– Думаешь, действительно «Прометей»?!

– Не сам корабль, а его фрагменты, – уточнил Степ. – Мне нужно минут десять!

– Зачем?

– Чтобы добраться до радиовышки! Попытаюсь определить ваши координаты.

– Только время потратишь.

– Не спорь! Постоянно вызывайте город!

– Хорошо. Давай, до связи!

– Чего это он так разнервничался? – Пашка немного отдышался, почувствовал себя лучше. Тиски страха, сжимавшие горло, немного отпустили.

– А ты бы не занервничал? «Прометей» ведь!

– Да надоело уже! Что толку в обломках?

– Уже обсуждали.

– Ладно. Молчу.

* * *

– Егор, как слышно?

– С помехами. Степ, у нас снова погода портится. Ветер поднялся, поземка, видимость ухудшилась.

– Ничего. Не страшно. Я не смог поймать сигнал аварийного маяка, но ваше приблизительное местоположение определил. Вы в полусотне километров от колонии.

– Ничего себе. Не думал, что мы столько отмахали за три дня!

– Егор, я попытаюсь вас найти!

– Каким образом?

– Есть флайбот в ангаре мастерских.

– Он же без энергии!

– Я найду источник питания. Главное, не уходите далеко. Постарайтесь подняться повыше, отыщите хотя бы небольшую площадку и ждите. Я привезу все, что нужно!

– Степ, я тебя не понимаю! Если для флайбота есть источник энергии, почему ты молчал, ничего не говорил?!

– Это сейчас не важно, Егор! Ответь, ты меня понял?!

– Да, понял, конечно! Поднимемся выше и будем ждать. Радиостанцию держать включенной?

– Непременно! Вызывайте постоянно, на прежней частоте!

– Ладно. Действуй. Ведь переубедить тебя не удастся?

– Нет.

– Тогда до встречи! Будь осторожен!

Снова треском накатили помехи.

Егор взглянул на небо. Белые кучевые облака, с утра формировавшиеся над ледником, потемнели, налились свинцом, превратились в хмурые косматые тучи, роняющие кристаллики льда.

Еще немного, и видимость сократиться до нуля. Нужно двигаться в темпе, иначе не опередим непогоду.

– Слушай, Егор, я, конечно, никогда не водил флайбот, но разве можно летать при такой видимости? – обеспокоенно спросил Родька.

– Понятия не имею.

– Я в детстве любил компьютерные симуляции, – вступил в разговор Пашка. – В таких метеоусловиях летать строго запрещено, – авторитетно заявил он.

– Значит, у Степа есть веские причины, чтобы рискнуть! – резко ответил Егор. – Так, собираемся с силами. Нам нужно взобраться метров на пятьдесят выше. – Он снова взглянул на низкие тучи, клубящиеся над самыми головами.

– Выше облаков? Думаешь, получится?

– Попытаемся!

* * *

Их упорству можно только завидовать.

На самом деле ребят толкала вперед не жажда приключений, а тяжелая необходимость. Поведение андроида серьезно усложнило положение. «Зачем он решился на рискованный перелет? – думал Егор, карабкаясь на очередной ледовый пик. Приспособления сервокостюма во многом заменяли специальное снаряжение, они были адаптированы для путешествий по леднику, помогали преодолевать самые трудные участки ледового рельефа. – Неужели мы сами не проверили бы источник сигнала? И флайбот – почему он молчал о нем?»

Нет, о существовании машины Егор, конечно, знал, но на его памяти сложный механизм стоял, что называется, «на приколе», со снятыми обтекателями, лишенный энергии. Его не разобрали на запчасти только по одной причине: детали летательного аппарата не подходили для ремонта аграрных и боевых сервов.

Окрестности тонули во мгле.

Непогода разбушевалась не на шутку, ветер налетал ураганными порывами, сек по броне мелкой ледяной крошкой, на расстоянии метра предметы уже теряли очертания.

Они упорно продолжали восхождение, двигаясь в связке.

Энергия таяла. Когда она иссякнет, то без сервоусилителей, без систем терморегуляции они не протянут и часа, не пройдут и десяти метров.

«Степ рискует ради нас, – думал Егор, замечая, что серая хмарь становится все плотнее. – Он понимает, в каком мы оказались положении. А про флайбот молчал ради всеобщей безопасности. Что, если эшранги узнали бы о летающей машине? Тут же явились бы с требованием – отдать! Нет, в этом смысле Степ молодец, знал, что кто-нибудь из нас может случайно проболтаться, вот и хранил тайну, берег машину до крайнего случая!»

Руки немели от усталости.

Каждое движение давалось с трудом, несмотря на мощную поддержку сервомеханики. Егор в очередной раз вытянул руку, коснулся пальцами отвесной поверхности, и из ладони тут же выстрелило шипами, которые глубоко вонзились в лед.

Подтянуться. Закрепить ноги. Вытянуть левую руку. Так. Отлично. Еще немного…

В коммуникаторе слышалось лишь тяжелое дыхание Родьки и Пашки. Оба карабкались следом.

Егор снова подтянулся. Наружные микрофоны он отключил, все равно завывание ветра глушит любые звуки, а слушать заунывный вой нет сил. Достал уже…

Свинцовая муть стала еще плотнее.

Держимся. Не останавливаемся. Закрепиться. Перенести руку. Подтянуться…

Внезапно мгла начала резко редеть.

В первый момент Егор едва не ослеп, зрение уже свыклось с сумеречным окружением, а тут вдруг в разрыве клочковатых облаков сверкнуло солнце!

Он зажмурился, даже дыхание затаил, затем, опомнившись, вышел на связь:

– Ребята, осторожнее! Я на границе облачности! Солнце ослепило, остановился…

– Закрепился! – первым откликнулся Родька. – Скажешь, когда можно будет двигаться.

– Паша?

– Да тут я, никуда не денусь!

– Не психуй… мы выбрались.

– Жду…

Егор приоткрыл глаза. Мимо неслись клочья облаков. Солнце сияло ярко, ослепительно, радостно.

– Поднимаюсь еще на метр!

Ледовая стена сверкала, повсюду змеились старые трещины, плотно запаянные водой. Чуть выше, метрах в десяти, виднелся обрывистый край очередного уступа.

«Там передохнем, осмотримся».

* * *

Внизу, под ногами, клубился океан облаков.

Серая субстанция казалась живой, она текла куда-то по воле ветра, выступы ледовых гор, словно волнорезы, рассекали свинцовые тучи, образуя течения. Мгла, укрывшая ледник, обладала какой-то завораживающей красотой, которую не с чем было сравнить.

В такие минуты особенно остро воспринимались любые ощущения.