Лора пристегнула второй чулок.

– Ты работаешь?

Петра состроила скорбную гримаску:

– Печально, не правда ли?

– И там одно только старое тряпье? Как жаль!

– Если сортировать вещи по пятнадцать часов в день, то что угодно покажется старым грязным тряпьем. – Петра одним прыжком оказалась у кровати рядом с Лорой и взяла ее за руку. – Давай не будем об этом. В кои-то веки у меня выходной. Поговорим о Джеффе.

Лора засмеялась:

– Но ты сама завела разговор об этом.

– Это чтобы раздразнить твое любопытство. Все делается по правилам, дитя мое. Теперь вернемся к нашим баранам. Ты спросила меня, откуда я знаю о Джеффе.

– Ну и откуда же ты знаешь?

– От Робина.

– А Робин откуда знает?

Петра отпустила Лору и уселась на кровать.

– Ты пошла наверх, а Кэри с Робином вытащили Элистера на прогулку – по-моему, очень вовремя. Сказали, что хотят размяться, и ушли довольно далеко: обошли кругом всю деревню и заглянули в «Энджел». Там и сидел Джефф, напившийся до беспамятства, – он только этим и занимается.

– Мне казалось, ты говорила что-то про наркотики.

– Я тебе пересказывала то, что мне сообщила Танис. Я тут ни при чем. За что купила, за то и продаю, – вскинулась Петра. – Все знают, что он пьет, – факт налицо. И сегодня он тоже сильно навеселе. Стал приставать, почему его не позвали в Прайори, дескать, не совсем же он отщепенец и тому подобное. Робин сказал, что не удивится, если Джефф придет и сломает ворота в Прайори. Вот будет весело, а?

– Это будет ужасно, – с отвращением сказала Лора.

– Ужасно, ах, как ужасно! – смеясь, передразнила Петра. – Нет, это будет прекрасно, прекрасно, прекрасно! Лора, нельзя быть такой размазней! Признайся, ты ведь тоже хочешь, чтобы Танис поставили на место, облили грязью, вымазали с ног до головы?

– Не хочу, – честно призналась Лора. – И ты этого не хочешь. Между прочим, нам обеим надо быстрее одеваться, а то мы опоздаем к обеду.

Лора спустилась раньше мисс Фейн и присутствовала при ее появлении в гостиной. Дверь в восьмиугольную башню была открыта настежь, в глубине помещения виднелись алые шторы. На этом фоне неожиданно возникла Агнес Фейн в инвалидном кресле с моторчиком, позволявшим ей передвигаться без посторонней помощи. На ней было длинное платье из черного бархата с отороченными мехом рукавами и воротником, в ушах вместо жемчуга переливались длинные серьги с бриллиантами и рубинами. Между коврами в гостиной был специально оставлен проход, который у камина поворачивал под прямым углом налево. Мисс Фейн ловко свернула и заняла свое место за столом. Высокая худая женщина в сером платье вошла в комнату и тут же исчезла, закрыв за собой дверь.

Лора, немного робея, подошла к кузине. Ей начинало казаться, что в этом доме один шанс из ста сделать верный шаг, а каждая ошибка непоправима. Эта мысль приводила ее в отчаяние.

Однако мисс Фейн решила быть с ней любезной:

– Завтра Танис проведет вас по дому. Лучше показывать его при свете дня. Я всегда считала, что комната без вида из окон будто слепая. Из практических соображений мы заложили не все окна в пустых комнатах. К тому же пустующих комнат осталось не так много после того, как у нас поселились две эвакуированные семьи… Танис вам о них не рассказывала? Да, она не любит об этом говорить, но они нам совершенно не мешают. Главное, все правильно устроить. Человек десять – милые люди, и мы их очень хорошо разместили. Северное крыло предназначено для слуг, поэтому там есть служебные помещения и отдельный вход. Я оборудовала для них кухню, чтобы они готовили отдельно, не мешая миссис Дин. И теперь понимаю, что очень правильно сделала.

«Она всегда все правильно делает», – подумала Лора. Достоинство и уверенность сквозили в каждом движении Агнес Фейн. Неудивительно, что домочадцы подчинялись ей беспрекословно и все хозяйственные начинания кузины были одинаково успешны.

Постепенно подтягивались остальные: Танис в золотистом свободном платье, с горящими зелеными глазами; Люси Эдамс в черном атласном платье – такие платья мнутся в первые пять минут носки и смотрятся так, будто их использовали в качестве ночной рубашки последние пять лет; мисс Сильвер в коричневом бархатном наряде; трое мужчин – и наконец под затухающее гудение гонга в комнату влетела Петра в ярко-красном платье, с пламенеющими от помады и лака губами и ногтями.

После обеда мисс Фейн и мисс Эдамс играли в шахматы, а мисс Сильвер вязала. Остальные разговаривали и развлекались. Только Элистер Максвелл мрачно сидел в одиночестве, не отрывая взгляда от Танис Лайл. Петра говорила за десятерых. Подначиваемая Робином и Кэри, она передразнивала одного за другим всех служащих пункта сбора одежды для пострадавших: светскую леди – ни во что не вникающую начальницу; нервную молоденькую секретаршу, на которой все ездят и никто спасибо не скажет; полную даму, которая в подробностях рассказывала коллегам, как взрывной волной с нее сорвало одежду и она ждала в одних панталонах, что «сейчас фриц еще подкинет» и ей придется остаться «совсем в чем мать родила».

Разобрав всех коллег по косточкам, Петра перешла к истории о робком посетителе, попросившем достать ему клетку для кроликов, как вдруг отворилась дверь и показался дворецкий. Если такой солидный и уважаемый человек, как мистер Дин, может пребывать в состоянии замешательства, то сейчас был как раз тот случай. Не заходя в комнату, он умоляюще посмотрел на Танис:

– Мисс, можно вас на минутку?

Она встала и почти подошла к двери, когда в проеме выросла еще одна фигура – высокая и сутулая. С длинными перепутанными волосами и блестящими капельками пота на лбу, Джеффри Хэйзелтон смотрел на бывшую жену из-за широких плеч мистера Дина.

Мистер Хэйзелтон сделал рывок вперед, но Дин не двинулся с места, преградив ему дорогу. Танис уже была у дверей.

– Здравствуй, Джефф, – сказала она и обратилась к дворецкому: – Спасибо, Дин, ты больше не нужен.

Мистер Дин сделал шаг в сторону, и Танис взяла под руку нетвердо стоявшего на ногах Хэйзелтона. Дверь за ними закрылась.

Дамы доигрывали партию в шахматы перед камином. Мисс Сильвер вязала. Она находилась ближе к двери и единственная из всех троих заметила появление Хэйзелтона. Продолжая вязать, женщина не сводила глаз со входа в комнату, из-за чего ей потом пришлось распустить пару рядов.

– Это же Джефф Хэйзелтон!.. – прошептала Петра, и в ту же секунду из холла послышался выстрел и звон битого стекла. Люси Эдамс застыла с белым ферзем в руке, глубоко вздохнула и завизжала. Мисс Сильвер бросила вязанье и кинулась к дверям вслед за мужчинами, опередив Лору и Петру.

Холл был ярко освещен. Пахло дымом. Под потолком еще висело едва различимое голубое облачко. Одного канделябра на стене не хватало. Зато паркет был усыпан осколками хрусталя: крупные осколки напоминали прозрачные льдинки, мелкие – просыпанный сахар. Танис стояла посреди комнаты, а Джеффри Хэйзелтон, одной рукой держась за перила лестницы, в другой сжимал пистолет.