Лора побежала наверх за пальто. Ей совсем не нравились эти игры в прятки, но Кэри настаивал. В эту минуту она почувствовала себя такой же страстной поклонницей Лондона, как мисс Слейд: там по крайней мере никто не следит за тем, куда вы идете и с кем встречаетесь.

В коридоре перед своей комнатой девушка чуть не налетела на мисс Эдамс, выходившую из спальни напротив. Лора извинилась и волей-неволей вступила в разговор. Ей было совершенно непонятно, почему мисс Люси, которая невзлюбила ее с первого взгляда, вдруг вздумалось с ней беседовать, но отвертеться было невозможно.

– Танис показала вам сегодня дом… – начала мисс Эдамс то ли с вопроса, то ли с утверждения. Фраза была произнесена ледяным тоном – полной противоположностью ее обычной восторженной манере.

Лора кивнула.

– Замечательный дом, – продолжала мисс Эдамс, – особенно для тех, у кого с ним связано много воспоминаний. В наше время содержать такой дом стоит недешево.

Лора снова согласилась.

– Недешево – не то слово. Если говорить прямо, то очень дорого. А каких трудов стоит найти горничную! Все хотят в город. Это моя спальня. Думаю, эти комнаты вы еще не видели. Я вам их покажу. – Мисс Эдамс говорила через силу, словно брала на себя тяжкое обязательство, предвидя заранее, как ей сложно будет его выполнить.

Спальню мисс Эдамс Лора нашла невыносимо розовой. На фоне розовых аксминстерских ковров и розового штофа на окнах громоздкая викторианская мебель смотрелась крайне неуклюже. Покрывало на кровати было тоже розовым, но другого оттенка, а фарфор с розочками напоминал сервиз в гостиной кузины Софи. Обои на стенах также имели цветочный рисунок, который, впрочем, едва просматривался под многочисленными фотографиями, рисунками и репродукциями. Лора заметила «Гугенота» Милле в желтой кленовой раме над камином. С одной картины она перевела взгляд на другую, потом на третью. На четвертой вычурной раме ей захотелось прекратить осмотр. Фотографии, не поместившиеся на стенах, стояли на всевозможных полочках, столиках и комодах. Похоже, круг родственников и знакомых мисс Люси Эдамс на них был представлен в полном составе. Больше всего было фотографий Танис: Танис в раннем детстве, Танис – маленькая девочка, Танис-подросток, Танис – юная девушка, Танис сейчас.

Лора осталась стоять на пороге, так ей не хотелось входить. Она пробормотала что-то невнятное, и мисс Эдамс постучала в соседнюю дверь, затем открыла ее сама. Высокая худая женщина в сером, которую Лора мельком видела накануне, подняла голову от шитья. У нее был длинный нос и бледные бесцветные губы, которые она нервно покусывала. Не только ее губы, но вся она была какая-то бесцветная. Даже пристально разглядывавшие Лору глаза не составляли исключения.

– Это Перри, горничная кузины Агнес. Перри, сколько ты уже в этом доме? Лет сорок?

– Сорок один, мисс Люси.

Лора сделала шаг вперед и протянула руку, но рукопожатия не последовало. Перри решила ограничиться оценивающим взглядом и едва заметным наклоном головы. Лора подумала, что, пока она теряет драгоценное время в этой малоприятной компании, Кэри изнывает от нетерпения.

Мисс Эдамс повернула направо и подошла к еще одной двери.

– Агнес сейчас внизу, но я могу показать вам ее комнату.

Лора не испытывала ни малейшего желания продолжать осмотр и уже была не в силах это скрыть. Она замялась, попыталась что-то сказать, но на нее тут же посыпался град упреков:

– Лора! Как так можно? Неужели вы думаете, что я буду показывать вам чужую комнату без разрешения? Если уж вы так щепетильны, я скажу: мисс Агнес сама просила меня вам ее показать.

Лора слега покраснела и, пробормотав нечто нечленораздельное, проследовала за мисс Эдамс в комнату, которая оказалась полной противоположностью предыдущей: красивая старинная мебель, насыщенные спокойные цвета, ничего лишнего – ни фотографий, ни украшений, – кремовые обои на стенах, современные часы на каминной полке и по обеим сторонам от камина портреты Лилиан Феррерс и Оливера Фейна, выполненные Амори.

Лора с детства привыкла к копиям, но здесь, в этой аскетичной обстановке, оригиналы произвели на нее сильное впечатление. Их красота очаровывала, трогала, заставляла думать. Почему они висели здесь? Что это – гордость или бравада, стойкость или извращенная любовь к боли и отчаянию? Что чувствует оставленная, постаревшая Агнес Фейн, когда каждый божий день из года в год смотрит на эти молодые, полные жизни лица?

– Очень ценные полотна, – холодно прокомментировала Люси Эдамс. – Правда, на месте Агнес я бы не стала вешать масляную живопись в спальне. Портреты принадлежат ей, и если вы продадите дом, они останутся здесь. Я знаю, что Агнес предлагает вам очень хорошую цену. Надеюсь, вы этим воспользуетесь для своего же блага.

Лора сначала растерялась, потом разозлилась. Кузину Люси это совершенно не касалось. С ее стороны было просто подло приставать к ней с подобными разговорами.

– Я еще не знаю… Я не решила… Давайте пока не будем об этом, – запинаясь, сказала Лора и тут же почувствовала, что кузина на нее смертельно обиделась. Ее общество становилось просто невыносимым. При первой же возможности Лора от нее сбежала.

Тем временем Кэри изнывал от нетерпения.

– Куда ты пропала?

– Столкнулась с кузиной Люси. Пришлось с ней разговаривать.

Кэри провел Лору в восьмиугольную комнату, а оттуда по ступенькам они спустились в церковь. Вдоль стен лежала отколовшаяся штукатурка, а посередине бывшего нефа росла трава. «Вот что мне снилось вчера. Мы с Кэри идем к алтарю», – подумала Лора и тут же сказала вслух:

– Вчера мне приснилось, что мы женимся, только я не в белом, а в черном кружевном платье и с шалью на плечах.

– Отличная идея! Я готов!

Лора засмеялась:

– Нет, так нельзя.

– Лора, когда ты выйдешь за меня замуж?

Она посмотрела на него и быстро опустила глаза. Что-то в его голосе ее глубоко тронуло.

– Ты меня совсем не знаешь.

– Я тебя люблю.

– Но, Кэри, ты меня не знаешь…

Лора снова подняла глаза и на этот раз не стала их прятать, читая в его взгляде любовь, нежность и немного иронии.

– Ты ошибаешься, дорогая. Сказать тебе, что я узнал за полчаса нашего общения в «Люксе»? Я узнал, что ты добрый, честный, невероятно порядочный человек. Что ты можешь быть нежной и ласковой с тем, кого полюбишь. Что ты не обманешь младенца и не соврешь под страхом смертной казни. Ты мало говорила, зато много думала, и твои мысли отражались у тебя на лице, в твоих глазах. Это гораздо лучше слов. Когда ты выйдешь за меня?

– Я не знаю, – ответила Лора и добавила: – Вчера перед сном ко мне заходила Танис. Она предлагала сказать кузине Агнес, что помолвки не было, если я пообещаю не продавать Прайори.

Кэри присвистнул:

– Не продавать?!