— Да! Да!

— Я не заткнусь, — мрачно пообещала ей Сюзанна и схватилаМиа за плечи. Под одеждой они оказались на удивление хрупкими и очень горячими,словно у Миа была высокая температура. — Я не заткнусь, потому что ребенок мой,и ты это знаешь. Кошка может родить котят в духовке, но пирожками они от этогоне станут.

Что ж, им вновь удалось разозлить друг друга. Лицо Миаперекосилось, превратилось в маску, ужасную и несчастную одновременно. Сюзаннаподумала, что видит в глазах Миа то бессмертное, жаждущее ребенка, горюющеесущество, каким она когда-то была. И что-то еще. Искорку, которая моглапревратиться в веру. Если б хватило времени.

— Я заткну тебе рот, — процедила Миа, и внезапно главнаяулица Федика разорвалась надвое, как недавно галерея в замке. А из разрываклубами полезла темнота. Но не пустая. О, нет, не пустая, Сюзанна эточувствовала, чувствовала очень хорошо. Они упали в темноту. Миа тянула их втемноту. Сюзанна попыталась удержаться на краю, но куда там. Когда они нырнулив темноту, последним в голове мелькнуло воспоминание о надписи, которую онавидела на заборе: "О, Сюзанна-Миа, раздвоенная девочка моя. Пришвартоваласвой бриг аж…

15

…в Дикси — Пиг, в году…"

Прежде чем этот раздражающий (но столь важный) куплет доконца прокрутился в голове Сюзанны-Миа, эта самая голова обо что-то ударилась,достаточно сильно для того, чтобы перед глазами взорвалась целая галактикаярких звезд. Когда же к ней снова вернулось зрение, она увидела перед собойогромные буквы:

НК ЖДЕ Она подалась назад и увидела всю надпись: «БАНГОСКАНК ЖДЕТ КОРОЛЯ!» — на закрытой двери туалетной кабинки. Да, похоже всю еежизнь населили двери, с того самого момента, как в Оксфорде, маленьком городкештата Миссисипи, за ней с лязгом захлопнулась дверь камеры. Эта была закрыта.Оно и к лучшему. Сюзанна уже пришла к выводу, что от закрытых дверей проблемзначительно меньше. Впрочем, в самом скором времени ей предстояло открыться, итогда наверняка появились бы новые проблемы.

Миа: «Я рассказала все, что знала. Теперь ты поможешь мне добратьсядо „Дикси-Пиг“ или мне придется рассчитывать только на себя? Я доберусь и сама,если не останется другого выхода, воспользуюсь возможностями черепашки».

Сюзанна: «Я помогу».

Хотя объем помощи, на который могла рассчитывать Миа,целиком зависел от одного важного фактора: расположения стрелок на циферблатечасов. Сколько времени они провели в кабинке? Ноги ее, от колен и ниже,онемели, зад тоже, и Сюзанна полагала, что это хороший знак, но в помещении безединого окна, освещенном флуоресцентными лампами, не представлялось возможнымопределить, день на дворе, вечер или глубокая ночь.

«Какое это имеет значение? — подозрительно спросила Миа. —Почему тебя интересует, который нынче час?»

Сюзанна попыталась найти удобоваримое объяснение.

«Ребенок. Ты знаешь, то, что я делаю, может задержать родылишь на какой-то срок, не так ли?»

«Разумеется, знаю. Именно поэтому я и хочу, чтобы мытрогались в путь».

«Хорошо. Давай поглядим на купюры, которые оставил намстарина Матс».

Миа достала пачку банкнот, посмотрела на них, не очень-топонимая, для чего они предназначены.

"Возьми ту, на которой написано «Джексон».

«Я… — смущенно. — Я не умею читать».

«Позволь мне встать у руля. Я прочитаю».

«Нет!»

«Хорошо, хорошо, успокойся. Это мужчина с длинными седымиволосами, зачесанными назад, как у Элвиса».

«Я не знаю, о каком Элвисе…»

«Неважно, это та купюра, что лежит наверху. Вот и хорошо.Остальные засунь поглубже в карман. Двадцатку держи в руке. Ладно, мы покидаемэтот скворечник».

«Что такое скворечник?»

«Миа, заткнись».

16

Когда они вернулись в вестибюль, шагая медленно, в ногивпивались множество иголочек, Сюзанна с облегчением отметила, что за окномсгущаются сумерки. Похоже «убить» день полностью не удалось, но большую егочасть она продержалась.

Народу в вестибюле хватало, однако, суета улеглась.Красавица смешанных кровей, которая выдала ей/им ключ, более не стояла зарегистрационной стойкой: ее смена закончилась. Под козырьком перед центральнымвходом двое других мужчин в зеленой униформе останавливали такси для гостейотеля, многие из которых были в смокингах и длинных, сверкающих платьях.

«Отправляются на вечеринки, — объяснила Сюзанна. — Или втеатр».

«Сюзанна, что мне до них? Нам нужно просить одного из этихмужчин в зеленых костюмах остановить желтый автомобиль?»

«Нет. Возьмем такси на углу».

«Ты так говоришь?»

«Слушай, достала ты меня своей подозрительностью. Ты везешьсвоего малого туда, где его или тебя ждет смерть, я в этом уверена, но япризнаю твою решимость добраться до того места и сдержу обещание. Да, я такговорю».

«Хорошо».

Не произнеся более ни слова, уж тем более, не извинившись,Миа покинула отель, повернула направо и зашагала ко Второй Авеню,«Хаммаршельд-Плаза-2» и прекрасной песне розы.

17

На углу Второй авеню и Сорок шестой улицы у тротуараприпарковался красный металлический фургон. От времени краска заметно выцвела.В этом месте бордюрный камень выкрасили в желтый цвет, и мужчина в синимкостюме, с нашивкой на рукаве «Служба охраны», обсуждал сей факт с другиммужчиной, высоким и белобородым.

А внутри Миа внезапно забурлило смятение.

«Сюзанна?»

«Что случилось?»

«Этот мужчина!»

«Охранник? Ты про него?»

«Нет, тот, что с бородой! Он же выглядит точь-в-точь, какХенчек! Хенчек из Мэнни! Разве ты не видишь?»

Миа и не видела, и не хотела видеть. Она уже поняла, чтопарковка фургонов у тротуара в тех местах, где бордюрный камень красили желтым,запрещалась, и, хотя бородатый мужчина это понимал, отгонять фургон онопределенно не собирался. Наоборот, продолжал расставлять мольберты, а на них —картины. Миа чувствовала, что на эту тему мужчины спорят не в первый и, судя повсему, не в последний раз.

— Я вынужден выписать вам квитанцию на уплату штрафа,преподобный.

— Делай, что должен, охранник Бензик. Бог любит тебя.

— Хорошо. Рад это слышать. А квитанцию вы порвете. Так?