«Надо отдохнуть», – он заметил каменный выступ, где с трудом, но все же могли уместиться два человека, вскарабкался, лег на живот, отдышался, затем вызвал Родьку по связи.

– Сейчас трос закреплю, скину вниз.

– Давай. Ждем.

Егор отцепил от пояса фонарь, перевернулся на спину, посветил вверх.

Над головой искрились наплывы льда. Они почти смыкались друг с другом, оставляя такой узкий зазор, что не пролезешь.

Обилие сосулек, форма наплывов говорили, что поверхность близка. Но как выбраться?

– Егорка, ты чего там? Не уснул?

– Снизу свет виден?

– Свет виден, но тебя закрывает выступ скалы. А что?

– Тут выше сплошной лед. Стены смыкаются.

– И что делать? Другого выхода на поверхность нет!

– Сам знаю. Дай подумать.

Егор, экономя заряд батареи, выключил фонарь, вновь посмотрел вверх.

Действительно, снаружи ночь. Он заметил, как над узкой расселиной ветер гонит поземку снега.

– Ну, надумал, как выбраться?

– Пока нет. В голову ничего не приходит. Если только выстрелить, обрушить наплывы?

– Ага. Чтобы тебя кусками льда зашибло?

– Но по-другому не выйдет!

– Егор, ты не дури! Сколько там наверху льда? Может, всю расселину завалит!

– Я попробую. Одиночными. Вы отойдите.

Родька промолчал. Спорить с Егором бесполезно.

– Все, отошли. Только ты смотри, аккуратно!

– Ладно, не учи! – Егор, лежа на спине, включил подствольный фонарик, скользнул тонким лучиком по каскадам сосулек.

Страшно.

Он прицелился, выжал спуск.

Выстрел ударил громко, в ответ ему раздался уже знакомый треск, внушительные куски льда полетели вниз, ударяясь о стены расселины, дробясь. Несколько сосулек, к счастью не острых, уже переломившихся, плашмя ударили по броне.

– Ну как? – с тревогой спросил Родька.

– Нормально, – откликнулся Егор. – Сбил уступ, теперь вижу край скалы. Думаю, смогу туда подняться.

– Ты трос собрался скинуть.

– Да, сейчас. Надо проверить, насколько хватит его длины, – он перевернулся на живот, сбросил вниз бухту. Она, разматываясь, канула во тьму.

– Не дергай, – предупредил Егор. – Хватило?

– Только-только!

– Ладно, сейчас закреплю. Придется вам подниматься ко мне!

* * *

Они выбрались на ледник лишь через несколько часов.

– Ну, ничего себе! – Пашка взглянул вокруг, изумленно присвистнул.

Группа скал, рассеченных расселиной, вздымалась над ледником.

Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался унылый, безжизненный ландшафт, ветер гнал поземку, дыбились торосы, во льду чернели оспины кратеров, многие истекали дымом, сочились красноватым сиянием, отмечая очаги вулканической активности.

Удивление Пашки можно понять, еще никогда им не приходилось наблюдать ледник с высоты.

– Чему радуешься? – хмуро спросил Родион.

– Прикольно… Дух захватывает…

– Совсем крыша поехала? – Родька сел, сгорбился. – Сил идти нет. Глаза слипаются.

– Спать нельзя, – ответил Егор. – Надо двигаться, не то замерзнем насмерть.

– А мне уже все равно!

– Родька, ты чего? – Пашка подсел к другу. – Мы выберемся, вот увидишь!

– А смысл? Смысл выбираться?! Чтобы сдохнуть завтра в другом месте?!

Егор подавленно промолчал. Родька первым вслух произнес то, о чем думалось, думалось тяжело, постоянно: «Мы как будто корчимся в агонии, пытаемся что-то сделать, изменить, а толку?»

Мрачное молчание Егора только подлило масла в огонь.

– Ну, вы даете! Два суицидника! – Пашка по неистребимой привычке поднял дыхательную маску, сплюнул, шмыгнул носом, принюхиваясь.

Токсинов вроде нет. Воздух чистый.

– Мутантов видел сколько? И долго нам осталось? Они своих мертвяков доедят и за нас возьмутся. В прошлый раз едва отбились, а теперь? Сервов нет, в городе только младшие. Они воевать будут?

– Родька, ты можешь поистерить, если приспичило, кто бы возражал, день выдался еще тот, – примирительно произнес Пашка. – Но только больше эту тему не трогай! Мы живы! Выбрались! Да, устали, и что? Сбросимся со скалы?! Распустил нюни!

Он хотел разозлить Родьку, как-то встряхнуть его, но тот не отвечал, хмуро смотрел вдаль.

– Погибнем мы, рано или поздно, – вздохнув, все же выдавил он. – Нет никакой надежды.

Пашка не нашелся, что возразить. Поорать, обозвать – много ума не надо. Дельное бы что предложить, но у самого под ложечкой сосать начинает, стоит лишь вспомнить о подледных пещерах.

– Одного не пойму, – нарушил молчание Егор. – Там ведь нет никакой аппаратуры для поддержания жизни. Они лежат в этих нишах, словно замороженные куски мяса!

– Ты к чему? В чем вопрос? – насторожился Пашка.

– Как же они ожили?

– А кто тебе сказал, что мутанты из этих подледных залов?

– Ну, сам подумай. Откуда еще им взяться? Видел, сколько там ячеек пустует?

– Типа их заморозили, а они ожили? Ну, ты скажешь, Егорка! Так не бывает!

– А что мы о них знаем? Откуда взялись? Скажешь, были всегда?

Пашка призадумался, отрицательно мотнул головой.

– Раньше о мутантах никто не слышал, это ты верно подметил. Но, может, они где-то далеко жили? А потом откочевали сюда?

– Ага, залы во льдах вырубили, сами себя заморозили там, энергостанцию построили?! Эшранг говорил, что мутантов создали морфы! Те, что живут на орбитальных станциях!

– И ты ему веришь?

– А что? Не всегда же он врет! Вполне нормальное объяснение!

– Послушайте, – вдруг тихо сказал Родька. – Сигнал в коммуникаторе! Слабый, с помехами! На нашей частоте!

Спор угас.

– Точно. Сигнал! Только не разобрать ничего! – встрепенулся Пашка.

– И не разберешь. Это сигнал бедствия! – подстроив частоту, вдруг уверенно заявил Егор.

– Откуда знаешь?!

– С базой данных сравнил. Степ ведь стандартное программное обеспечение в системы сервокостюмов ставит!

– Не понял? Что, кто-то из наших поблизости?! – неуверенно предположил Пашка.

– Вряд ли. Кто здесь может оказаться? От города слишком далеко.

– Тогда чей сигнал?

– Пытаюсь разобраться. – Егор включил подсистему поиска.