— Должен признаться, мне не слишком нравится, что моя жена ищет и находит всякие радости от общения с придуманным возлюбленным.

У нее сразу исчез сон.

— Вы говорите серьезно? Боитесь с ним состязаться?

— Не боюсь, а не хочу.

Сейчас он говорил как обиженный ребенок.

— Но ведь это невыполнимо. Кто же может состязаться с призраком?

— Вот именно… — Похоже, он обиделся еще больше. — Почему бы тебе не уснуть? Уже очень поздно.

— Келл… — То, о чем она хотела сейчас сказать, тоже вызывало у нее чувство неловкости. — Я думаю, нам следует по-прежнему спать в разных комнатах.

— Опять страхи, что слишком привыкнем друг к другу?

— Да… Мы же оба не хотим этого.

Опять все пошло по кругу: ее боязнь и… желание. Его недовольство и… тоже желание. И наверное, тоже опасение чрезмерной близости.

Однако то, что он ответил сейчас, удивило ее.

— Хорошо, — сказал он, поднимаясь с постели и надевая халат. — Если ты настаиваешь… — Он поправил одеяло, накрывавшее Рейвен, заботливо подоткнул его и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. — Хороших снов, дорогая.

Он ушел, оставив ее в некоторой растерянности. Его кротость и послушание вызвали у нее вместо успокоения беспокойство: уж не задумал ли он что-нибудь такое… чего можно ждать от этих трудноуправляемых братьев Лассетер?..

Но тут же одернула себя: как можно их сравнивать? Разве она уже не убедилась в обратном?..

Заснула она не сразу.

Келл приходил к ней и на следующую ночь, и каждую ночь недели. Они отдавались своему чувству с той же страстью, но каждый раз Рейвен настаивала, чтобы он уходил к себе в спальню.

Странно, но она не хотела окончательно расстаться со своим придуманным возлюбленным, который и так стал гораздо реже посещать ее в сновидениях. А когда появлялся, был уже не таким близким и явным, но как бы за туманной завесой.

Это отдаление стало особенно заметным после того, как они с Келлом посетили один из шикарнейших в Лондоне домов греха — попросту говоря, бордель.

Разумеется, предложение Келла поначалу удивило ее и даже оскорбило. Однако он сумел привести довольно убедительные доводы в защиту своего предложения, с которыми нельзя было не согласиться. Кроме того, ей было просто любопытно.

— …Я думаю, — как-то заговорил он, когда они лежали в постели, только-только придя в себя после пылких объятий, — я думаю, что для тебя настала пора познакомиться с воплощением твоих фантазий другими людьми. И не во сне, а наяву.

— Что вы имеете в виду? — спросила она, еще не в силах отстраниться от его горячего тела, уже такого знакомого и желанного.

Он с готовностью объяснил.

— В центре Лондона существует знаменитый салон мадам Фуше, в котором желающие могут испытать исключительные плотские удовольствия, порою превосходящие все их фантазии. Изведать сами или понаблюдать за другими. Тебе после общения с твоим пиратом должны быть интересны фантазии других людей.

Рейвен приподняла голову с его плеча.

— Если вы хотите задеть меня, Келл… — начала она, но не стала заканчивать фразу, а продолжила: — Мои фантазии касаются одной меня, и я жалею, что поделилась с вами тем сокровенным, что случайно помогло мне хоть как-то скрасить тоску и одиночество на забытых Богом островах.

— И в мыслях не имел обидеть тебя, дорогая, — со всей серьезностью отвечал Келл. — Напротив, всего лишь хотел подогреть ваше любопытство, ваш интерес к различным сторонам жизни. Что ж, если это настолько тебя задевает…

Она не стала ожидать, пока он договорит, и сказала:

— Помимо любопытства и интереса, свойственных, наверное, почти каждому, приходится думать о людском мнении. Моя репутация и так уже основательно подпорчена, а если узнают, что я посещаю публичные дома… Представляю, что может начаться.

— Ты уже не девица, дорогая, — сказал он с улыбкой, — а почтенная матрона и можешь себе позволить совместно с мужем кое-какие развлечения. Вся ответственность падет на меня, а я не боюсь…

В ту ночь Рейвен не дала согласия, однако любопытство взяло верх, и дня через два она уже стояла рядом с Келлом на пороге дома наслаждений, возглавляемого мадам Фуше.

Они были с почтением встречены мажордомом и препровождены в холл, где их приветствовала сама хозяйка, ничуть не удивившаяся присутствием Рейвен.

— Все как вы просили, месье Лассетер, — сказала она. — Мой дом в вашем полном распоряжении. Звоните, если что-то понадобится.

— Благодарю вас, мадам. — Келл поклонился, как на великосветском приеме. — Вы любезны, как всегда.

— К вашим услугам.

И хозяйка выплыла за дверь, оставив их в одиночестве.

Однако в холле они не задержались: через другой выход Келл вывел Рейвен в длинный коридор, где было, судя по количеству дверей, множество комнат.

— На этом этаже, — говорил он, пока они шли по коридору, — помещения, где проводят время в основном в компаниях. Бывает, там разыгрываются целые сцены — с танцами, пением. Клиенты и девушки наряжаются в разные одежды. Часто здесь изображают турецкий гарем. А потом…

— Что потом?

— Потом те, кто хотят, уединяются — там же или на втором этаже. Второй этаж предназначен для пар.

— Похоже, сегодня весь дом затих. Он пустой? Почему?

— Потому что я арендовал его на всю ночь.

— Весь дом? Вы с ума сошли!

— Очень может быть. Но я хотел, чтобы мы были с вами одни, дорогая. Чтобы, во-первых, не пострадала ваша репутация, о которой вы так печетесь, а во-вторых…

— Но это стоит таких денег! Зачем вы…

— А во-вторых, я хотел таким образом отпраздновать то, что мой клуб снова начал приносить доход, дела пошли на поправку. И я знаю, кого в первую очередь нужно благодарить за это… — Он остановился возле одной из дверей. — Я говорил о гареме. Взгляните вот сюда.

В двери было небольшое застекленное отверстие, сквозь которое можно было частично увидеть внутреннее убранство комнаты. Там были диваны с множеством шелковых подушек, ковры, цветастые драпировки в восточном стиле. Оттуда шел едва уловимый аромат экзотических курений.

Келл пошел дальше и наконец приблизился к двери, куда, видимо, собирался войти. Однако смотровое окошко в ней было завешено изнутри, и Рейвен даже предположить не могла, какая декорация ждет их там.

Они оказались ни больше ни меньше как на палубе корабля, освещенной факелами, развешанными по стенам, на палубе, посреди которой высилась деревянная мачта с парусом, а по краям были поручни из настоящих канатов.

— Этот пиратский корабль тоже пользуется здесь немалым успехом, — сказал Келл. — Гости одеваются как пираты и захватывают в плен пассажирок судна.