— Знаю. — Я целую твое плечо, самый терпеливый из ныне живущих мужчин. — Хочешь, я уберу отсюда мешки?

Ты отстраняешься.

— Ну-ка притормози. — Натягиваешь одеяло на плечи, закрывая место, которое я только что поцеловал. — Слишком рано.

— Извини, я лишь хотел помочь.

Ты закусываешь губу. Ты не позволишь прошлому разрушить наше будущее.

— Да, но сейчас мне нужен кофе. Извини. Не хотела тебя обидеть.

Я целую тебя в макушку.

— За меня не волнуйся.

Надеваю брюки и рубашку (Суриката действительно может вернуться в любую секунду) и спускаюсь по лестнице. Жду не дождусь, когда ты избавишься от этого дома-альбатроса. Здесь все принадлежит твоему бывшему. Я понимаю. Все наладится, когда мы вытащим тебя отсюда, когда мой дом станет и твоим. Так и вижу, как мы сидим на диване и наблюдаем, как играют коты, и гирлянды у нас будут гореть круглый год. Я люблю тебя, Мэри Кей. Открываю холодильник — одни запеканки, которые мы не будем есть, потому что они как мешки для мусора, как этот дом. От них пора избавиться.

Я нахожу гребаный кофе, закрываю дверцу — и вздрагиваю.

В кухне мужчина; он уставился на меня, словно я вор. Может, посланец Оливера? Его лицо кажется мне знакомым, но для брата Оливера он слишком стар, и на нем часы «Ролекс» — явно не полицейский. Он первым нарушает тишину.

— Ты кто такой?

Я не остаюсь в долгу.

— А ты кто такой? И как сюда попал?

Он заглядывает в раковину, заставленную грязной посудой.

— Я брат Фила. У меня есть ключ. — Воздух становится ледяным. — Видимо, и у тебя тоже, да?

Этот лайф-коуч средней руки, не явившийся на похороны брата, принимается по-хозяйски мыть посуду, не дав мискам из-под запеканок отмокнуть; он — приглаженная версия Фила. Пусть убирается, ему здесь не место. Я слышу твои шаги наверху. Ты одеваешься, умываешь лицо и спускаешься в кухню. От тебя пахнет мылом. Ты смыла мой запах.

— Айвен, — говоришь, проносясь мимо меня и обнимая Фила-два. — Ты приехал.

Тебе следовало бы возненавидеть его, он же пропустил похороны. Увы, ты почему-то обращаешься к нему чуть ли не подобострастно. Благодаришь его за посуду, как будто она стала чище, и хвалишь за то, что догадался использовать жесткую сторону губки. Он — человек-устройство, гребаный мастер на все руки. Есть «Айфон», «Айпэд», а теперь еще и «Аймужик», мать его. Да, твой деверь Айвен словно безымянный персонаж из книги; высокомерный, футболка внизу накрахмалена, а сверху вся в складках, и он — недостающий кусочек мозаики, акула внутри акулы Фила. Умнее. Сдержаннее. Нос ровнее. Он Филу единоутробный брат (общая мать), и надо бы говорить об усопшем, однако всего через десять секунд Айвен начинает вещать про свой бизнес — мол, выходит на новый уровень. Звучит как чушь собачья, и пока ты занята им, я его «погуглил». Ладно. Айвен действительно привлек внимание прессы, он, что называется, «в тренде» (скорей бы исчезло это модное словечко), но ясно как день — он гонится за славой брата. Ты можешь поумерить свой восторг и вспомнить факты? Он заявился уже после похорон — что за чудовище, он же лайф-коуч, должен знать о сострадании, да и рубашку мог бы надеть…

Ты почему-то еще не выгнала его за порог. Пока вы общаетесь, я сижу в углу твоей кухни и читаю об Айвене и о том, что в Разделенных Штатах Америки растет количество людей с психическими расстройствами — в том числе и благодаря ему подобным. У него докторская степень, но едва ли он спас хоть одну жизнь, потому что сколотил состояние, смазывая шестеренки огромной фармацевтической машины. И куда он дел свои деньги? Создал благотворительную организацию? Построил инкубатор, борясь за права женщин? Не-а. Он слепил на скорую руку сайт (или скорее попросту купил) и объявил себя лайф-коучем. Я включаю короткое видео (без звука, с субтитрами), где он представляет свою «философию».

