– Иначе что? – Зубов вытягивается во весь рост.

Теперь они стоят друг напротив друга.

– Иначе я сам тебе ее закрою, – Тим скалится, – дрянь какая-то к тебе прицепилась, – демонстративно щелкает Костика по плечу.

И этого оказывается достаточно. Всего лишь искра и две секунды.

Я даже не понимаю, как завязывается эта драка. Слово за слово, и вот они уже катаются по земле.

– Андрей! – визжу, замечая Королева.

Тот не медлит, оттаскивает Тима, кто-то из ребят то же самое делает с Костей.

Азарин буксует ногами по газону, вырывается.

– Да хорошо! – это уже Андрей орет. – Остынь.

– Отвали, Король.

– Хватит, – часто дышу и смотрю на Тима. – Прекрати.

Меня немного потряхивает. Адреналин, видимо.

Тим вытирает с губы кровь тыльной стороной ладони и хлопает друга по плечу.

– Пусти. Нормально все.

То, что все вокруг концентрируют внимание на произошедшем, конечно, неудивительно.

Азарин отталкивается от земли. Выпрямляется. По инерции ловлю его испепеляющий взгляд.

– Пошли, – резковато хватает за руку. Не спрашивает и не дает выбора. Тупо тянет за собой.

Если бы не десятки глаз, я бы, наверное, сопротивлялась. Он это прекрасно знает, поэтому и наглеет.

Так, в несколько десятков шагов, мы оказываемся за углом дома. Прилипаю спиной к прохладному фасаду из камня и выдергиваю свою руку из Азаринской ладони.

– Совсем, да? – шиплю.

– Ты хотела, чтобы все осталось как есть, – Тим нависает надо мной, упираясь рукой в стену. – Якобы у нас ничего не случалось. Для вида, – морщится.

– Я просто хотела без грязи. Им необязательно знать, что между нами происходит, потому что их это не касается. Пусть думают, как самим нравится, но распространяться о том, что у нас произошло…

– Прекрати транслировать эту заученную правильность! По морде мне съезди, наори. Только не надо, – косится за угол, – с ним…

Тим переходит на шепот. Он крепко стискивает мою ладонь в своей. Подается еще ближе. Пара сантиметров между лицами. Нужно всего лишь привстать на носочки, и я легко смогу коснуться его губ своими.

Боже, что в моей голове?

– Что с ним? – отвожу взгляд, возвращаясь к нашему диалогу.

– Провоцировать. С ним…

– Я тебя не провоцирую, – качаю головой. – Я просто живу дальше, Тим. И тебе советую.

Но он меня будто не слышит. Или не хочет. Честно говоря, у него такое взвинченное состояние, что неудивительна такая выборочная глухота.

– Я тебе всю неделю звоню. Ты молчишь! Хочу поговорить, ты сбегаешь. Как мне до тебя достучаться? Я виноват. Я осел. Я знаю. Но я не хочу, – сквозь зубы, – не хочу так.

– Я тоже так не хочу. Зря вообще сюда приехала. – Выдыхаю. – Хорошего вечера, – ныряю под его вытянутую руку.

Лучше и правда уйти. Только он не дает. Тянет обратно к себе. Бесцеремонно. Впечатываюсь спиной Тиму в грудь. Часто душу.

– Не надо.

Качаю головой и неожиданно даже для самой себя всхлипываю.

Азарин игнорирует, разворачивает к себе лицом и впивается в губы. Теряюсь. На несколько секунд точно, иначе как объяснить то, что мои пальцы скользят по его щекам, а сердце предательски замирает?

– Не надо, – отстраняюсь, плотно сжимая губы.

– Это все?

Тим часто и громко дышит.

– Между нами?

– Да, – кое-как нахожу в себе силы, чтобы ответить.

– Я тебя услышал. Пока, Громова.

Он разжимает захват. Отстраняется. Как только он это делает, становится холодно.

Все же простить оказывается куда сложнее. Если я это сделаю, то предам себя.

Тим уходит. Каждый его шаг отдается ударом в сердце. Больно. Очень. В какой-то момент я хочу побежать следом. Срываюсь с места, но слышу лишь громкий рев мотора.

Он уехал.

Растерянно озираюсь и даже пару раз ловлю на себе сочувствующие взгляды. Но все это не так страшно, как то, о чем я узнаю завтра…

Тим

«Я просто живу дальше, Тим. И тебе советую».

Каждая буква этой фразы шарашит по нервам отбойным молотком.

«Живу дальше, просто живу дальше…»

Злость высвобождается энергией. Ее слишком много, она охватывает тело и разум за короткий промежуток времени. Душно. В машине включен климат-контроль, но мне все равно жарко. Лоб покрывается испариной.

Крепче сжимаю руль влажными пальцами. Челюсти стискиваются до онемения.

Как известно, взрыв в твердой среде вызывает разрушение и дробление. То же самое в эту секунду происходит со всем моим внутренним миром. Самообладание трещит по швам. Сердце уже давно сбилось с привычного ритма, а отголоски учащенных ударов сдавливают виски.

Разбитая губа уже не кровоточит. Я даже боли не чувствую, потому что из меня будто душу по кускам вытряхивают. Изощренно так отрезают, по миллиметру…

Стрелка спидометра ложится. Наращивать скорость больше нет смысла. Это максимум.

Прыгаю из ряда в ряд, пытаясь прийти в себя, но не получается.

Перед глазами воспоминания, череда красивых моментов, и на каждом, каждом присутствует Громова.

Никогда не думал, что со мной это случится. Что это вообще возможно.

Сердце сжимается. Кровоточит.

Злость вперемешку с болью. Страх накрыл бетонной плитой. Страх того, что ничего уже не исправить.

Я снова сорвался. Снова с ней. Раньше такого не случалось. До появления в моей жизни Арины я не вел себя как псих. Мне было ровно. На все. На всех.

Девчонка с привкусом совершенства. Близкая и в то же время далекая.

Нужно было молчать. Молчать!

Не знаю, сколько бы я так вытянул, но нужно было молчать.

Просто вовремя заткнуться, и вуаля – ничего бы не произошло. Она не поверила Романовой, нужно было этим пользоваться…

Долбаный дебил.

Пролетаю на красный по пустынной улице и, наверное, в этот момент прихожу в себя. Потому что перебор. Потому что у меня есть мозги и я не какой-то отмороз.

Не хочется отправить кого-то в морг, да и самому пока там делать нечего.

Скидываю скорость. Перестраиваюсь в правый ряд, начиная ползти как черепаха.

Все еще потряхивает.

Как же тупо. Один неверный шаг, и все посыпалось, как гребаный карточный домик. По щелчку.