Наступило молчание. Потом Кэтлин прошептала:

– Извини, Стелла. Мне действительно жаль.

– Не понимаю, – сказала Стелла. – Почему?..

Последовала очередная пауза.

– Роб предложил это, – голос Кэтлин звучал очень тихо. – Ты знаешь, что нам приходится экономить на всем, а Роб невысокого мнения о Джейми…

Внезапно Стелла кое-что поняла, и у нее закружилась голова.

– Поэтому ты так хотела, чтобы я приехала к вам и задержалась здесь. Чтобы я устроилась на эту работу. Чтобы я могла кормить тебя историями на продажу?

– Я хотела тебе сказать… – начала Кэтлин, но Стелла резко нажала кнопку отбоя. Потом она для верности выключила телефон онемевшими и неуклюжими от холода пальцами. Она убрала телефон в карман джинсов и покачалась с пятки на носок. Неожиданный прилив энергии пробудил в ней желание двигаться, но журналистка Эйлин по-прежнему сидела в автомобиле. Стелла подождала еще несколько секунд, а потом вышла на автостоянку и постучала в окошко. К ее удовольствию, Эйлин заметно вздрогнула; потом зажужжал электрический привод, и окошко опустилось. Эйлин с довольным видом посмотрела на нее:

– Желаете поговорить?

– Только не за деньги, – сказала Стелла. – Хотя у меня есть что сказать. – Она наклонилась, приблизив свое лицо к лицу женщины: – Отвали!

Стелла выпрямилась и вернулась в паб. Когда она оказалась внутри, прилив энергии отхлынул так же внезапно, как и наступил, и она на дрожащих ногах опустилась на прежнее место. Полупустой бокал вина оставался на столе, поэтому она сделала долгий глоток.

– Все в порядке, крошка? – Стюарт вразвалку подошел к ее столику и поставил перед собой вазочку с мороженым. Там было не меньше трех шариков со взбитыми сливками и маленькими кубиками сливочной помадки сверху. Кто бы ни придумал, что полное воздержание от спиртного означает здоровый образ жизни, был явно не знаком со Стюартом.

– Не совсем, – Стелла сморгнула подступившие слезы. – Ты видел женщину, которая только что была здесь?

– Блондинку в модных ботинках?

– Да. Пожалуйста, не говори с ней обо мне… или о Джейми.

Стюарт нахмурился:

– Хорошо, не буду. – Он немного помолчал. – Что ты имеешь в виду?

– Извини, я понимаю, – сказала Стелла. – Но она может предложить деньги.

– Журналистка? – Смысл ее слов наконец дошел до него.

Стелла кивнула.

– Хорошо, но я не отвечаю за всех остальных. Сейчас такое время…

– Трудное время, – перебила Стелла и рассерженно подумала о Кэтлин. – Я знаю.

– Хочешь немного? – Стюарт подтолкнул к ней мороженое.

Стелла похлопала его по руке:

– Спасибо тебе.

– Это всего лишь холодный пудинг, милая, – отозвался Стюарт, но кончики его ушей покраснели.

Стелла надеялась на спокойное утро и какое-то время для размышлений перед встречей с Джейми. Ее до сих пор мутило от откровения, что «проклятие Манро» имеет столь долгую историю.

Она понимала, что бесполезно было думать о прошлых событиях в такой перспективе, но казалось, что дурные вести уже давно следуют по пятам за семьей Манро, а его предок попал в такую мрачную историю, что ему пришлось изменить свою фамилию ради того, чтобы спастись. Это осознание задержало ее вчера в пабе после ухода журналистки. Ей также было очень жаль Джесси – особенно потому, что ее храбрость оказалась бессильной. Она стоически встретила свой страх и боль, но все равно умерла.

Не имело значения, насколько смелым человеком вы были. Неважно, что вы причитали и плакали либо мило улыбались, – вашему телу было все равно. Вы могли все делать правильно и предпринимать любые меры предосторожности, но ваше тело все равно могло в любой момент предать вас.

В то время как Бен, Роб и Кэтлин вели беззаботную студенческую жизнь, посещая лекции и отправляясь в походы по местным барам, писали эссе до раннего утра и устраивали костюмированные вечеринки после успешной сдачи экзаменов, Стелле было все труднее совершать поездки от родительского дома до университета. У нее постоянно звенело в ушах, а информация, которую она так жаждала получить, как будто проходила через ее сознание, не находя никакого пристанища. Она стала засыпать во время учебы. А потом в поезде, на лекциях и даже дома за обеденным столом, рывком возвращаясь к действительности и наблюдая, как ее родители обмениваются встревоженными взглядами. Все происходило так постепенно, что она не могла точно определить, когда «слабая усталость и затрудненное дыхание» превратились в полный упадок сил. Когда странное аритмичное биение в груди стало ее постоянным спутником, а головокружение наступало не только при подъеме по лестнице.

Лежа на кровати в теплом, затемненном помещении кардиологической рентгеноскопии, с тихим гулом аппаратуры и гелевой смазкой на груди, Стелла не чувствовала себя испуганной. После перенесенной в детстве операции на сердце и почти волшебного исправления сопутствующих дефектов, все остальное казалось незначительным. Судьба не могла быть настолько жестокой.

Разумеется, судьба не имела к этому никакого отношения, и сердце Стеллы не знало или не заботилось о ее чувствах. Сердечный клапан, принимавший на себя дополнительную нагрузку по мере взросления, просто не успел сформироваться должным образом. Он трепетал, когда должен был находиться в полностью закрытом состоянии, подавая слабые сигналы тревоги. Тогда это знание еще находилось в нескольких часах от нее; Стелла обнаружила его в ярко освещенном кабинете своего консультирующего врача. Пока она лежала в темноте и прислушивалась к странным «подводным» звука систолических и диастолических сокращений с ультразвуковым зондом, вдавленным в грудную клетку, она коротала время за безмолвной благодарностью за сердцебиение и дыхание.

– С тобой все в порядке? – голос Джейми прервал ход ее мыслей.

Стелла собиралась приготовить кофе, но осознала, что стоит с пакетиком в руке и смотрит в окно над раковиной.

– Нормально, – сказала она.

Судя по его виду, Джейми собирался спросить что-то еще, и Стелла заговорила первой:

– Как твои дела?

Он покачал ладонью из стороны в сторону.

– Я хочу побольше узнать об «инциденте» с моими родителями.

– Правильно. – Стелла старалась не смотреть ему в глаза. По правде говоря, ей не хотелось думать о его отце – только не после того, что она слышала в поселке. Но она не винила его за то, что он перестал обращать внимание на Джеймса Локхарта.

– Ты мне поможешь? – Голос Джейми был таким потерянным, что решимость Стеллы держаться подальше от него и от семьи Манро рассеялась как туман. В конце концов, это была не его вина. Нельзя исправить то, с чем ты родился на свет.

* * *

Стелла назначила встречу на спасательной станции; они остановились в центре и пешком дошли до гавани. После тишины в предзимнем Арисеге Моллэйг казался деловитым и многолюдным. Стелла мысленно усмехнулась: прежняя женщина, привыкшая к лондонской толпе, посчитала бы Моллэйг вымершей деревней.