Вы уже здесь. Вы сделали первый шаг. И я помогу вам сделать следующий. Готовы, дамы? Потому что я сражу вас наповал. (Долгий, драматичный взгляд в камеру.) Не доверяйте своим чувствам. (Еще один долгий, не менее драматичный взгляд.) Всю жизнь вам твердили, что вами движут эмоции. А что, если бы вам почаще напоминали о том, как вы умны? (Надевает кепку с надписью «Думай» — тьфу ты, наверняка еще и футболка есть!) Добро пожаловать в новый мир, где вы не доверяете эмоциям. Вы начнете видеть их суть — паутину. Зыбучие пески. Хаос. Я заставлю вас думать.

Неудивительно, что просмотров так мало, и все же ты сейчас по его совету наливаешь уксус в кофеварку. Как и его покойный брат, Айвен пробуждает в тебе все худшее, и я ставлю дизлайк его видеоролику, чтобы сосредоточиться на происходящем в реальности. У него на все есть оправдание.

Почему не приехал на похороны? У меня было тысяча двести клиентов с забронированными билетами и оплаченными гостиницами. Я не мог все отменить.

Вранье. Он зарегистрировался на семинаре по продвижению в соцсетях для лайф-коучей и вполне мог все отменить.

Почему не приехал на поминки? Как же парад запеканок? У меня была встреча с «ДжиКью» в Нью-Йорке. Я умолял агента договориться об интервью по телефону, но журнал требовал личной беседы и фотосессии: снимки, как я вхожу в холл отеля, и все такое.

Текст вышел только на сайте журнала — прости, Айвен, никакой личной беседы от тебя не требовали. Для статьи о бизнесменах со «второй ипостасью» Айвен сам нанял репортера, причем уже после смерти брата, потому что горе-писака не мог не упомянуть Фила, мать его, Димарко для пущего драматизма. Я хороший, Айвен плохой, лживый ублюдок, еще и любит словечки типа «притон»… Повторю еще раз: КАК МОЖЕТ ЛАЙФ-КОУЧ НЕ ПРИЕХАТЬ НА ПОХОРОНЫ БРАТА? Он смотрит на чашку кофе, которую ты ему вручаешь. Смотрит на тебя сверху вниз.

— Не кори себя за случившееся, Эмми. Ты же знаешь, твоей вины здесь нет. Ты ничего не могла изменить.

У меня нет докторской степени в психологии, но, по-моему, это проецирование своих мыслей на других, и ты снова льстишь ему:

— Спасибо за присланные цветы, Айвен, они так украсили похороны…

Я тоже решаю вклиниться в разговор.

— Ты хороший брат. Щедрый жест, учитывая, что приехать ты никак не мог.

— На самом деле они с Филом братья лишь наполовину, — говоришь ты. — У Айвена куча дел в Денвере…

Он хлопает в ладоши, чуть не попав себе по носу.

— Ну что ты, Эм. Не бывает братьев наполовину. Фил — мой младший братишка. Вот и всё.

Его телефон гудит. Он с улыбкой идет к входной двери, а мы следуем за ним, как послушные овцы.

Номи мчится по улице со всех ног. Ты озадачена.

— Она же сказала, что останется в Сиэтле.

Айвен самодовольно ухмыляется.

— Я написал ей, что приеду.

Этот эгоистичный подонок отнял Номи у людей, которые любят ее по-настоящему. Она бросается к нему с объятиями. Он говорит, что она повзрослела, и постоянно поправляет часы на запястье, привлекая к ним внимание.