Выставив вперед свой огромный кольт, Рафаэль зигзагом побежал к тому месту, где видел Бет. Он старался не стать легкой добычей команчей.

Никогда Бет еще не была так напугана, но она не потеряла рассудка. Когда несшая ее толпа пробегала мимо какого-то дома, ей удалось зацепиться за стену. Так она и держалась, прижавшись к теплой стене, пока людской поток обтекал ее. Одна коса закинулась ей на грудь, другая болталась за спиной растрепанная.

Она не знала, что ее яркие волосы были приманкой для команчей, которые за любую цену хотели иметь такую пленницу или хотя бы столь восхитительный скальп. Один из них уже подбирался к ней с большим ножом в руке. Бет поначалу даже не осознала реальную опасность от надвигавшейся на нее бронзовой фигуры с широкими плечами. Но ее глаза расширились от ужаса, когда она узнала лицо, которое виделось ей в ночных кошмарах. Правда, в реальности оно было еще ужасней, потому что его покрывали полосы краски. Команч на секунду замешкался, решая, брать ли ее в плен или просто снять скальп. В этот момент она с отчаянной храбростью от ужаса, завороженно глядя на большой нож, намертво впилась зубами в его запястье. Она почувствовала вкус крови во рту, а он извивался в уличной пыли, пытаясь освободиться от нее. Свободной рукой он схватил ее волосы, стараясь оттянуть Бет.

Она сжимала челюсти, как собака, понимая, что если ему удастся освободить руку с ножом, ей конец. Они ударились о стену, и ему удалось скинуть ее с победным воплем. Она прижалась спиной к стене, волосы ее растрепались, а глаза дерзко смотрели на индейца, грудь вздымалась. Как ни странно, страх отступил, на его место пришло озлобление. Фиолетовые глаза впились в команча, как бы призывая его продолжить борьбу.

Воин заколебался, не зная, стоят ли чудные волосы опасной в этих обстоятельствах борьбы. Он больше не намеревался брать ее в плен, но эти волосы…

Он изготовился к атаке, а в голове Бет вертелась одна мысль — нож, нельзя дать ему возможности воспользоваться ножом!

Перехватив свое привычное оружие, индеец бросился к ней, и Бет почувствовала, как какая-то сила подняла ее в воздух. Она упала на мостовую и задохнулась от боли. В ушах стоял звон от громкого выстрела, раздавшегося в тот момент, когда она оторвалась от земли. В ужасе она увидела, что нападавший на нее команч упал рядом с ней с огромной раной в груди.

У Бет не было времени на размышления, потому что руки, не менее грубые и сильные, чем у команча, оторвали ее от земли. Она поняла, что уткнулась в теплую твердую грудь Рафаэля и услышала его взволнованный шепот:

— Слава Иисусу! Я думал, что уже опоздал! Его руки были для нее самой надежной защитой в этом сошедшем с ума мире, когда она ощущала их силу и нежность одновременно. Он тяжело дышал, она чувствовала, как поднимается его грудь, на которой покоилась ее щека. И неосознанно она обняла его своими гибкими руками. Сквозь туман полубессознательного состояния она ощутила страстные поцелуи, покрывавшие ее голову и виски, слышала мягкие испанские слова, которые он нежно шептал ей на ухо.

Наконец он разомкнул объятия и слегка отодвинул ее от себя. На его смуглом лице было написано решительное выражение, потемневшие глаза ощупывали ее лицо. Он твердо спросил:

— Ты не ранена, он нигде не успел поранить тебя? Забыв обо всех ужасах этого дня, она с затуманившимися от чувств глазами прошептала только четыре слова:

— Ты спас мне жизнь!

Рафаэль горько улыбнулся ей и сухо сказал:

— Скорее, свою собственную!

Она не сразу поняла смысл сказанного и, постепенно возвращаясь к реальности, отступила от него и стала стряхивать пыль и грязь со своей юбки. Вспомнив расстановку сил, она поправилась:

— Благодарю вас, сеньор Сантана, за ваше более чем своевременное вмешательство. Вы спасли мне жизнь, и я навечно останусь в долгу перед вами. Пожалуйста, примите мою глубочайшую благодарность.

Лицо Рафаэля напряглось, глаза опасно сузились.

— Прошу тебя, не говори со мной в этом слащавом тоне, только не сейчас!

Фиолетовые глаза сверкнули от гнева и боли, она посмотрела на него и не менее резко, чем он только что, поинтересовалась:

— Что вы подразумеваете под этим? Он спокойно посмотрел на нее, помолчал, а потом, как бы отрывая от себя каждое слово, произнес довольно грубо:

— Просто мне кажется, что нам пора перейти к разговору, который должен был состояться еще четыре года назад.

Онемев от удивления, Бет уставилась на него.

— Я не думаю… — Она колебалась говорить или нет, но тут их диалог был прерван Натаном.

— Бет, что ты здесь делаешь? — он задал вопрос хнычущим противным голосом, отражавшим его потрясение от всего увиденного. Это было слишком много для него — Техас, команчи и… Рафаэль.

И вот сейчас при виде человека, которого он про себя называл по меньшей мере невоспитанным, непредсказуемым дикарем, рядом со своей женой Натан разозлился — он услышал, что Рафаэль повышенным тоном и весьма фамильярно разговаривает с Бет. Спесиво вздернув подбородок, Натан изрек:

— Боюсь, что вы забываетесь, Сантана. Хочу вам напомнить, что Бет моя жена, и я никому не позволю разговаривать с ней в таком тоне.

Рафаэль напрягся, на его лице появилось жестокое выражение, которого он не смог скрыть. Бет показалось, что он ударит Натана, глаза Рафаэля метали искры, и он прорычал голосом, не предвещавшим ничего доброго:

— А где же вы, черт побери, были, когда она боролась за свою жизнь? Наверное, прятались где-нибудь подальше от ружейных выстрелов.

Все трое стояли почти посреди улицы, Рафаэль и Бет — лицом к Натану.

Поняв, что имел в виду Рафаэль, Натан залился краской, бакенбарды его от возмущения, казалось, вздыбились. Не владея собой, он заорал:

— Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне, кто дал вам на это право?!

Рафаэль окинул его презрительным взглядом, но ответить ничего не успел, потому что его внимание привлекло какое-то почти неуловимое движение на крыше дома за спиной Натана. Еще не осознав, что происходит, Рафаэль выхватил револьвер и бросил Бет на землю. На крыше дома появился команч с раскрашенным лицом и смертоносным копьем в руке. И в тот момент, когда индеец метнул копье, револьвер в руке Рафаэля выплюнул струйку дыма. Два человека, выбранные целями, были поражены. Команч, схватившись за горло, огласив теплый воздух предсмертным криком, упал с крыши на землю. А Натан, с удивлением глядя на конец копья, вылезший из его живота, прошептал:

— Кажется, я ранен!

И тут же упал лицом в уличную пыль. Между лопаток у него торчало длинное древко индейского копья.

Огромными от ужаса глазами Бет уставилась на распростертого мужа и громко закричала:

— Нет! Он не должен умереть!