Поскольку в IV веке до н. э. не оказалось рынков сбыта для увеличившегося сельского населения, его представители стали продавать себя в качестве наемников царям Персидской империи Ахеменидов или «варварам», занимавшимся пиратством и грабежами. Так, некий претендент на персидский трон без труда нанял 10 тысяч греческих наемников. (Кир Младший нанял 13 тысяч греческих наемников, но после битвы при Кунаксе (401 до н. э.), где он потерпел поражение и был убит, 10 тысяч оставшихся в живых греков, отбив атаки врага, совершили знаменитый поход из Месопотамии к Черному морю, описанный Ксенофонтом (одним из их вождей). — Ред.) Тем временем пираты становились наглее и многочисленнее, усугубляя нараставшее зло (увеличивая поступление рабов).

Неудивительно, что яростная социальная борьба приобрела в большинстве городов эпидемический характер. Таковыми явились, с одной стороны, последствия экономических противоречий, отмеченных выше. С другой — проявлялась ограниченность городов-государств раздробленной Греции, каждый такой полис с маниакальным упорством претендовал на самостоятельность.

Все греки действительно осознавали свои общие эллинские корни. Они говорили на диалектах общего языка, едва ли достаточно разнообразного, чтобы они не могли понять друг друга. Все чтили общий пантеон олимпийских богов, несмотря на существовавшие местные различия в культах.

Греки даже участвовали в общих эллинских праздниках, таких как Олимпийские игры. Фактически большинство эллинских городов-полисов объединяли свои силы, чтобы противостоять внешней агрессии, например Ирана и Карфагена. Хотя даже в старой Греции были полисы, поддержавшие Дария и Ксеркса. Тем не менее каждый полис практически постоянно сражался со своими соседями. Сначала чтобы осуществить идею самодостаточности, отобрав у других людей землю. Позже — стремясь добиться политической или торговой гегемонии.

Без сомнения, страстная привязанность к своему полису стала важным мотивом для моральной жертвенности, в которой не нуждались варварские племена и которую не смогло пробудить восточное государство. Такой патриотизм вдохновлял граждан проявлять мужество и храбрость, создавать поразительные образцы искусства и поощрял благородную щедрость.

Практически же раздробленность расточала живую силу Греции, растрачивала ее богатство, приводила греков на невольничий рынок, снижала статус свободного ремесленника и в конце концов лишила полисы автономности (после потери Грецией свободы). Местный патриотизм фактически покончил с этическим идеалом классических моральных философов, каковыми являлись Платон и Аристотель. Он не смог обеспечить греческое общество идеологией, адекватной вызовам времени.

За три столетия, начавшиеся около 330 года до н. э., границы цивилизации расширялись, охватив пространство от Атлантического до Тихого океана. Новая экономика, ранее существовавшая только в Средиземноморье, стала доминировать в атлантической Европе и на Ближнем Востоке, найдя политическое выражение в целостной Римской империи. В названном процессе можно выделить две стадии.

Вначале греки под командованием Александра Македонского завладели огромной Персидской империей, процветавшим государством, распространив греческие культуру и тип хозяйства вплоть до Инда и Яксарта (Сырдарьи). Одновременно Сиракузы создали небольшую греческую «империю» на Западе (под руководством Гиерона), а римляне объединяли Италию скорее в соответствии с греческим, чем восточным образцом и расширили сферу новой экономики за счет финикийцев и Карфагена.

На второй стадии римляне, вытеснившие греков в Италии и Сицилии, завоевали империю Карфагена и медленно поглощали старую Грецию и ее новые уделы на Востоке, силой оружия принуждали варварскую Европу войти в средиземноморскую экономическую систему. Тем временем большая часть Индии объединилась, хотя и всего лишь на столетие, в империю Маурьев (правили несколько больше — с 322 по 185 г. до н. э. — Ред.), а Китайская империя расширила свои границы до бассейна Тарима. (Китайцы прорывались и дальше — до современных Ферганы и Мары. — Ред.)

Завоевания Александра открыли Азию для греческой торговли и колонизации, таким образом временно нивелировав экономический кризис, описанный выше.

Они превратили Египет, Ближний и Средний Восток, а также часть Средней Азии в провинции по модели культурной и экономической системы Эллады. Во всех новых провинциях в обиходе был греческий язык, так что идеи свободно распространялись.

Единство денежной системы, новые дороги, усовершенствованные гавани и маяки, большие по объему корабли облегчали обмен и торговлю. Созданное Александром политическое и денежное единство на самом деле не пережило его. После его смерти в 331 году до н. э. его заморские империи стали желанной добычей в длительном противостоянии между соперничавшими военачальниками Александра и, наконец, распались на несколько (от трех до пяти) монархий.

Египет попал под власть Птолемеев, которые сначала удерживали также за собой Палестину, Южную Сирию и Кипр. Азия превратилась в царство Селевкидов, однако они быстро утратили свои восточные провинции, уступив их индийским Маурьям, а также независимым эллинистическим правителям (Греко-Бактрийское царство), а со временем иранской Парфии. Все же после 200 года до н. э. они приобрели взамен Сирию и Палестину.

В Бактрии (Восточном Иране) и части Индии был восстановлен эллинизм, в то время как местные династии в Малой Азии, например Атталиды в Пергаме, также следовали греческим образцам. Наконец, города Пелопоннеса и островной части Греции в основном восстановили свою заветную автономию, что означало для них возможность вступать в сражения и порабощать своих соседей и соперников. Подобное политическое разделение, однако, не уничтожило культурное единство, созданное Александром.

Завоевание Персидской империи означало не только смену монархов, но и открытие нового мира для греческой колонизации. Сам Александр начал основывать на своей новой территории колонии для своих ветеранов и города по греческому образцу. Его преемники основали гораздо больше.

Все новые полисы получили, по крайней мере, муниципальное самоуправление и учреждения классического типа. Эллинские города Востока, как и современные им по времени образования в старой Греции и на Западе, обеспечивались сооружениями обязательными для классического полиса — рынками, театром, официальными зданиями, школами, фонтанами.

Большинство новых сооружений копировали греческие образцы, украшались статуями и произведениями искусства. Некоторые даже оказывались больше, чем их классические образцы. Так, город Приена в Малой Азии занимал только 21 гектар, а Пергам, столица одноименного царства, 90 гектаров. В Гераклее у Латмоса (располагалась на восточном берегу совр. озера Бафо в Юго-Восточной Турции, а невысокий хребет Латмос теперь Бешпармак. — Ред.) укрепленная территория в 295 году до н. э. составляла 99 гектаров, спустя десятилетие она уменьшилась до 60 гектаров, в то время как стены города Деметриада в Фессалии охватили площадь в 261 гектар.