от ощущения, вызванного языком Эмбер, а от внезапного страха, что возле машины что-то есть. Что-то невидимое и звуками напоминающее голоса детей.

– Эй… – Он запустил пальцы ей в волосы. – Погоди минутку.

– Уммм, – простонала она, заглатывая его еще глубже. Джимми попытался сесть прямо и зашипел, когда ее зубы царапнули его отвердевшую плоть. Наконец она отпустила его, нахмурившись, когда его член обмяк у нее в руке.

– В чем дело? Тебе не нравится?

Он проигнорировал ее язвительный тон.

– Возле машины что-то есть.

– Что?

– Похоже на детей.

Эмбер откинулась на спинку своего сиденья, вытирая слюну с подбородка. Посмотрела на его вялый пенис и усмехнулась.

– Ты же не педик, да?

– Проклятье, – выругался Джимми. Он натянул трусы и застегнул ширинку. – Дело не в тебе. Говорю, там что-то есть. Смотри. – Он указал в свое окно, на пару тусклых огоньков за границей леса. – Разве не видишь?

Она посмотрела и пожала плечами.

– Не вижу ни хрена. – А затем добавила себе под нос: – Это случилось впервые.

– Что?

– Хм? А, ничего.

– Нет, – возразил Джимми, – Что ты сказала?

Эмбер пронзительно рассмеялась, и в уши ему будто вонзились острые иглы.

– Я сказала: «Это случилось впервые».

– Что, черт возьми, это значит?

– То и значит. Впервые у меня во рту обмяк пенис парня.

– Ага, а самый первый у тебя там побывал уже давно, не так ли?

Улыбка сползла с ее лица. Джимми усмехнулся, снова переключая внимание на окно. Фигуры исчезли, и через минуту он задался вопросом, было ли там вообще что-либо. Может, тот смех ему почудился? А движение?

– Скучно. – Эмбер покрутила ручку радиоприемника. Из динамиков зазвучал протяжный голос Тома Петти, поющего про последний танец с Мэри Джейн. Эмбер принялась подпевать, и Джимми, мысленно повторяя слова песни, стал всматриваться во тьму в поисках призрачных фигур.

Они оба так увлеклись песней, что не услышали царапанья вдоль кузова машины, характерного постукивания маленьких кончиков пальцев по багажнику, задней и водительской двери. Только когда дверная защелка открылась, Эмбер взвизгнула, больше от удивления, чем от страха. У нее не было возможности закричать по-настоящему.

Дверь резко распахнулась, и когда Эмбер вскрикнула от шока, бледная рука протянулась к ней и засунула свои грязные пальцы ей в рот. В проеме появился мальчик с грязными волосами и пронзительными голубыми глазами. Джимми отпрянул, прижимаясь к двери машины.

– Господи Иисусе!

– Лжепророк, – прошипел мальчик, засовывая руку еще глубже в рот Эмбер. Она корчилась в агонии, давясь, задыхаясь и отбиваясь от нападающего. Румяное лицо мальчика выглядело знакомым, но из-за тусклого света Джимми не мог быть уверен. Он с ужасом смотрел на толстых черных червей, торчащих из руки мальчишки. Они лезли из пор, ползали вдоль всей длины руки и проникали в рот Эмбер.

У Джимми закрутило живот. В горле появился привкус желчи. Эмбер смотрела на него, в глазах у нее была безмолвная мольба о помощи, по щекам текли слезы. Черные черви извивались возле ее губ, некоторые сыпались ей на грудь, другие пытались проникнуть в ноздри. Один впился в нежную плоть под глазом.

О черт, о черт, о черт. Мысли в голове у Джимми бешено метались, пока он нащупывал дверную защелку. Кубарем выкатившись в ночь, он с глухим шлепком приземлился на сырую траву. Прохладный ветерок коснулся его разгоряченной кожи, поцеловал сзади в шею, пытаясь успокоить в этот момент паники. Джимми с трудом поднялся на ноги. Затылок и лицо пульсировали от боли. Нужно убираться отсюда. Беги по дороге. Беги…

– Вернись, Джимми. Я хочу, чтобы ты познакомился с нашим богом.

Он узнал голос. Это был Тоби Гилпин. Они вместе посещали в школе «домашнюю комнату». Тоби всегда лентяйничал в классе, всегда действовал на нервы учителю, отпускал шутки. Мелкий говнюк, который хотел дружить со всеми крутыми ребятами, но те не воспринимали его всерьез. Джимми вспомнил все те разы, когда издевался над ним, пока взвешивал свои варианты. Он мог убежать по дороге либо мог спрятаться в лесу, мог какое-то время идти вдоль лесной границы.

Из-за машины появилось бледное лицо. Глаза Тоби Гилпина светились в темноте, освещая щеки, испещренные черной паутиной вен. Это зрелище выдавило из головы Джимми все рациональные мысли. Он вскочил на ноги, стиснул зубы от боли, пронзившей лицо, и бросился в лес.

Он несся во тьму, под тяжелыми шагами трещали кусты. Ветки хлестали по лицу, царапая щеки, когда он все сильнее углублялся в заросли. Джимми утратил чувство времени и пространства. Было лишь дыхание, стук сердца, похожий на стрельбу тяжелого пулемета и боль в носу Он с ужасом осознал, что несется не к спасению, а в опасную неизвестность.

Его нога зацепилась за торчащий из земли корень, и мир вокруг закружился. Джимми полетел вперед и вскрикнул от боли, соприкоснувшись с твердой землей.

– Привет, Джимми.

Замерев, он поднял глаза. Сердце остановилось, а в голове закричал голос. Не от страха, а от ярости. Перед ним стоял Бен Тасвелл, лицо у него было покрыто грязью и тонкими черными трещинами, глаза горели голубым огнем. За спиной у него стояли двое мужчин со светящимися глазами.

– Это тот самый, брат Бен?

Бен улыбнулся.

– Да, отец Джейкоб. Мы можем оставить его? Он может быть спасен?

– Все грешники будут спасены, дитя мое. Все грешники будут страдать.

Одна из темных фигур подошла к Джимми Корду. Через несколько мгновений он закричал. Лес слушал, и где-то в недрах земли ликовал бог Джейкоба Мастерса.

Глава четырнадцатая

1

Когда Сьюзан вернулась домой, Оззи крепко спал. Еще на крыльце она услышала его жужжащий храп, почувствовала легкую вибрацию воздуха, всасываемого массивным туловищем. «Бедняжка, – подумала она, входя в дом. – Жаль, что это должно произойти».

Он лежал на диване, склонив голову набок, комнату заливал свет от ночной рекламной передачи. Какой-то тип с ужасной прической демонстрировал чистящее средство специально организованной аудитории. Мужчины и женщины внимали ему со скучающим видом, хотя наверняка не бесплатно.

– Это все, что нужно, – заявил ведущий, после чего последовал жестяной звук аплодисментов. – Но вопрос в том, есть ли у Сьюзан то, что нужно? – услышала она голос из телевизора, но не сбавила шаг. Если бы она подождала, то увидела бы, как ведущий повернулся к камере, и заметила бы странное голубоватое свечение вокруг его глаз. Вместо этого она поставила свою сумочку и поднялась наверх в спальню, чтобы переодеться.

– У меня есть то, что нужно, папочка. – Она разделась до нижнего белья и, встав перед зеркалом, принялась водить пальцами по