Пистолет был опущен.

– Я же сказал, что выстрелю, – и выстрелил! Кто скажет, что я не умею стрелять? – Он поднял оружие, размахивая им во все стороны, пока не навел его, причем довольно прямо, на Танис. – Застрелю – и не доставайся же ты никому! Развод! Что такое развод? Ты моя жена! А кто скажет, что это не так, того я застрелю – с превеликим удовольствием!

Элистер Максвелл рванулся вперед, но Робин и Кэри его удержали.

– Элистер, только не сваляй дурака! – ласково сказала Танис, направляясь к лестнице. – И ты тоже, Джефф! Мы и так знаем, что ты отличный стрелок, – не нужно бить люстры в доме тети Агнес, чтобы нам это доказать. Я думала, ты хочешь со мной поговорить. Но я не разговариваю с людьми, которые размахивают оружием у меня перед носом: мне это не нравится.

Когда Танис оказалась на расстоянии вытянутой руки от Джеффа, он схватил ее за плечо и, одновременно опираясь на девушку, трясущейся рукой приставил дуло пистолета ей к груди. Из шести наблюдавших за ним человек было трое сильных молодых мужчин, но никто не мог ничего сделать. Хуже того. Достаточно было одного неосторожного движения, слова, шороха, чтобы произошла катастрофа. Что угодно могло подействовать на расстроенные нервы Джеффа, в любой момент он мог спустить курок. Даже ослепленный страстью Элистер понимал это.

Танис спокойно посмотрела на бывшего мужа:

– Джефф, ты, кажется, хотел со мной поговорить. – Она слегка улыбнулась, положила ладонь на руку Джеффа, в которой он держал пистолет, и стала поглаживать ее пальцами. Тон девушки изменился, голос стал глубже. – Джефф, дорогой, это же так глупо!

Он дрогнул. Опустил руку и выронил пистолет. Затем уткнулся головой в плечо Танис и зарыдал самым несчастным, жалким образом:

– Танис… Танис… Танис…

Его схватили, но в этом уже не было никакой необходимости. Хэйзелтон не сопротивлялся, только вновь и вновь между всхлипываниями называл Танис по имени. Сломленный человек.

Кэри нагнулся, чтобы поднять пистолет, а когда выпрямился, то прямо перед ним, облокотившись на перила лестницы, стояла Танис – прекрасная, торжествующая. Платье отливало золотом. Зеленые глаза сверкали. Этот несчастный, которого Робин поволок обратно в гостиницу, был всего лишь поводом для ее триумфа. Представление закончилось, и его, как ненужный реквизит, убрали со сцены. Nunc plaudite, как говорили в старых комедиях, а теперь аплодисменты.

В гостиной Танис сорвала овацию. Люси Эдамс билась в истерике от радости, Элистер, неожиданно обретший дар слова, превозносил ее до небес. Агнес Фейн, несмотря на бледность и внешнюю суровость, в глубине души гордилась воспитанницей.

– Танис не знает, что такое страх, – сказала она, повернувшись к Кэри. Потом добавила тише: – Что с ним сделали? Нельзя доводить дело до скандала.

– Скандала не будет. Робин уложит его в постель и приставит к нему старого Джонса. Джеффу дадут снотворного. А утром отправим его в город. Я так понимаю, Дин не проговорится.

– Он будет молчать. Спасибо, Кэри.

Танис тем временем взяла у Кэри пистолет и что-то говорила, покачивая оружие на ладони.

Агнес повернулась к ней:

– Танис! Положи пистолет! Достаточно игр с оружием. Я полагаю, он принадлежит мистеру Хэйзелтону но ему нельзя доверять такие вещи. Убери его куда-нибудь подальше, под замок.

– Это мой пистолет, – сказала Танис.

– Как это твой?

– У него есть пара. Этот мой. Джефф мне его подарил.

Мисс Фейн строго посмотрела на девушку:

– Ну и подарок! Значит, у мистера Хэйзелтона есть второй пистолет?

Танис улыбнулась:

– Именно так.

– Это опасно.

– Нет, он больше ничего не сделает. Впрочем… Хорошо, тетя Агнес, я его уберу.

Она вышла в восьмиугольную комнату, а оттуда – в свою гостиную.

«Она очень, очень смелая, – подумала Лора, – но я не могу ею восхищаться. Этот несчастный человек был ее мужем, а ей совершенно, абсолютно безразлично, что с ним стало».

Рядом стояла Петра и напевала:

Щеки у нее горели, взгляд был вызывающий.

– Неподражаема, она просто великолепна… – говорил Элистер.

Когда Танис вернулась, мисс Агнес спросила ее своим низким голосом:

– Куда ты его положила?

– Убрала к себе в бюро.

Лора разделась и легла в постель. Наконец-то закончился этот необыкновенно длинный день – наверное, самый длинный в ее жизни. Казалось, она навсегда оставила в прошлом ту Лору Фейн, которая всего лишь сорок восемь часов назад приехала в Лондон, чтобы повидаться со своим поверенным. К счастью, Лора не знала, что впереди ее ждут еще худшие дни, растянутые тревожным ожиданием, наполненные часами страха и дурных предчувствий. После горячей ванны ей было тепло и комфортно. Мысли о Кэри согревали ей сердце.

Девушка уже собиралась выключить лампу на ночном столике, как вдруг в дверь постучали.

Вошла Танис Лайл.

– Я подумала, что ты еще не спишь, – коротко бросила она, подходя к кровати.

На ней был черный длинный халат поверх бледно-зеленой пижамы, от которой Лора не могла оторвать глаз: она однажды видела похожую пижаму в театре и представить себе не могла, что есть женщины, которые носят что-то подобное в жизни. Халат также поражал воображение: простой и строгий, из плотного однотонного шелка, с зеленой замысловатой вышивкой на кармане – видимо, монограммой.

– Что-то случилось? – спросила Лора.

Танис подошла ближе и села в ногах кровати, прислонившись к спинке.

– Нет, просто хочу поговорить. Невозможно остаться наедине, когда в доме столько народа, а мне нужно поговорить с тобой о тете Агнес. У нее идея фикс – купить поместье.

Лора села в кровати. Это уже было последней каплей. Сначала мистер Меткафф с отеческой заботливостью навязывается ей в советники, потом кузина Агнес поверяет ей свои мечты о будущем семейном счастье Танис в Прайори, и в довершение всего сама Танис пристает к ней с теми же разговорами посреди ночи, когда Лора уже лежит в постели и не может никуда от нее деться.

Девушка чувствовала, что ее загнали в угол и ей не остается ничего другого, как защищаться.

– Я понимаю, что кузина Агнес хочет купить поместье, но не знаю, хочу ли я его продавать. Не вижу смысла обсуждать этот вопрос сейчас. Такие решения не принимаются в спешке. Мне нужно время подумать.

Глаза у Лоры блестели, лицо покраснело.

– Время подумать – или обсудить это, скажем… с Кэри Дэсборо? – Танис всегда шла напролом, всегда старалась взять инициативу в свои руки. В каком-то смысле это было даже удобно: сразу ясно, что происходит.