные сердца.

— Привет, — поздоровалась я, заставив Карлу оторваться от блокнота.

Ее глаза расширились от радости, и она, прихрамывая, подошла ко мне.

— Привет.

Оказавшись рядом со мной, она обхватила руками свои плечи и уставилась в пол.

Я улыбнулась:

— Эй, ты не собираешься меня обнять?

Она выдохнула, словно все это время ожидала разрешения сделать это. Обхватив меня руками, она крепко прижалась ко мне всем телом.

— Я думала, ты меня ненавидишь, — прошептала она.

— Что? С чего бы мне тебя ненавидеть?

— Потому что я помешала отцу и Элеоноре. Я не хотела, правда. Я просто… пытаюсь разобраться. Я не понимаю, как папа может быть счастлив с кем-то другим после смерти мамы. Мне действительно нравится Элеонора. Она хороший человек. Я просто… чувствую, что меня предали, — призналась она.

Я вспомнила свою собственную мать и то, что почувствовала, когда она объявила о помолвке с Дэвидом. Меня охватило чувство вины, потому что я знала, что чувства Элеоноры и Грейсона по-настоящему искренние. Может, и у мамы с Дэвидом то же самое?

Я просто не могла это осознать — до тех пор пока не взглянула на чужую историю и не увидела в ней сходство с моей собственной.

— Если я что-то и знаю о жизни, так это то, что любовь — сложная штука, — объяснила я, усаживаясь рядом с Карлой. — Я все еще пытаюсь в ней разобраться, но если любовь настоящая — ты сразу это поймешь. Клянусь.

— В последнее время я много пишу, — сказала она мне. — Это помогает понять, что происходит в моей голове. И, думаю, у меня неплохо получается. Я смотрю на себя со стороны, как на персонажа книги. Я героиня с многогранным характером. У меня есть недостатки, но я пытаюсь увидеть в них красоту.

Я улыбнулась:

— Это прекрасно, Карла.

— Может быть, ты прочтешь мой рассказ, когда я закончу?

— Это будет для меня честью. Я горжусь твоим упорством. Тем, как ты углубляешься и ищешь ответы в самой себе.

Она кивнула:

— Дядя Лэндон очень мне помог. Он сказал, что моя конечная цель — счастье, и это все, чего я хочу. Я хочу снова быть счастливой.

— И ты будешь. Обещаю. Не могу дождаться, когда увижу твой взлет.

— Я составляю список вещей, которые делают меня счастливой. Песни, фильмы и все такое. Думаю, это мне помогает.

— Это действительно хорошая идея. Думаю, мне стоит сделать то же самое для себя.

Возможно, мне пора изучить особенности собственного характера, потому что в любом возрасте человеку есть куда расти.

После встречи с Карлой я направилась домой к моей маме. Она открыла мне дверь с хмурым выражением лица, явно расстроенная моим детским поведением.

— Прости, мам, — сказала я ей, качая головой. — Я просто очень боюсь любви. Я не знаю, по какому принципу она работает и как защитить себя от разбитого сердца. Я так плохо отреагировала на новости о Дэвиде и очень об этом сожалею.

Ее хмурый взгляд медленно смягчился.

— Я просто вывалила на тебя эту информацию, — призналась она. — Мне следовало хотя бы немного подготовить к этому вас с Мимой.

— Это не отменяет того факта, что я повела себя ужасно. Я помню, через что тебя заставил пройти отец, и я не хочу, чтобы тебе снова причинили боль.

— Я знаю. Поверь мне, я провела так много времени, упиваясь своим гневом и обидой, что мне до сих пор тяжело впускать людей в свое сердце. Я до сих пор не доверяю мужчинам, и мне еще предстоит над этим работать. Но я доверяю Дэвиду. Шей… если бы ты знала, как он ко мне относится, ты бы никогда не усомнилась в его любви. Любовь твоего отца держала меня в клетке, а любовь Дэвида меня освобождает. Я так счастлива, — воскликнула она, прижав руку к груди.

Ее глаза наполнились слезами — на этот раз это были слезы радости. Моя мама была… счастлива.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз видела ее такой. Счастье струилось из глубины ее души. Оно сияло в ее глазах и озаряло ее улыбку.

— Можешь рассказать о нем побольше? — спросила я.

— Конечно. В конце концов, моя подружка невесты должна знать все подробности.

— Я твоя подружка невесты?

— Ой, да ладно тебе, Шей, — она скептически покачала головой. — Как будто я могла выбрать кого-нибудь другого.

* * *

Наконец-то мне начало казаться, что жизнь возвращается в правильное русло, и я чувствовала безмерную благодарность. Мы с Карлой собрались возобновить наши занятия. Я спросила Элеонору, могу ли я это сделать, и она почти умоляла меня продолжить работу с Карлой. Она так о ней заботилась — пусть даже издалека. Я была уверена, что достаточно скоро Элеонора вернется в мир Грейсона.

Некоторым вещам просто суждено случиться.

Все шло прекрасно, пока я не пришла на работу к одной очень недовольной актрисе.

— Что за чертовщина?! — рявкнула Сара, когда я приехала на съемочную площадку.

Я вошла в ее трейлер и подумала, что, по-видимому, с ее кристаллами что-то не так — напряжение здесь было запредельным.

— В чем дело? — спросила я, как всегда, сбитая с толку.

Она стояла передо мной с бигудями в волосах, наполовину сделанным макияжем и с совершенно безумными глазами.

— В этом, — прошипела она, тыкая мне в лицо телефоном с фотографиями, на которых мы с Лэндоном почти целуемся перед студией йоги.

Я уже видела фотографии и могла думать только об одном.

— Ну, по крайней мере, я не бросаю в него латте со льдом, — пошутила я.