И вдруг она ощутила: рядом что-то произошло. Мерцающийогонек зародился над землей и вытянулся ввысь, подобный тончайшему лучу, тоньшеволоса и острее сабли, подобный мосту Аль-Серат, перекинутому через адскуюпропасть, по которому пройдут души праведных и грешных в день Страшного суда…Подобный мосту, ведущему к вечному спасению!

Лиза вскочила и замерла, прижав руки к сердцу. Высоко надлесом по серебристому следу тянулся седой туман.

Они нашли дорогу, которую Лиза проложила им своей жалостью!Они уходят! Они свободны!

Ночь, казалось, сделалась еще темнее; блеклые тени меркли,таяли в этой вечной, всепоглощающей тьме. Несчетные голоса отдавались в ушахЛизы, но бешеный ток крови не давал расслышать их. Какие-то слова…Благословение или проклятие? Бог весть!

Рассвет застиг Лизу уже в долине. Она шла и шла, пока былисилы, но наконец жара и камень вконец измучили ее.

Начался дождь, мелкий, теплый, душный. Он немного смягчилжажду, смочил листья, и теперь с них можно было слизывать влагу. Силприбавилось.

Скоро лес кончился. Агармыш, на который Лиза не моглаоглядываться без содрогания, темнел далеко позади. Теперь она шла увалами иоврагами, с тревогою поглядывая на стремительно меркнущее небо. Похоже было,что теплый сеянец только начало; за ним того и гляди нагрянет гроза…

И не успела Лиза об этом подумать, как вокруг внезапно,будто по чьему-то сигналу, сгустилась тьма – ни зги не видать!

Она бежала, в промежутках между молниями ничего не видяперед собой, слепо вытянув вперед руки. Теперь можно было не сомневаться, чтовсякая погоня потеряет ее след: она ведь и сама себя потеряла. Под ногамираскисшая глина сменялась мокрою травою, потом нагромождениями камней, черезкоторые приходилось перебираться на четвереньках, чтобы не поскользнуться и непереломать кости.

Внезапно Лиза наткнулась на каменную стену. Двинулась спервавправо, ощупывая ее рукой, но стена казалась нескончаемой. Это напоминаловчерашние блуждания по подземным ходам. Пошла влево – стена, мягкозакруглившись, оборвалась; Лиза в темноте преодолела что-то вроде невысокойпроломанной изгороди, и вдруг ей навстречу грянул лай множества собак!

Хриплые, завывающие, ревущие голоса приближались из тьмы, изгрозы… неизвестно откуда! Казалось, разъяренные звери несутся прямо на Лизу. Ивот во вспышках молний, безжалостно, будто огненные бичи, полосующих небо, Лизаувидела свору, которая катилась к ней по склону. Остро запахло мокрой шерстью.Косматые белые псы, худые, высокие, длинноногие, из тех, что в одиночку рвутволка, заливались неистовым лаем, чуя добычу. И этой добычею была сейчасЛиза!..

Чабанские псы! Ну конечно! Псы табунщиков в калмыцкой степи!И Лиза закричала криком пронзительным и диким, криком табунщика, созывающего напомощь своих свирепых собак. В ее крике звенела древняя тоска, древний страх ита древняя воля, та колдовская сила духа, которая когда-то научила человекавпервые кликнуть себе на помощь мохнатое четвероногое остроухое существо иподчинить его, сделать своим слугой и другом.

И древнее заклятие подействовало. Псы, прыгая и грызя землю,приостановились за каменной насыпью, оглашая воздух истошным лаем, но больше неделая попыток броситься на Лизу, когда она медленно, двигаясь словно во сне, наподгибающихся ногах прошла мимо них к низкому строению, сложенному из поросшихмхом камней.

Несомненно, что она забрела в какой-то чаир[96], а уродливаясакля – прибежище чабанов. Несомненно также, что их не случилось на месте,иначе кто-нибудь да появился бы взглянуть, чем так всполошены псы. Ночарводары[97] могли появиться в любой миг; потому Лиза, как ни была измучена иисхлестана дождем и ветром, задержалась под крышей не дольше, чем ейпонадобилось, чтобы прихватить тыкву-долбленку с водой и круг овечьего сыра,накинуть овечью шкуру, валявшуюся на нарах, сунуть разбитые в кровь босые ногив разношенные, растоптанные, но еще крепкие постолы[98].

* * *

Новое утро Лиза встретила на горной тропе. Огляделась и неповерила глазам: позади, откуда пришла, чудовищное нагромождение хребтов.

Как удалось одолеть их и остаться живой и невредимой? Какойнезримый проводник привел ее в страну этих исхлестанных ветрами скал, тонапоминающих плавные складки тяжелой серо-коричневой парчи, то являющих собоюпричудливые развалы кряжей, гребней, глыб, то вовсе обнаженных, то слегкаприкрытых зелеными, желтыми, багряными пятнами лесов?..

Солнце взошло и высветило такую прозрачную, звонкую синеву,что Лиза даже зажмурилась на миг. Глазам было больно от этого щедрого,праздничного света! Всюду нежились в этом золотисто-синем сиянии горы.Наверное, вокруг простирался тот самый Карадаг, о котором однажды рассказывалЛизе Баграм, – несравненной красоты соцветие древних скал, каменный венок,раскинутый на берегу Черного моря, приют свободных птиц, вольных ветров,диковинных растений, вместилище загадок, отрада взора…

Горы, горы… О, какие, какие же они! Сколь многолики, скольосмысленно-человекоподобны их недвижимые черты… Нет, они лишь притворяютсянедвижимыми!

Со всех сторон на нее упорно глядели из-под нависших,тяжелых лбов, увенчанных рогатыми коронами, непроницаемые очиполуптиц-полу-львов, вольно развалившихся на кряжистых тронах властителей ивластительниц, охраняемых псами-исполинами и медведями с умными, печальнымимордами. К ней оборачивались и через шаг-другой отвращались новые и новые ликиКарадага.

Далеко внизу, занимая неоглядное пространство, колыхалось иволновалось синее море.

То и дело ветер готов был сорвать Лизу с неверного камня иунести в бездну. Страх мешался с восторгом, придавая ее лихорадочному,торопливому скольжению вниз необходимую осторожность: долго выбирать, кудаступить, пробовать ногою камни, цепляться за ветви.

Лиза почти не помнила, как окончился путь, как глубже испокойнее вздохнула грудь, как под дрожащею ногою простерся обширный берег.

Он весь был засыпан грудами прекрасных разноцветныхкамешков: синих, лазоревых, розовых, черных, зеленых, прозрачных или ослепительно–белых, сверкающих, влажных, любовно лелеемых волнами, и Лиза села меж ними намокрые водоросли, также разбросанные по берегу, уверенная, что попала если не врай, то уж точно в чертоги морских сказочных цариц.